Тревожные сны царской свиты - Олег Попцов

Титов не пошел в «Отечество», там он тридцатый, а может, сороковой. И в силу приверженности демократической риторике был бы на явном подозрении как у просто государственников, так и государственников оголтелых, которых достаточно в «Отечестве». Титов, говоря языком бизнеса, выбрал средний банк, где он желанный клиент.

И, наконец, центристы — «Отечество», «Вся Россия» и масса общественных образований, неприемлющих радикальных экономических и политических экспериментов.

Пока эти два главенствующих движения идут порознь. Но они приговорены к союзу, так как и левый, и правый фланг обрели необходимую концентрацию политических сил. Распыленность, раздробленность центра в этих условиях очевидный политический просчет.

Лидером центра, его идейным мотором является Юрий Лужков. Минтимер Шаймиев достаточно самостоятелен и авторитетен как политик и столь же хитер как региональный лидер. Шаймиев будет подчеркивать свою неослабевающую лояльность к Кремлю до последнего момента. И тем самым, окажись он в союзе с неудобным для президентского окружения Лужковым, окажется некой гарантией умеренности московского мэра и его большей расположенности к экс-президенту. И хотя Кремль настойчиво подталкивает Шаймиева в сторону «Правого дела», он, вяло сопротивляясь, подчеркивает свою верность идее единой России, которая наиболее здраво и уважительно трактуется в повседневной практике московского мэра.

Скорее всего, единение «Отечества» и «Всей России» будет напоминать двуглавого орла. Ну что ж, это не самый плохой политический логотип.

Неожиданный дрейф «аграриев» в сторону «Отечества» вполне объясним, хотя до конца не ясно, есть ли согласие насчет смены лагеря в самом руководстве «аграриев»? Насколько едина позиция Лапшина — лидера объединения и Харитонова — руководителя депутатской группы в Думе, который до сих пор послушно бежал в качестве пристяжной в упряжке коммунистов.

Присоединение «аграриев», возможно, и усилит «Отечество», но прежде всего добавит консервативного груза. Ибо всякое новаторство, а Лужков к идеям новаторства предрасположен, будет восприниматься «аграриями» в штыки. Исторически российский консерватизм держался на идеях так называемых «почвенников», исповедующих верность крестьянской России.

«Аграрии», протаптывая тропу в «Отечество», в целом поступают правильно. Лапшин и Харитонов вряд ли в лужковском лагере будут более заметными политическими персоналиями, чем в лагере Зюганова, но понимание значимости отечественного сельскохозяйственного производства, понимание не теоретического, а истинно практического в лице Лужкова они получат. Занимаясь и в прошлом, и в настоящем продовольственным обеспечением Москвы, Лужков достаточно прикипел к крестьянству. И крестьянский фланг «Отечеству» необходим.

Разумеется, три обозначенных политических массива не исчерпывают общей картины. В достаточной степени ее осложняют и делают менее предсказуемой либеральные построения «Яблока», которые в конечном итоге могут приговорить «Правое дело» и обескровить его демократический электорат. В этом смысле Титов для «Правого дела» неким образом лекарство, подавляющее вирус Явлинского.

Явлинский, вполне симпатизируя мэру Москвы, крайне настороженно относится к движению «Отечество», считая, что оно достаточно расплывчато по политическому рисунку и в лице части персоналий далеко от либеральной идеи.

Поэтому говорить об объединении этих партий, движений бесперспективно.

Явлинский слишком самодостаточен, чтобы уступить лидерство на либеральном поле или в силу объединения с кем-либо размыть его.

Определенной прибавочной стоимостью продолжает обладать НДР. После появления Черномырдина во главе Совета директоров во главе «Газпрома» симпатий движению не прибавилось, но его финансовый ресурс обрел более значимые контуры.

НДР во главе с Владимиров Рыжковым — молодым человеком с внешностью аспиранта педагогического института — или Виктором Черномырдиным, портрет которого украсил бы офис любого концерна, будь то ликеро-водочное производство, добыча газа, производство оленины и красной рыбы или добыча золота, — это две разные субстанции. Получив пост главы Совета директоров «Газпрома», Черномырдин оказался в тылу у Лужкова. Учитывая связку Черномырдина с Березовским, эта ситуация для «Отечества» и мэра Москвы становится крайне опасной.

Одна из задач Черномырдина — отвязать Рэма Вяхирева, возглавляющего «Газпром», от Лужкова. Их взаимная симпатия и взаимная заинтересованность вполне правомерны и естественны. И того, и другого сближает реальность сотворенного дела. И тот, и другой матерые хозяйственники. Оба, в силу обстоятельств, вынуждены заниматься политикой. Бесспорно, Вяхиреву будет поставлен ультиматум — либо Лужков и скрытая игра с ним в одной команде, либо сохранение за Вяхиревым поста главы «Газпрома». Что выберет Вяхирев, если эту игру будут вести с ним, сказать трудно. А сеть уже заведена.

Березовский коварен, он опасается хитрости и Вяхирева, и Черномырдина, поэтому проталкивает в Совет директоров «Газпрома» еще одного своего человека, внедренного им же в правительство, министра ТЭКа Калюжного.

Пока Черномырдин давит на Вяхирева (они дружны более 25 лет), Березовский начал фронтальную атаку на «Медиа-Мост», возглавляемый своим недавним союзником Владимиром Гусинским. «Медиа-мост» финансово накрепко завязан с «Газпромом» и в настоящее время является его внушительным должником. В то же самое время Гусинский и «Мост-банк» заключили корпоративный союз с Лужковым. Гусинскому нужны деньги Москвы, чтобы стабилизировать свое финансовое положение, Лужкову — лояльная позиция НТВ, чтобы противостоять медиа-империи Березовского, в лице ОРТ, ТВ-6 и играющей на их стороне ВГТРК.

Атака на «Медиа-Мост» — это атака на связку Гусинский-Лужков.

Выдержит ли Гусинский эту атаку? За Гусинским устойчиво сохранился образ временного союзника, сосредоточенного на строго коммерческих интересах.

Определение, возможно, и правильное, но не точное. И неважно, что сам Гусинский любит повторять: «В любом проекте меня интересует бизнес, и только бизнес». На самом деле, он пристально отслеживает перемещение на игровом поле не столько своих чисто финансовых конкурентов, сколько конкурентов из делового мира, играющих в политику.

Теперь поле политической битвы выглядит достаточно полно. На нем пока отсутствует один потенциальный участник схватки — это Евгений Примаков, до сих пор, по шкале общественных опросов, имеющий самый высокий рейтинг.