Ванька-ротный - Александр Шумилин

А те кто лежали на нарах и спали вряд ли бы проснулись, если бы даже у входа разорвался немецкий снаряд. Их разбудило жевание и шамканье молодого и старого. Сначала один, потом другой, спавшие на нарах солдаты стали выбираться наружу.

— А што? Хлеб дают?

— Держи в обе руки шире! Сейчас старшина придет, отвалит тебе!

— А вы пошто жуете?

— Мы особо! Не видишь што ль, постовые!

— А повозка чья?

— А то чья же!

— А где сам?

— Отошел назад. Потерял что-то!

Голодный солдат на счет чего — чего, а на счет пожрать, сообразит в одно мгновение. Не успел часовой рот раскрыть, чтобы крикнуть, что идет старшина, а один из стоявших в проходе уже подбежал к брезенту и выхватил от туда две буханки хлеба. Одну он кинул напарнику, а другую сунул за пазуху и скрылся в проходе. И как только эти двое зашамкали под носом у спящих на нарах, у тех сон как рукой сняло. Несколько человек выбежало наружу, но они не успели и сделать пары шагов, как на дороге показалась фигура старшины, идущего назад.

— Ну куда лезешь! Давай осади назад! Не видишь старшина идет! — закричал молодой для острастки. Тот, кого они так боялись, подошел к лошадям, похлопал их по холке. И когда стал их обходить со стороны саней, чтобы взяться за вожжи, часовой и солдаты, стоявшие у входа, увидели, что перед ними никакой ни старшина, а настоящий немец. Винтовка у немца была за спиной. Он подошел к задку саней и поправил откинутый брезент. Собрался было идти вперед, но оглянулся назад. Перед ним в проходе землянки стояли русские солдаты. Вдоль оврага со всех сторон уже бежали люди. Брезент был сдернут. Его сбросили в снег. Его топтали ногами. Хлеб и продукты, лежавшие в мешках, летели по воздуху в руки солдатам.

Кто что успел — то и хватал! Немец видя такой неистовый налет, попятился назад, встал за лошадей и смотрел от туда оторопело на погром своей повозки и продуктов. На него никто не обращал внимания.

Когда продукты кончились и хлеб исчез в солдатских мешках и в санях было пусто, нашлись среди солдат и ротозеи, которым ничего не досталось. А по солдатским законам, устоявшимся на фронте, трофеи, как вроде получка, ее никто ни с кем не делит. Что заработал, то и мое! Ее никто не раскладывал поровну на кучки. Кому сколько досталось трофей, тот столько и съел. Хочу дам взаймы, обменяю на что, а то просто и пошлю подальше!

Командир роты конечно последним узнал о хлебе, о продуктах и о повозке. Повозка была уже пуста, когда он поднялся с нар и вышел наружу. В разгар дела солдаты его не стали будить. Кто знает, как бы он среагировал на это? Мог наложить лапу и отправить продукты вместе с повозкой начальству в тыл. Он и ни такое мог сделать по молодости и по глупости. Солдаты такого допустить не могли.

Когда ротный вышел в овраг, к нему подвели пленного немца. Немец стоял с поднятыми руками. Винтовка у него висела за спиной на ремне. Никто не догадался даже снять ее и разоружить пленного немца. Командир роты был поражен.

— Откуда немец? — спросил он солдат.

Солдаты, со знанием дела, стали ему рассказывать. Никто из них не мог видеть где и как блуждал немец, как часто останавливал он своих лошадей на дороге, а сам топая по снегу и нащупывая твердую основу дороги уходил несколько вперед.

Убедившись, что дорога под ногами есть и что повозка с дороги не сошла, он возвращался назад, брал лошадей под уздцы и вел их вперед по протоптанному следу. Он уехал бы и дальше, не останови его молодой солдат, не прихвати у него пару буханок хлеба. Он мог уехать и дальше, до самого штаба дивизии.

Командир роты вернулся в землянку, соединился по телефону с полком и доложил о случившемся. Взят немец, санная повозка и две ломовых короткохвостых лошади. О продуктах он ничего не сказал. Ему ответили: — Сейчас к вам прибудут наши представители. Пленного передадите разведчика лошадей заберет артиллерист капитан.

— Ждите! Они едут верхом!

— Есть ждать! — ответил ротный и передал трубку телефонисту.

Он поспешил на выход, когда услышал несколько одиночных выстрелов. Но в это время снова загудел телефон. Телефонист окликнул его и командир роты вернулся и взял трубку. Через некоторое время в землянку втиснулся прибежавший из оврага солдат. Он доложил, что из полка прибыло верхами начальство.

— Разведчик забрал пленного. А капитан, что верхом, требует лошадей.

— Пусть берет!

— Он требует, чтобы ему их передали!

— Чего передавать? Пусть забирает и уезжает!

Командир роты пошел на выход, солдат тут же боком за ним.

— Вон он стоит у дороги! — показал солдат рукой.

— Вы что сани решили здесь оставить? — спросил ротный, подходя к капитану.

— Лошадей уже забрали?

— Каких лошадей?

— Как каких? За которыми вы приехали!

Лейтенант подошел к саням. Центральная оглобля парной упряжки концом уперлась в снег. Здесь же на снегу валялась лошадиная сбруя. Лошадей в упряжке не было. Не могли же они их угнать без саней, подумал он.

— На счет лошадей доложили в дивизию! — сказал капитан.

— Ну и что?

— Как что? Я должен доложить по инстанции, что лошадей получил.

— Где они?

Они обошли кругом немецкий сани и в стороне, за кустом увидели кровавые следы. Тут валялись лошадиные уздечки, требуха, лошадиные короткие хвосты, головы и лохматые копыта. Командир роты вспомнил о нескольких глухих выстрелах. Теперь ему стало ясно куда девались лошади и что произошло с ними пока он разговаривал по телефону. Его отвлекли тогда. Теперь он понял свою ошибку. Лошадей пристрелили солдаты, разделали на куски, часть зарыли в снег, а часть прихватили с собой в землянки.

— Лошадей съели твои солдаты! — выдавил капитан. Кто-то из солдат за спиной даже пословицу вставил: "Держалась кобыла за оглобли, да упала!"

— Получилось не хорошо! — сказал капитан.

Капитан знал, что ему тоже не простят. Хотя он и не был ни в чем виноват. Он долго мялся и не решался звонить. Он знал что на нем на первом сорвут свое неудовольствие начальники. Командир роты в счет не шел. Чего с него возьмешь? Лошадей съели солдаты. Из солдатских нор уже струился веселый дымок. Варили и жарили конину.

— Наши клячи — жилы да кости! А эти жирные, как на убой! — слышались голоса из под мешковин, висевших над норами. Чем все кончилось, я точно не знал. Майор Малечкин знал все подробности. Я пытал его, несколько раз спрашивал, но он каждый раз заливался веселым смехом. Когда в дивизии допросили пленного, то оказалось, что финны давно сняты с позиций.

Вчера был хмурый и пасмурный день. Опушка леса на фоне снежного поля казалась темной. Сегодня о утра похолодало. По небу поползли голубые полосы. Проклюнуло солнце. Небо просветлело. Пушистым инеем оделись голые деревья и кусты. Тонкие ветви обвисли и потяжелели. На опушке леса белели седая береза, осина, ольха и кусты. А макушки елей на фоне побелевшего леса остались темными. Ветви у елей белеют, когда на них налипает снег. Оттенки белого и серого на снегу нам приходилось подмечать.