Тайна рождения - Анна Князева Анна Князева

Опять блеснул этот мрачный черный взгляд.

— Вы правы, графиня. Но я не только это помню. Я вообще ничего не забыла из прожитой жизни. Помню каждое мгновение…

— Да у вас уникальная память! — воскликнула Елена Павловна. — Неужели можно в деталях помнить, что было десять, двадцать лет назад? Впрочем, вы моложе меня, наверное, ваша память более цепкая.

— Это не от возраста зависит, графиня, а оттого, что именно вам довелось пережить. Иногда и мне кажется, будто то или иное вовсе и не со мной было. Или, по крайней мере, в другой жизни. А потом оживают голоса, запахи, ощущения… И понимаешь, что это все моя собственная жизнь.

Не в силах справиться с нарастающим ощущением опасности, графиня спросила:

— Вы прежде жили где-то в провинции? Иначе бы мы встречались с вами в свете…

— Верно, я большую часть жизни провела в деревне.

Варвара Васильевна смотрела на нее так пристально, будто пыталась заставить графиню что-то понять или вспомнить. Но Елена Павловна могла бы поклясться, что прежде никогда не встречалась с этой женщиной.

Нервно поправив волосы, она отрывисто спросила:

— Ваши родители были помещиками?

— Не совсем, — уклонилась Крушинникова. — Впрочем, это не очень интересная тема. Вряд ли вы могли знать моих бедных родителей.

Они подошли к двери детской, из-за которой доносились звонкие голоса и какие-то дикие вопли.

Рассмеявшись, Елена Павловна сказала:

— Я вас предупреждала. Хорошо, если они не собьют нас с ног!

— Меня трудно сбить, — с иронией заметила певица. — Умение держать удар лишило меня тонкой талии, зато я теперь крепко стою на ногах.

Улыбнувшись, графиня открыла дверь и пропустила гостью вперед. Ребятишки затихли, уставившись на незнакомку. Елена Павловна поманила сына:

— Сашенька, поди сюда, пожалуйста.

Мальчик подбежал к ним, привычно подставив макушку для поцелуя матери. Обняв своего сорванца за плечи, графиня ласково проговорила:

— Познакомься, Саша, с Варварой Васильевной Крушинниковой. Когда-нибудь имя этой певицы будет известно всему миру.

Она сказала это лишь из вежливости и ожидала услышать в ответ что-нибудь шутливое, но гостья будто и не разобрала ее слов. Не отрывая взгляда, она смотрела на Сашу и тискала в руках сверток с подарком, не торопясь отдать ему. Уже встревоженная этим странным взглядом и молчанием, Елена Павловна проговорила, надеясь вывести певицу из этого необъяснимого оцепенения:

— Варвара Васильевна была столь любезна, что приготовила для тебя подарок.

Последнее слово заставило Крушинникову очнуться. Протянув сверток, она вдруг порывисто обняла Сашу, буквально вырвав его из рук матери, и поцеловала в щеку. Мальчик испуганно взглянул на мать и потянулся к ней.

Смешавшись от такого необъяснимого проявления нежности к ребенку, Елена Павловна нервно рассмеялась и обратилась к Саше:

— Ну, беги! Разверни подарок.

Охотно отбежав, мальчик оглянулся на странную гостью. На его хорошеньком личике явно читалось недоверие и даже некоторое отвращение.

— Мальчики его возраста не любят, когда их тискают, — приглушенно заметила Елена Павловна, чтобы оправдать сына. — Им уже хочется считать себя большими. Тем более у него сегодня первый юбилей.

— Десять лет прошло, — невнятно пробормотала Крушинникова. — Подумать только…

— Что вы говорите? — любезно переспросила хозяйка дома, не расслышав.

Словно опомнившись, Варвара Васильевна тряхнула головой:

— Нет, это я так… о своем. Какой чудесный мальчик! И как он похож на своего отца.

Елена Павловна была неприятно удивлена:

— Вы уже успели познакомиться с графом? Мне казалось, я встретила вас первой…

Крушинникова не отвела взгляда:

— Да, конечно. Но граф Петровский как-то заезжал к Ларионовым, я видела Владимира Ивановича издали, но Татьяна Петровна назвала мне графа. Ваш супруг очень хорош собой… Впрочем, как и вы сами, — добавила она изменившимся голосом. — Вы оба на удивление молодо выглядите.

Графиня улыбнулась: ей не в первый раз доводилось слышать, что они с мужем все молодеют.

— Мне кажется, с рождением Саши для нас началась совершенно новая жизнь, — призналась она. — Мы все трое так счастливы, что всеми силами души удерживаем это время полного блаженства.

— Неужели все настолько безоблачно? И никаких скелетов в шкафу?

Елене Павловне не понравился тон певицы, будто Крушинникова намекала на что-то. Поэтому отозвалась довольно холодно:

— А какие у нас могут быть скелеты? Вся наша жизнь, как на ладони.

К ним опять подбежал Саша, чтобы поблагодарить гостью за чудесную механическую куклу-повара.

— Мама, вообрази, он говорит: «Я знаю твою тайну».

Графиня вздрогнула. Ей показалось, что это звучит как-то зловеще. Улыбаясь Саше, Варвара Васильевна пояснила:

— Этот повар приехал из Италии, он большой мастер готовить пасту, это любимое блюдо всех итальянцев.

— А почему он разговаривает по-русски? — Резонно заметил мальчик.

— А это я его научила.

Крушинникова оживлялась все больше. Было заметно, что разговор с мальчиком доставляет ей истинное удовольствие.

— Как это — научили? — удивился Саша.

— Я нашла в Москве мастера, который смог заменить механизм. Уж не знаю, что он там поменял и как вообще это делается, но твой повар будет говорить с тобой на одном языке.

— Саша свободно владеет и французским, — заметила Елена Павловна. — Немецкий мы еще только осваиваем, но успехи замечательные.

Варвара Васильевна пристально посмотрела на нее:

— Вы очень любите вашего мальчика, верно?

«Как можно спрашивать о таком?! — поразилась графиня. — Сразу видно, что она никогда не была матерью». Она поцеловала сына и отослала его к детям. Потом смерила певицу взглядом:

— Странно, что вы спрашиваете… Разве есть на свете мать, которая не любила бы свое дитя?

— Я знаю твою тайну, — неожиданно проговорила Крушинникова.

Графиня в ужасе отпрянула от нее:

— Что?! Что вы сказали?

— А? — встрепенулась та. — Извините, я, верно, задумалась. Представила эту куклу.

— Вам не кажется, что эта фраза звучит немного… странно? — уже отойдя от невольного потрясения, проговорила Елена Павловна.

— Что же в ней странного?

— Непонятно, о какой тайне идет речь.

— И это интригует, разве не так? Ребенок начинает фантазировать, придумывать истории. И потом… ведь у каждого найдется своя тайна…

Графиня усмехнулась:

— Опять скелеты в шкафу?

— Ну может, некоторые только надеются, что это скелеты, а они живы-живехоньки…