Техно-Корп. Свободный Токио - Виталий Вавикин

Истоком поражения станет кровь чемпиона. Кровь и свет одного из прожекторов, направленных на ринг. Отблески отвлекут синергика, вызовут едва заметный провал восприятия – тот самый червь. Это не приведет к нокауту, но чемпион сможет ударить противника в голову. Защита не поможет. Рецепторы дадут сбой – не явный, но достаточный, чтобы при следующей атаке, большая часть ударов которой придется в защиту, зрительное восприятие синергика лишилось фокусировки. Комитет проверки будет искать червя именно здесь, но червь сделал свое дело уже давным-давно. Финал предрешен. Ючи знает это, но публика – нет. Для нее бой – это игра случая, для него – математика. Бесконечное уравнение, в котором учтен боксер-человек, особенности чемпиона, его реакция, приемы. Синергик может выиграть сотню боев, но проиграть чемпиону. Именно этому чемпиону. И бой неинтересен. Поэтому Ючи и смотрит на девушку в сиреневом платье. Отчасти это тоже математика.

Все можно просчитать. Еще пара секунд – и девушка обернется. Сознание человека – это почти что программа синергика, только с претензией на то, чтобы стать личностью – сложная последовательность переменных, на которую постоянно действует ряд внешних изменяющихся факторов. Учесть переменные внешней среды, учесть постоянные величины базисов личности… Девушка в сиреневом платье поворачивается и смотрит на Ючи, но именно в этот момент Ючи смотрит на ринг. Это часть уравнения. Он ждет еще один раунд, когда девушка снова посмотрит на него. Он снова смотрит в этот момент на ринг, но на этот раз поворачивается, встречается с девушкой взглядом и улыбается. Она улыбается в ответ. Ючи заинтересован девушкой, но девушка думает, что это она заинтересована им.

– Хороший был бой, верно? – спрашивает Ючи, когда чемпион наконец-то отправляет синергика в нокаут.

Уравнение работает. Математика не терпит ошибок. Ошибки видны сразу. И желания здесь ни при чем. Невозможно подстроить реальность под себя. Можно лишь подстроиться под реальность. Поэтому Ючи выбрал девушку в сиреневом платье, а не девушку в красном, хотя в красном ему нравилась больше. Виной всему переменные факторы. Виной всему постоянные величины. Меняются формулы – меняется результат. Для каждой ситуации свой набор. Для каждой задачи свои числа и последовательности.

Жизнь Ючи – это тоже последовательность. Затянувшаяся последовательность. Задачи и цели в длинной череде преднамеренных случайностей, где задачи и цели нового дня равны сумме задач и целей дней предыдущих – линейное соотношение, где лишь старость видится чем-то неизменным, монолитом растущей опухоли, способной уменьшить суммы задач и целей, сократив громадность уравнения личности до мизерности ее роли в обществе, в линейности исторического соотношения.

– От тебя пахнет женщиной, – говорит синергик по имени Файлин, когда Ючи возвращается утром в свой временный дом, который постоянен неизбежностью вечных переездов.

– Конечно, от меня пахнет женщиной. Сейчас же утро, – говорит Ючи синергику.

У биологического робота синие волосы и зеленые глаза. У девушки в сиреневом платье были черные глаза и черные волосы. Черные волосы везде. Ючи проверил это сразу, как только они оказались в такси. Не то чтобы ему это нравилось, но после того, как он провел ночь с девушкой, которая прошла процедуру, удалившую все волосы на ее теле, он понял, что для него лучше, если все будет по старинке. Пусть девушка ходит к парикмахеру, выщипывает брови, избавляется от волос на теле. Пусть они отрастают. Пусть они иногда колют тебя… Это лучше, чем когда девушка полностью избавилась от волос. Вы приходите в отель. Она снимает парик, снимает накладные брови и ресницы, потому что если этого не сделать, то в пылу страсти ее бровь может оказаться у вас на щеке. Да и к лысому черепу нужно привыкнуть. Как, впрочем, и ко всей подобной красоте нужно привыкнуть. В это уравнение необходимо вносить личностные постоянные. Это как отношения с синергиком.

– Все, что ты делаешь с ними, ты можешь делать со мной, – говорит Файлин Ючи.

– Нет, не могу, – качает он головой.

Они вместе почти десять лет – Ючи и Файлин. Из этих десяти лет последние семь Файлин живет в теле синергика. До этого она была просто девушкой, а Ючи был просто тек-инженером, которому не нужно было бежать и прятаться. До этого жизни Файлин и Ючи были разными уравнениями, нашедшими достаточно общих постоянных, чтобы создать на двоих что-то временное и переменное. Сначала просто долгая ночь в отеле – они даже не узнали имен друг друга. Потом утро. Нижнее белье в молочной белизне рассвета – розовое с черными вставками. Окно открыто. Файлин одевается.

– Как тебя зовут? – спрашивает Ючи.

– А тебя? – спрашивает Файлин.

Она стоит к Ючи спиной. На правой лопатке нейронная татуировка судьбы. Такая же татуировка есть у Ючи. «Судьба» обозначает, что все в жизни подчинено логике, все находится под контролем бесконечных уравнений случайности, причин и следствий. Если активировать этот модуль, то он покажет сотни возможностей и вероятностей, меняющихся каждое мгновение. К этому сложно привыкнуть. А если привыкнешь, то навсегда лишишься оргазма неожиданности. Сложно удивить человека, способного предвидеть практически все. Да это уже и не человек почти. Скорее сложная биологическая машина. И как некоторые синергики стремятся к человеку, так и люди стремятся механизировать свои чувства, эмоции, поступки. Синергики от этого сходят с ума. Уравнения не работают. Они становятся бесполезными для общества, и за ними посылают силовиков, которые доставляют вышедшие из строя машины в центры переработки. Нечто подобное происходит и с людьми. Если пользоваться татуировкой судьбы слишком часто, то шизофрения и маниакальная депрессия тебе обеспечены. Смысл жизни стирается, тает.

– Почему я не видел твою татуировку, когда мы были в постели? – спрашивает Ючи.

– Потому что ты должен был спросить об этом сейчас, – говорит Файлин.

Еще одно уравнение. Еще одна прогнозируемая случайность.

– Забавно, – говорит Ючи, – в какой-то момент я и сам думал об этом.

Он показывает свое запястье. Файлин смотрит на иероглиф судьбы.

– Ну что ж… Кажется, наши модули работают в унисон, – говорит она.

Ючи хочет спросить, пользовалась ли она своей татуировкой, когда они занимались сексом, чтобы предугадать его желания, но не спрашивает. Не спрашивает и Файлин, хотя в голове тот же вопрос. В эту ночь они дополняли друг друга, понимали, предвидели каждое желание. Как наномеч якудзы является продолжением его руки, так их тела сегодня продолжали друг друга. Их гениталии стали соединительным шлейфом. Их тела – сложными биологическими системами, созданными дополнять друг друга.

– Нужно будет как-нибудь повторить, – говорит Ючи.

Файлин улыбается и продолжает одеваться. Одежда скрывает ее тело. Ючи пытается вспомнить, как началась эта ночь, вспомнить обратный процесс, когда тело Файлин обнажалось перед ним, а не пряталось от него. Странно, но он не помнит. Минувшая ночь похожа на связь в нейронной сети, когда можно пропустить прелюдии и сразу перейти к делу. Вот только сейчас Ючи не хочет ничего пропускать. Ему не нужны нейронные образы, он хочет реальных воспоминаний.

Файлин уходит. Не остается ничего, даже запахов. Лишь только минувшая ночь цепляется к ресницам, тянет их вниз. Ючи принимает наностимулятор. Крошечные механизмы выкачивают из его тела энергию, пропускают сквозь себя и стимулируют мозг, прогоняя сон. Никаких последствий, пока ты молод. Микромашины справятся даже с похмельем.

Ючи одевается – молодой инженер на токийской фабрике синергиков. Во время учебы он никогда не был лучшим. Пытливым – да, лучшим – нет. Тем более что технократы-лекторы никогда не поощряли любопытных. Изучать и совершенствовать – таким был их девиз. На фабрике синергиков тоже был какой-то девиз, вот только Ючи давно перестал обращать на все эти девизы внимание.

Его перевели в отдел брака и поставили на карьере крест. Особенно смущала управляющий персонал нейронная татуировка судьбы, которую Ючи сделал еще в годы учебы. Ему предлагали избавиться от этого модуля за счет фабрики, но он отказался. Нет, Ючи не был революционером, скорее реинкарнацией умного хипстера. Не нравились ему и технологические нигилисты, хотя их представители пытались завязать с ним дружбу, надеясь с его помощью проникнуть на фабрику. Они ненавидели синергиков, считая их главным атрибутом технократии, в сути которой лежит превращение человека в машину.

«Чокнутые ублюдки», – думал о них Ючи. Однако изучив пару исторических нейронных отчетов о подрывной деятельности революционеров, разработал и интегрировал в одного из поступивших в отдел брака синергиков прототип личности латиноамериканского революционера Эрнесто Гевары. Это была просто шутка, призванная скоротать свободное время. Мозг синергика был поврежден и не подлежал восстановлению. Его все равно должны были отправить на переработку, но, когда технократический персонал фабрики узнал о том, что сделал их сотрудник, его не только уволили, но и отдали под суд.