Божественная комедия. Самая полная версия - Алигьери Данте

    Всем телом вытянут, простерши руки,     Казнь виданных мной на костре людей. 19    И подошли вожди ко мне, и звуки     Я слышал слов Виргилия: «Мой сын,     Здесь смерти нет, но могут быть лишь муки! 22    О! вспомни, вспомни… Если я один     Тебя сберег, подъятый Герионом,     То здесь, близ Бога, кину ль без причин? 25    И верь ты мне, что если б, скрытый лоном     Сего огня, в нем пробыл сто веков, —     И волоска ты б не утратил в оном. 28    И чтоб за ложь не счел моих ты слов,     Приблизься сам и, взяв конец одежды,     Вложи в огонь смелей: он не суров. 31    Так брось же, брось боязнь и, полн надежды,     Вернись ко мне и — смело в огнь за мной».     Но я стоял упорнее невежды. 34    И, видя, что я твердой стал скалой,     Слегка смутясь, сказал он: «От царицы     Ты отделен, мой сын, лишь сей стеной!» 37    Как, слыша имя Фисбы, вдруг зеницы     Открыл Пирам в миг смерти и взглянул, —     И алым стал цвет ягод шелковицы, 40    Так дух во мне вождь мудрый пошатнул     Тем именем, что каждый раз так звонко     Звучит душе, будя в ней страсти гул. 43    И, покачав челом, с усмешкой тонкой:     «Что ж, остаемся здесь?» — спросил, меня     Дразня, как манят яблоком ребенка. 46    Тут предо мной вошел он в пыл огня,     И Стация, что шел меж нас вначале,     Просил идти вослед мне, тыл храня. 49    Вхожу. Но, ах! в клокочущем металле     Или стекле прохладней было б мне,     Чем в пекле том, пылавшем в страшном шквале. 52    Чтоб ободри́ть мне сердце в том огне,     Он говорил о Беатриче с жаром:     «Уж взор ее мне виден в вышине!» 55