Фестиваль для южного города - Чингиз Абдуллаев

– Они все приехали с оружием, – доложил он убитым голосом.

– Кто именно?

– Двое иранцев, сопровождающие посла, охранник израильского посла и двое англичан, которые охраняют Мовсани. Все прошли в зал с оружием. У них дипломатические паспорта, я не имею права ничего изымать и даже их обыскивать. Но они проходили через металлодетектор, который показал наличие оружия.

– Следите за всеми. Мы пришлем вам подкрепление. Если кто-то достанет оружие и попытается выстрелить, разрешаем действовать на поражение. Потом разберемся с этими дипломатами. Только осторожнее. Следите внимательно за всеми.

– Я вас понял, – ответил полковник.

Он убрал телефон в карман. Пусть теперь попробует кто-нибудь даже показать свое оружие. Его сотрудники получат приказ стрелять на поражение. Никаких колебаний. Если господа дипломаты решили, что могут так вести себя в чужой стране, то пусть получают ответную реакцию. Полковник подозвал к себе двух старших офицеров и отдал им строгий приказ, который их здорово озадачил. Стрелять в зале ресторана, где собралось около двух сотен гостей, было равносильно самоубийству. Могла начаться паника, люди могли передавить друг друга, не говоря уже о том, что во время перестрелки могли пострадать невинные гости. Но приказ был получен. На робкий вопрос одного из старших офицеров, нельзя ли попытаться задержать стрелявшего, полковник резко ответил, что нельзя.

– Если убийца достал пистолет и начал стрельбу, то нам не стоит вспоминать о его дипломатическом статусе, – зло заметил полковник. – Мы не можем ждать, пока он расстреляет всю обойму, и потом задерживать его, чтобы сразу отпустить. Мы его даже задержать формально не имеем права. Только пристрелить. Потом разберемся.

– Я недавно смотрел вместе с сыном интересный американский фильм, – вставил другой старший офицер, считавший себя интеллектуалом. Он знал русский язык и учился в Киеве. – Там дипломаты из Южно-Африканской Республики стреляют в полицейских. В главной роли – Мэл Гибсон. Очень интересный фильм. Знаете, что сделал американский шериф, напарник Гибсона, когда посол показал ему свой паспорт и стал кричать, что у него дипломатический иммунитет? Он выстрелил в голову посла и сказал, что иммунитет аннулирован.

– Хороший фильм, – одобрительно сказал полковник. – Вот видите, даже американцы понимают, что все эти дипломатические иммунитеты – ненужная глупость. Приказываю стрелять на поражение, если кто-то попытается достать оружие и произвести выстрел. Все, дискуссии закончены.

Дронго не знал, какие именно инструкции получили сотрудники Министерства национальной безопасности, но по уверенному и строгому виду полковника понял, что они были самыми категоричными. Теперь оставалось сидеть за столом и надеяться, что здесь ничего не произойдет. Хотя дипломаты люди ответственные и должны понимать, что подобный инцидент скажется не только на их дальнейшем пребывании в стране, но и на имидже их страны.

Одним из последних прибыли российский и американский послы. Российский посол был один и без охраны. Он весело здоровался с присутствующими, многих из которых лично знал. Американским послом была женщина. Она прошла к своему столу и уселась рядом с послом Израиля. Ее тоже сопровождал вооруженный сотрудник посольства, как и полагалось американским послам в мусульманских странах. И хотя уровень угрозы здесь был гораздо ниже, чем в Пакистане или даже в Турции, незыблемые правила были важнее любых дружеских контактов. Полковник, узнавший про сопровождающего американского посла сотрудника посольства, просто махнул рукой. Одним больше, одним меньше. Следить придется за всеми. Хорошо, что Мовсани посадили так, что за его спиной была стена. Ему хотя бы не грозит выстрел сзади. Да и двое англичан, сидевшие рядом с ним, очень внимательно следят за остальными.

– Кому нужен был этот кинофестиваль, – пробормотал сквозь зубы полковник. И старшие офицеры, соглашаясь, закивали.

Глава 13

Банкет вопреки опасениям сотрудников спецслужб проходил на удивление весело. Вообще давно замечено, что небольшая доза алкоголя совершает удивительные метаморфозы с людьми, превращая спокойных индивидуумов в веселых и находчивых коллективистов, а замкнутых личностей – в открытых и радостных собеседников. Все выпившие люди вообще делятся на три категории. Первая испытывает потребность в общении. У них алкоголь снимает всякое напряжение. Вторая, более редкая группа, получает свою дозу и сразу пытается заснуть, словно опасаясь выдать себя непредсказуемой реакцией. И наконец, существуют представители третьей группы, очень редкой, но вполне возможной. Свое озлобление и постоянное напряжение они скрывают за маской воспитанного и выдержанного человека. Но немного алкоголя снимает эту маску, и тогда открывается истинное лицо людей, ненавидящих и презирающих всех окружающих, стремящихся к конфликтам и дракам. Справедливости ради стоит отметить, что данная классификация относится исключительно к мужчинам. Выпившие женщины – это категория, которую трудно рассматривать, так как их поведение бывает не только глубоко индивидуальным, но и часто зависит от конкретных настроений или ощущений.

Полковник и его сотрудники напряженно следили за всеми присутствующими в зале, особенно за вооруженными людьми, но все было спокойно. После десяти вечера гости и приглашенные начали подниматься и ходить от стола к столу, уже не разбирая дипломатических тонкостей и правил этикета. Каждый из присутствующих хотел обязательно выпить с Рустамом Ибрагимбековым, который честно обходил все столы, здороваясь, и приветствовал каждого из гостей.

Дронго сидел за одним столом с Мовсани. Он видел, как напряженно чувствовали себя англичане, во время банкета они все время глядели по сторонам. Хитченс не пил, он старался контролировать обстановку, Слейтер иногда позволял себе пригубить рюмку, но тоже старался не пить. Сидевшие в другом конце зала иранцы дружно игнорировали Мовсани, но тоже не пили, поднимая бокалы лишь с соком или водой. Рядом с ними посадили иранскую делегацию, которая с явным сожалением посматривала в сторону посла. Если бы не его присутствие, некоторые из иранцев с удовольствием позволили бы себе немного расслабиться, но в присутствии официального лица это было почти немыслимо.

Питер Зегер оказался за одним столом с другими журналистами. Он был мрачен. Сидевший напротив него Омар Лятиф все время выразительно посматривал в сторону Дронго, словно угрюмый вид немецкого журналиста свидетельствовал о его нехороших намерениях. Рядом устроилась Сада Анвар, которая явилась на банкет в изумрудном платье от Балансиаги. У этой журналистки явно не было проблем с гардеробом, который покупался отнюдь не на ее журналистские доходы. Впрочем, кто в наше время одевается на свою зарплату или зарплату своего мужа? Многие дамы позволяли себе драгоценности или часы стоимостью в несколько годовых зарплат своих благоверных, но такие «мелочи» никого и никогда не интересовали. В конце концов, люди умели жить. А министерство налогов не учитывало подобные украшения или наряды при проверке налогоплатежности того или иного чиновника.

– Красивая женщина, – услышал Дронго рядом с собой реплику. Это сказал подошедший Рафик Гусейнов.

– Да, – согласился Дронго. – Интересно, кто ее пригласил?

– Рустам, конечно. Он встретил ее на недавнем Венецианском фестивале. Или что-то в этом роде. Ты знаешь, я ему поражаюсь. Уже за семьдесят, а ему по-прежнему нравятся красивые женщины.

– Мой отец говорил, что настоящая жизнь мужчины начинается после восьмидесяти. Когда наконец начинаешь понимать женщин и очарование их красоты. Реагируешь более сознательно и спокойно.

Рафик рассмеялся.

– Наверно, он был прав. Хотя у нас пример Андрона Кончаловского. Он ведь намного старше Рустама. А у него молодая супруга и маленькие дети.

– Михалковы в России а Ибрагимбековы в Азербайджане – это особые случаи. У них не только творческая активность до преклонных лет, но и жизненная энергия, столь важная для творцов, – согласился Дронго.

Кроме Рустама, в Баку хорошо знали его старшего брата Максуда и его племянника Мурада. Племянник умудрился взять «Золотого льва» в Венеции за лучший документальный фильм, автором сценария которого был его знаменитый дядя.

– Напротив сидит немецкий журналист Питер Зегер, – показал Дронго. – Ты о нем что-нибудь знаешь?

– Нет, конечно. У нас все знают две наши милые подруги, Лала и Зема. Вот они действительно знают все. Можешь узнать у них. Твое здоровье, – он чокнулся с Дронго.

«Здесь можно превратиться в законченного алкоголика», – подумал Дронго. И хотя разница с Рустамом у него более чем ощутимая, он явно не дотянет до уровня основателя кинофестиваля, который спокойно опрокидывал рюмку за рюмкой, обходя все столы. Сказывалась многолетняя практика общений в писательской и кинематографической среде.