Академия Горгулий. Напарница дракона - Елена Обухова

– Меня зовут Ламберт Рабан, и в этом году я имею честь прочитать вам курс лекций о мертвых языках…

Он определенно не собирался замолкать так рано, но внезапно взметнувшаяся рука подействовала как подножка: преподаватель споткнулся, черные брови на бледном лице едва заметно приподнялись.

– Что вы хотели?

Я не сразу поняла, кто так беспардонно прервал лектора, но, когда девушка поднялась, мгновенно узнала ее: Ольга. Та самая, которая в первый же день изъявила желание со мной подружиться, и в чьей искренности я усомнилась.

– Милорд, позвольте мне сказать… Думаю, что от лица всех присутствующих здесь, – она чуть обернулась, разводя руки в стороны, как бы показывая на остальных студентов, голос ее звучал так же приторно сладко, как и при разговоре со мной. – Учиться у вас – огромная честь для нас. Так мало специалистов по древним языкам, готовых делиться своими знаниями и мудростью. А учиться у лорда-дракона… – Она осеклась, прижимая руки к груди, вздохнула и звонко рассмеялась. – Не знаю, трудно подобрать слова, чтобы выразить эмоции! У меня прямо мурашки по телу!

Это был один из тех моментов, когда дичь творил кто-то другой, а стыдно почему-то становилось мне. Я покосилась на Марин, пытаясь понять, считается ли здесь нормальным подобное выступление. Может, такой трепет перед правящим видом в порядке вещей? Подруга поймала мой взгляд и выразительно округлила глаза, демонстрируя, что она в не меньшем шоке, чем я. По аудитории прокатился взбудораженный шепот, несколько девчонок нервно захихикали в унисон с Ольгой.

На лице Рабана не дрогнул ни один мускул. Дракон не улыбнулся, не нахмурился и никак иначе не выразил впечатление, произведенное речью студентки. Когда стало понятно, что продолжения не последует, он лишь бесстрастно ответил:

– Благодарю. Но хочу обратить ваше внимание на то, что обращение «милорд» в стенах академии неуместно. Для вас я профессор Рабан.

Я не удержалась от довольной ухмылки. Кажется, прогиб не засчитан. Хотя Ольга, садясь, не выглядела уязвленной или смутившейся. То ли решила, что лесть все равно достигла цели, то ли ей вообще наплевать.

– Итак, мертвые языки, – продолжил Рабан, когда аудитория снова успокоилась. – Это наследие, которое досталось нам с тех времен, когда мы еще не были оборотнями и имели только звериную форму.

Ух ты… Что ни день, то открытие. Значит, были и такие времена? Сначала драконы были драконами, горгульи – горгульями, а медведи – медведями, и только потом научились обращаться в людей…

– Не все языки сохранились, а из сохранившихся не все имеет практический смысл изучать в рамках общеобразовательного академического курса, поэтому мы сосредоточимся на трех. По остальным у нас будут только обзорные лекции, чтобы дать вам общее представление. Полагаю, вы знаете, какой из мертвых языков до сих пор наиболее активно изучается и используется в современной магии?

– Драконий, – не поднимая руки, первым ответил Киллиан, неотрывно глядя на Рабана.

Покосившись на соседа, я вдруг подумала, что он может быть почти ровесником лорда-дракона. Вполне вероятно, учится на последнем курсе, а с Марин на втором только его подружка-русалка.

– Верно, – согласился преподаватель, даже не взглянув на ответившего студента. – С него мы и начнем.

Уже через полчаса лекции я поняла, что совершила огромную ошибку, записавшись на курс, а к концу решила, что сегодня же упаду в ножки папаше-директору и попрошу сделать так, чтобы эта дисциплина исчезла из списка изучаемых мной. Он наверняка сможет это организовать.

Голова пухла и шла кругом. То ли Рабан не очень хорош в объяснениях, то ли проклятый драконий язык специально создавался с таким расчетом, чтобы никто ничего не мог понять. Кроме самих драконов. Одних букв в алфавите оказалось около сорока, а потом выяснилось, что слова могут записываться как буквами, так и иметь отдельные символы, которые означают их целиком. Истинное звучание человеческий речевой аппарат воспроизвести не мог, поэтому умники-ученые соотнесли его с современным драконьим языком, а магия перевода подстраивала под привычное нам. Все это походило на какой-то фарс, но Рабан объяснил, что главное – научиться записывать и считывать информацию, а произношение – опциональный навык. Задачка со звездочкой, так сказать.

Когда лекция закончилась, я выдохнула с облегчением, Марин рядом тихонько застонала, Киллиан выругался, а Алиана упрямо заявила:

– А я все равно буду ходить!

И тогда я поняла, что дело не в моей тупости и неспособности к языкам, а исключительно в сложности предмета. Это немного приободрило, и я даже решила, что пока не буду торопиться с мольбами в адрес влиятельного родителя.

На мгновение мелькнула мысль подойти к Рабану перед уходом, как-то сгладить неловкость, возникшую между нами той ночью в коридоре. И, может быть, аккуратно выяснить, не искал ли он тайный проход и не знает ли правильного заклятия, чтобы его открыть…

Но у кафедры столпилось такое количество девчонок, что я быстро передумала: очень уж не люблю стоять в подобных очередях. Ну его к черту вместе со всеми тайнами! Не стану вести себя как сумасшедшая фанатка, прорывающаяся к кумиру! Я здесь вообще только потому, что тогда в столовой мне на мгновение показалось, будто Рабану в академии так же странно и неуютно, как и мне.

– Госпожа Колт! – неожиданно окликнул лорд-дракон, когда я почти выскользнула из аудитории вместе с ручейком студентов.

Удивленно обернулась и обнаружила, что профессор Рабан вырвался из кольца поклонниц, чтобы приблизиться ко мне.

– То есть, госпожа Матвеева, – тут же поправился он, глядя мне прямо в глаза, – можно вас на два слова?

– Ам…э-э-эу…гу, – промычала я невнятно. Кажется, драконий язык я еще не выучила, а свой уже забыла.

– Больше никого не задерживаю, – все так же холодно и отстраненно заявил Рабан, скользнув взглядом по осаждавшим его студенткам, среди которых затесалась и Ольга.

Девчонки недовольно зыркнули на меня, но возразить не решились и потянулись к выходу. Кажется, теперь я могла поставить большой жирный крест на гипотетической вероятности установления дружеских отношений с коллективом. Но вероятность эта изначально была не такой уж высокой. Невелика потеря.

– Я хотел принести извинения за свое поведение той ночью в коридоре, – огорошил