И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Денег на всё это Ротшильд оставил достаточно, да ведь ещё у тех, кто ходил пощипать пиратов у самих денег полные сундуки были. Сундуки, потому, что серебра и золота в Испании почти не было, монеты были медными. Тебе при покупке чего‑нибудь на серебряный рубль тут и сдачу не смогут дать. Совсем до нищеты довели страну Филиппы.

Приезжал, правда, не так давно из Мадрида инквизитор с десятком неулыбчивых монахов и пытался кричать на русских, но неожиданно исчез. Наверное, местные грабители покусились на святых отцов, так сказал Андрееву алькальд, который пытался инквизиторов найти. Как в воду канули. Трофим усмехнулся, выслушав чиновника, понятно, что в воду, ребята привязали им камни к ногам и ночью тихонько подальше от порта отпустили плавать. Постояли, посмотрели, поможет ли им Господь, именем которого они тут всех карать собрались. Нет. Господь был на стороне православных. Ну и понятно, мы же ортодоксы. Верим по старому, и не пытаемся веру под свои нужды исправлять.

На днях алькальд выступил на городской площади и обязал всех жителей строить во дворах сортиры и, под страхом плетей, не выкидывать помои и нечистоты на улицы. А Тимофей ещё и сотню мышеловок, изготовленных по его путаным объяснениям и каракулям местными кузнецами, людям раздал и объяснил, что чуму разносят как раз мыши и крысы, и надо с ними бороться. На Вершилово, конечно Сантандер ещё мало походит, так ещё и полгода всего тут живём. Лиха беда начало.

Событие пятьдесят четвёртое

Патриарх Филарет уже был один раз в Вершилово. Ну, это он так думал до того, как вместе с патриархом Иерусалимским и всей Палестины Феофаном III не приехал для освещения новой часовни "Обретения животворящего креста". Где мог князь Пожарский достать эту реликвию, было непонятно, но не приехать Филарет не мог, тем более что патриарх Феофан, уже было направившийся из Киева в Константинополь, развернулся и поехал в Вершилово. Они встретились во Владимире и дальше вот до въезда в Вершилово ехали вместе в карете, что Пётр Дмитриевич подарил Филарету. Греческого Филарет не знал, из всех языков он владел только русским и польским, выучил в плену. Разговаривали с помощью толмача. Феофан рассказывал, как плохо всё в Речи Посполитой, Сигизмунд ни перед чем не останавливается, везде насаждает униатство и католичество в исконных православных землях в княжестве Литовском и украйных землях. Филарет слушал и только кулаки сжимал. Что он мог поделать? Объявить войну ляхам? Но через несколько месяцев начнётся совсем другая война и в этой войне Речь Посполитая как раз союзница Москвы. Кроме того, он объехал недавно крупные города отбитых у ляхов земель в прошлой войне. Да, там закрыты все униатские и католические храмы и в них открылись новые православные, но в разговоре со священниками, да и просто с верующими Филарет понял, что так просто эту проблему не решить. Люди собираются на домах и продолжают предаваться латинянской ереси. Нужны годы и нужны "положительные примеры", как говорит Петруша. Филарет наказал митрополитам Смоленскому и Полоцкому открывать школы и учить детей грамоте и слову божию. Только этого мало. Многие священники и сами грамоте не разумеют. Чему они могут детишек научить? Как заучивать наизусть куски из библии? Прав и тысячу раз прав Пётр Дмитриевич, нужно открывать семинарии и учить сначала монахов, чтобы потом те учили паству. Это не быстрое и не дешёвое занятие. Так ведь ещё нужны и учителя в те семинарии. Об этом тоже говорили с Иерусалимским патриархом, и тот обещал помочь с учителями.

На въезде в Вершилово карета и следовавший за ними кортеж остановился, и не, потому что кто‑то препятствовал движению. Нет. Вышли посмотреть на ту самую часовню, что освящать они и приехали. Часовня стояла перед въездом в город, почти у дороги, и была небольшой. Скорее даже маленькой. Это было восьмиугольное здание из кирпича с высокой черепичной крышей и большими до самой земли окнами. Высотой здание было сажени в четыре, а внутрь могло зайти сразу не больше десятка человек. Только обвинить князя Пожарского в том, что он денег пожалел на здание, в котором будет храниться такая святыня не смог бы самый последний злопыхатель.

Кирпичи, из которых были сложены стены, были из стекла, а черепица из цветного синего стекла. Это было даже не чудо. Это было за гранью. Стекло стоило столько, что небольшое окно мог позволить себе застеклить только богатый человек, а тут стеклянное здание. Да ещё и дверь стеклянная, позволяющая увидеть, небольшой алтарь внутри и стеклянный куб на нём. В этом кубе, наверное, и будет храниться часть животворящего креста.

Патриарх Феофан что‑то говорил по‑гречески, но Филарет не слушал, он в очередной раз гадал, кто же такой князь Пожарский. Через какое‑то время, когда патриархи уже собирались садиться в карету, устав удивляться этому чуду, их внимание привлёк возглас возницы:

‑  Дорога‑то чудная!

И правда, сразу после медведей из прекрасной утрамбованной дороги, та превращалась в очередное чудо. Филарет даже наклонился, чтобы потрогать её. Чёрная непонятная масса. Из чего это сделано? В это время к медведям подскакал и сам Петруша на своём жёлтом коне с золотой гривой. Такого второго, наверное, и в мире нет. Подойдя под благословение обоих патриархов, Пётр пригласил гостей посмотреть новые храмы Вершилова. Ехать пришлось не далеко.

‑  Это площадь "Всех Святых" ваши Святейшества. Справа католический храм, а слева протестантский, а по центру башня с часами.

И Филарет снова лишился речи. Площадь перед храмами была замощена, синим кирпичом. А сами здания были близнецами, выполненными в европейском стиле с высокими, крытыми черепицей крышами. Только, правое здание было синим, с вставками из жёлтого кирпича, а левое, наоборот ‑ жёлтым, с синими вставками. Башня была вся из жёлтого кирпича, только черепица на высокой крыше была синей, и со всех четырёх сторон были вставлены часы с большими римскими цифрами сверкающими золотом, золотом сверкали и стрелки часов.

‑ Внутри ещё не доделано, мрамор из Италии должны скоро подвести, вот тогда и закончим. Давайте ваши Святейшества ещё до одного храма проедем, а потом и ко мне в гости. Жена вас пирожками с севрюгой угостит.

Третий храм был иудаистский ‑ синагога. Он сверкал белым мрамором и был настолько нездешним, что хотелось оглянуться и увидеть пальмы Палестины. Но пальм не было. Зато все улицы Вершилова были заставлены большими кадками с цветущими розами. Нет. Филарет не был в Вершилово. Тот город тоже был красивым, но этот был чудом. А дворец князя? Как всё это можно построить за пять лет.

Они поднялись по ступеням высокого крыльца, где иерархов встречали князья с жёнами и чадами. Филарет знал, что в Вершилово переехало уже много князей, но увиденное впечатляло, как бы и не полсотни человек. В основном, конечно отроки, но и взрослых хватало. Так скоро и на Москве ни кого не останется. А потом они шли через анфиладу комнат центральной части дворца по второму этажу, везде на стенах картины с сюжетами из библии или деяниями святых. А вот последняя комната перед поворотом была другой. И в ней патриархи опять застряли. Окна были завешаны шторами из тёмно‑синего бархата и из такого же по цвету стекла были сделаны стены. А на стенах висели чёрные, покрытые лаком листы с изображение распятого Христа. Эти картины занимали все четыре стены, их было не меньше тридцати. В зале горели десятки свечей, и огоньки отражались и от стен и от чёрного лака картин. Филарет переходил от одной картины к другой, пока не встал, как вкопанный перед одной. На ней лицо Иисуса было в тени, а освещённым был сжатый судорогой боли живот Спасителя, по которому каплями стекал кровавый пот. Картина не отпускала, пришлось сделать усилие, чтобы подойти к следующей. И опять чудо. Крест и сын божий были нарисованы крупными мазками, и в колеблющемся свете свечей создавалось ощущение, что смотришь на настоящий крест и настоящего Иисуса сквозь марево яркого солнечного дня, и глаза обманываются, видя, что предметы колышутся. От этой картины Филарет тоже долго не мог оторваться. А на последней стене взгляд приковала ещё одна. Вернее, наоборот, это спаситель смотрел на тебя полными муки карими глазами, и куда бы ты ни отошёл от картины, взгляд сына божьего преследовал тебя. От этой картины патриарха под руку увёл боярин Долгоруков.