Путь в Обитель Бога - Юрий Соколов

И до рейда на Учугешскую базу, и после, нам случалось освобождать десятки людей-полуфабрикатов, которых ибогалы не успели довести до кондиции, а некоторых и довели. Ни один из них ни на что не годился без предварительной программы реабилитации — начиная с детского сада. А кому охота этим заниматься? Кое-кого доставляли в Субайху на попечение умникам, большинство оставалось на месте. Они жили потом в мехране и на Старых территориях как животные — те, которые выживали… Да что там — даже человек, проживший месяц в Бродяжьем лесу под присмотром бормотуна, уже ничего не помнил из своей прошлой жизни и был абсолютно беспомощен, если кто-то убивал упыря-пастуха.

Но Бобела яйцеголовые так и не смогли доломать до конца.

Мы две недели вели разведку в окрестностях Учугеша; потом ещё целый день спорили с нукуманами, отговаривая их от штурма; уже ушли, а они остались, и мы в последний момент вернулись, чтобы их поддержать, хотя нас всех вместе взятых было втрое меньше, чем ибогалов на базе. Атака, как и следовало ожидать, оказалась неудачной, и когда мы наконец вошли внутрь сквозь бреши в стенах, на ногах стоял едва один боец из пяти. Тут бы нам всем и крышка, если бы нас вдруг не поддержали изнутри. Это и был Бобел. Что ему стукнуло в голову, я не знаю, и он сам не знает, да только он прошёл по главному зданию до самой крыши, убивая таких же, как он сам, орков. Те даже не сопротивлялись. Яйцеголовые им в мозги не вложили, что свой может ударить своему в спину, и Бобел этим воспользовался. Ибогалы — те сопротивлялись, да не очень-то повоюешь против того, кто не чувствует боли и не испытывает страха смерти. А потом Бобел начал одну за другой давить огневые точки яйцеголовых на территории базы. Виртуозно. Ни одного из наших так и не зацепил, хотя там, внизу, творилось чёрт знает что.

Когда всё было кончено, мы поднялись на крышу и нашли его. Он едва дышал от ран, а голова совсем не работала — он стал таким же дебилом, какими становятся все орки без руководства ибогалов. Только стонал и повторял без конца одно и то же: «боб-бел… боб-бел…» — не то пытался произнести вслух имя, не то просто бессвязно бормотал. У нас было полно раненых, но такого парня мы бросать не захотели. Сначала он жил у Имхотепа, потом в замке Орекса, потом стал ходить со мной.

Я мог бы рассказать про Бобела ещё много интересного. Например, его обожают нукуманские лошади. Они готовы слушаться его беспрекословно, в том числе и те, которые видят его в первый раз. Надо знать нрав нукуманских коней, чтобы оценить это. Я, положим, тоже в силах обломать любого из этих четвероногих монстров, но приходится очень постараться.

Обычные лошади тоже любят Бобела, но ни одна из них не способна удержать его на себе. После того, как рувимы наложили заклятие на технику, фермеры стали отлавливать и разводить одичавших земных лошадей. Но животных пока мало, да и Бобелу подойдёт разве что тяжеловоз. Поэтому он хочет приобрести нукуманского жеребца, а пока нукуманы, хоть и признательны ему за Учугеш, смотрят на очеловеченного орка косо, поскольку знают, что он, при желании, способен увести их любимцев забесплатно — стоит только свиснуть.

Я покупал у Орекса двух коней, но оба погибли. Сейчас коплю на третьего, и сдаётся мне, что мы с Бобелом перестанем быть пешеходами одновременно. Он бы себе уже купил, но я посоветовал сперва приобрести хороший меч. Без меча на Додхаре никак нельзя из-за гидр, а в Бродяжьем лесу без него вообще не обойдёшься. Там не только гидры, но и прочая полуживая растительность. Огнестрельное оружие при столкновениях с нею помогает мало. Это всё равно что по настоящим деревьям и лианам стрелять.

Мы легко могли бы его обеспечить хоть дюжиной мечей из учугешской добычи, но Бобел, с тех пор как пришёл в себя, ибогальские изделия на дух не переносит. Поэтому он купил у Орекса нукуманский меч — они тоже с фигурными лезвиями, но обычные, кованые. Второй Орекс подарил ему просто так, и Бобел носит оба на перевязи за спиной. Теперь, когда дело доходит до уничтожения гидр, он не разжигает под ней костёр, как обычно делаем мы. Просто подходит и начинает рубить головы и щупальца, пока не обрубит всё, что выступает за пределы главного ствола. Грязная работа, но Бобел считает, что это полезнее, чем простые упражнения с мечами — развивает не только само умение владеть оружием, но и реакцию. Ну, не знаю… У него всё тело в крестообразных шрамах от укусов гидр, и в гробу бы я видал такую тренировку реакции.

— Сколько времени прошло? — спросил я.

— Часа два с половиной, — ответил Бобел. — Мог бы ещё спать. Тотигай, вон, спит.

— У проклятых керберов будильники в голове, а я, видишь ли, беспокоюсь.

— Так я же разбудил бы.

— Всё равно беспокоюсь. И я хотел успеть поболтать с рувимом.

— А-а-а, — протянул Бобел и, помолчав, добавил: — Как ты с ними общаешься, интересно…

— Я бы и сам не против узнать,— проворчал я.

— К ним никто и подойти-то не может, — сказал Бобел. — В Харчевне болтают, что ты давным-давно превратился в колдуна.

— Было бы здорово.

Я встал и обошёл скалу, у подножья которой мы расположились. За ней, в неглубокой ложбине стояла пирамида.

Пирамиды, которые люди строили перед Проникновением, оказались единственными нашими сооружениями, выпавшими на Додхар. Географически они находятся точно в тех местах, где их когда-то возвели на Земле.

Только теперь каждую стерёг один из рувимов.

Эта пирамида была небольшая, правильной формы, металлическая, четыре метра высотой, а рувим возвышался над ней ещё на добрых два метра. Фигура в белом хоть и была полупрозрачной, невольно внушала уважение, особенно когда подойдёшь близко. Но только близко подходить никто не отваживался, потому что длинный пылающий меч в руке существа мог развалить надвое даже танк — получше лазерного луча. Когда техника ещё работала, некоторые пробовали подъехать.

Я мог бы спорить, что охраняемая здешним рувимом пирамида является точной копией Великой Египетской — построенные по другим пропорциям после Проникновения перестали действовать и стояли сейчас без всякой охраны. Но и эта была сработана кустарно. Чья-то частная постройка. Иначе она не развернула бы над собой Калейдоскоп Миров — беспорядочное переплетение входов в параллельные пространства и выходов из них.

Глядя на сооружение, собранное из металлического уголка и листовой стали, я думал, что эта пирамида могла быть той самой, которую когда-то собрал на своём огороде Даниил Кречетов. Ведь до Проникновения он жил как раз в наших местах. Фантазёр и мечтатель, не дурак выпить и из-за своего пристрастия не способный удержаться ни на одной работе более года, он в конце концов оставил попытки жить как все, продал свою квартиру и обзавёлся крестьянским хозяйством. С тех пор кормился с огорода, разводил свиней и пополнял бюджет за счёт случайных заработков.