Я, Николай II... Верховный Главнокомандующий (СИ) - Сергей Николаевич Зеленин

Вижу – втуне пропадают мои словесные усилия: после первоначального шокового оцепенения, приходят в себя. Усмешки, шепотки друг другу «на ушко» с красноречивой «стрельбой глазками» в сторону меня.

Ладно…

***

Наконец то, ради чего я всю эту бучу взбаламучивал:

- Господа! Не хуже вас понимаю, что «российское самодержавие» - как форма политического устройства общества, изжила себя и, требует замены на что-то более современное и прогрессивное…

Удивлённо-настороженные взгляды – от меня явно ожидают какого-то подвоха.

Глубоко сожалеюще вздыхаю и, выпаливаю:

- НО, ЛОШАДЕЙ НА ПЕРЕПРАВЕ НЕ МЕНЯЮТ!!!

«Загудело»: депутаты и прочие иже с ними, переглядываются и, начинают что-то бубнить промеж собой, бросая на меня косые взгляды…

Достаю ещё одну папочку, извлекаю из неё следующую бумажку и, пробежавшись по ней наскоро глазами, делаю предложение - «от которого они не смогут отказаться»:

- Но, как только враг будет разгромлен и военная опасность отхлынет от нашего с вами отеческого порога, обещаю исполнить многолетние чаяния российской общественности и предоставить ей право самой решать вопрос об государственном устройстве страны.

Далее, читаю по бумажке вслух и, чем дольше читаю – вижу, как всё более и более вытягиваются у них от крайнего изумления лица:

«Я, Николай Второй, Верховный Главнокомандующий, Император всея Руси и прочая, объявляю свою волю всем нашим верноподданным.

МАНИФЕСТ:

Дни великой борьбы с внешним врагом кончились! В эти радостные дни единения с ликующим по случаю Победы народом нашим, объявляю о своём отречении от Престола Государства Российского и сложении с себя полномочий верховной власти.

Учитывая, что Царевич Алексей - любимый сын мой, не может исполнять обязанности Императора по причине слабого здоровья, а брат мой Михаил Александрович – в виду морганатического брака [1]

ПОВЕЛЕВАЮ:

Не позже чем в течении шести месяцев после подписания мирного договора с Центральными державами, произвести выборы в Учредительное собрание.

Не позже чем через шесть месяцев после созыва Учредительного собрания, выработать Конституцию – основной закон страны и, произвести выборы в новые институты власти.

До сего момента, буду считать себя Верховным правителем России и передача всей полноты верховной власти от меня к новому главе государства (возможно коллективному), состоится в момент его инаугурации и присяге верности народу и конституции.

Манифест вступает в силу и его положения начинают действовать, на другой день после подписания мирного договора между воюющими странами в Европе.

Подпись: Николай».

ТИШИНА…

Такая тишина, что слышно было как где-то высоко-высоко - где-то на почти космической высоте, косяк журавлей печально курлыкая летел куда-то на Юг… А за леском в болотине, квакали о чём-то о своём зелёные лягушки – ещё не переловленные, членами военной делегации мсье Жакена…

***

Когда есть шанс договориться по-хорошему - всегда надо стараться использовать его до конца! Однако, от меня явно хотели услышать нечто другое: заговорили все сразу перебивая друг друга, понесли какой-то маловразумительный бред.

Старался отвечать каждому перекрикивая ор голосов, старался отвечать спокойно и аргументировано, но…

Внезапно, прямо в самый пик «разговора», я поморщился и схватился рукой за живот:

- Что с Вами, Ваше Величество?

- Извините, господа: должно быть во время своих злоключений близ реки Вилия, съел нечто несвежее и подцепил какого-нибудь особо зловредного глиста…

- Может, вашего лейб-медика позвать?

- Не извольте беспокоиться: доктор Фёдоров сказал, что при правильном питании, глист сам скоро сдохнет и естественным путём удалится…

Все, как один притихли и клянусь, желанием абсолютного большинства было – чтоб сдох не «зловредный глист», а непременно - я и причём немедленно! Это было на их «мордах лица» открытым текстом написано, причём – по-русски и крупными, печатными буквами.

НЕ ДОЖДЁТЕСЬ!!!

- Пока же, ознакомьтесь с проектом «Манифеста об отречении» персонально. Может, у кого будут какие интересные и конструктивные предложения по поправкам…

Запускаю «Манифест» по рукам, достаю свой саквояжник, поспешно складываю в его все оставшиеся бумаги, не переставая давать пояснения насчёт здоровья, с вельми «скорбным» видом:

- С той поры у меня частые внезапные позывы и жидкий стул…

Шарю в саквояжнике и вскоре вытаскиваю оттуда газету партии кадетов Милюкова «Речь», уже предварительно хорошо помятую:

- Рекомендую, господа – чертовски мягкая бумага!

На лицах «депутатов круглого стола» гуляла-играла целая гамма чувств – от крайнего изумления, до какой-то зоологической брезгливости.

Закрываю саквояжник и засовываю его под стол, затем поспешно срываюсь с места в направление выхода:

- На некоторое время вынужден вас оставить, господа! Надеюсь, в моё отсутствие скучать не будете…

И, исчезаю за дверьми.

***

Когда я где-то через полчаса вернулся, успев кроме сортира посетить буфет (устроенный в другом крыле здания для «и других сопровождающих лиц»: секретарей, слуг депутатов, также моих жандармов и телохранителей) где не особо торопясь попил чаю, страсти явно поутихли… Хотя, скажем прямо - члены «Круглого стола, были явно не в лучшем расположении духа! С красными лицами, вспотевшие, какие-то «всклокоченные» - видимо, страсти здесь бушевали нешуточные.

Извинившись за столь длительное опоздание, во время которого – «немало чего интересного пропустил», я снова - зацепив ногой из-под стола свой саквояжник, пододвинул его поближе, поставил на колени, раскрыл и, достав следующую папочку с документами – уже потолще, отправил его на место – под стол.

- Господа! Теперь, когда два главных для вас «раздражителя» - Императрица Александра Фёдоровна и