Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь полководец Кен, героически сражавшийся при Гавгамелах, а потом вместе с Кратером в кампании против Спитамена в Бактрии, заболел и умер. Александр устроил ему пышные похороны и воздвиг грандиозную гробницу на вечную память о его доблести.
Александр оставил Пору власть над всей завоеванной Индией – семью народами и двадцатью городами, возложив на него дань – снабжать македонского сатрапа в Александрии-Никее всем необходимым и поставлять ему войска.
Отсюда он предпринял поход до Гидаспа и спустился по нему до слияния с Акесином. Индийские правители по собственной инициативе явились оказать ему почести и проявить покорность. Они сообщили, что к югу, если двигаться по реке Инд, осталось еще много лютых и независимых народов. Здесь к царскому войску присоединился контингент из двадцати тысяч солдат, завербованных в Греции и Македонии, с грузом новых доспехов, новых одежд греческого фасона и восьмьюдесятью талантами медикаментов, а также перевязочных материалов, хирургических инструментов и шин для фиксации сломанных конечностей, хотя во всем последнем, говоря по правде, нужда была гораздо раньше.
Вместе с подкреплением и припасами пришло письмо от Статиры. В памяти Александра вдруг расцвело воспоминание о ней, и он раскаялся в том, что совсем забыл про нее.
Статира – Александру, нежнейшему мужу
Здравствуй!
Я пережила очень печальные дни после смерти нашего сына, а вскоре получила известие, что ты встретил новую любовь – дочь одного горного вождя в Согдиане. Говорят, что она очень красива и ты назвал ее своей царицей и матерью будущего царя. Я бы солгала, если бы сказала, что не испытала горечи и разочарования и не ощутила угрызений ревности. Не из-за власти и почестей, а лишь потому, что она наслаждается твоей любовью, что она спит рядом с тобой, и слышит по ночам твое дыхание, и вдыхает запах твоей кожи. О, если бы я смогла родить тебе сына! Сейчас я обнимала бы его и видела бы в его чертах сходство с тобой. Но у каждого смертного своя судьба. Богами мне суждено было за короткое время утратить отца и сына, а потом и любовь мужа. Я не хочу печалить тебя своими горестями, я лишь надеюсь, что ты счастлив и, когда вернешься, тебе снова захочется увидеть меня и побыть со мной немного, хотя бы один день или одну ночь. Узнав тебя, я поняла, что одно мгновение может равняться целой жизни.
Не подвергай себя опасностям без нужды, береги себя.
Александр ответил в тот же день под любопытствующим взглядом Роксаны, которая еще только училась писать.
– Кому ты пишешь? – спросила она.
– Царевне Статире, на которой женился до того, как узнал тебя.
Роксана помрачнела, а потом произнесла тоном, какого Александр никогда не слышал от нее раньше:
– Не хочу знать, что ты пишешь, но держи ее подальше от меня, если не желаешь ее смерти.
Уже стояла поздняя осень, и дожди прекратились. Царь решил спуститься по Инду, чтобы узнать, куда он течет. Среди его географов некоторые считали, что Инд – не что иное, как верхнее течение Нила: как и в Ниле, в нем водились крокодилы, а на его берегах жили люди с темной, как у эфиопов, кожей. Если это было правдой, то многочисленный флот мог бы с триумфом спуститься до Александрии Египетской.
Зачарованный этой мыслью, царь призвал Неарха на берег бегущих вод, на возвышенное место, откуда открывался вид на все войско, снова такое же великолепное, как во время отбытия из Македонии, но вчетверо больше.
– Многие из этих солдат прошли сто тысяч стадиев, – сказал он. – А теперь я хочу, чтобы они путешествовали с удобствами. Я хочу, чтобы ты построил флот, который мог бы перевезти людей вместе с конями. Мы спустимся по течению до Инда и будем останавливаться повсюду, где увидим какой-нибудь город, чтобы установить над ним власть, которая раньше принадлежала Дарию.
– А что потом? – спросил Неарх.
– Кратера с половиной войска пошлем назад через Арахозию и Карманию, а я с тобой отправлюсь туда, куда приведет река, – в Александрию, если Инд действительно окажется верхним течением Нила, или к Океану.
– Ты представляешь, сколько нужно судов, чтобы перевезти всех наших солдат?
Александр покачал головой.
– Не меньше тысячи, – сказал флотоводец.
– Тысяча кораблей?
– Около того.
– Тогда за работу! – воскликнул Александр. – Как можно скорее!
– Наконец-то! – обрадовался Неарх. – А то я, наверное, единственный флотоводец в мире с мозолями на ногах.
Тут их внимание привлекла стройная фигура Роксаны. С распущенными волосами, она скакала на великолепном белом коне по степи вдоль реки.
– Разве не хороша? – спросил Александр.
– Хороша, – согласился Неарх. – Единственная в мире женщина, достойная тебя.
Роксана увидела их и, повернув коня, пустила его галопом на холм. Приблизившись, она соскочила на землю и поцеловала Александра в губы. Шедшие мимо солдаты, увидев этот маневр, закричали: «Алалалай!» – и царь, не отрываясь от губ жены, поднял руку в шутливом ответе на этот салют.
Неарх послал глашатая в части, чтобы собрать всех солдат, живших ранее в приморских районах: греков с побережья и островов, финикийцев, киприотов, понтийцев. И началось строительство судов. Сотни деревьев были повалены и распилены на доски; плотники начали сгибать доски в обшивку и скреплять корпуса при помощи шипов и пазов.
Расчет Неарха оказался верен: в конце концов были изготовлены тысяча грузовых барж и восемьдесят кораблей на тридцать гребцов каждый. Под аплодисменты и радостные крики флот был спущен на воду.
Стоял солнечный день, и многие местные жители собрались у реки, чтобы полюбоваться великолепным зрелищем. Солдаты были вне себя от радости, полагая, что самый опасный, тяжелый и драматичный период их жизни остался позади. На самом же деле они понятия не имели о том, что ждет их впереди. Все известия о территориях, которые предстояло пересечь, поступали от местных проводников, но и из них никто не ведал, что находится дальше трех-четырехдневных переходов пешком или по реке.
Неарх отправился во главе флотилии на самом большом корабле. На флагман взошли и царь с царицей. Флотоводец дал сигнал отправления, весла опустились на воду, и корабль отошел от берега, а за ним вереницей потянулись остальные. Когда весь флот
