Мэрилин Монро. Тайна смерти. Уникальное расследование - Уильям Реймон

Да и архивы самой киностудии «20-й век Фокс» свидетельствуют, что все случаи отсутствия актрисы на съемочной площадке были обоснованными. Тот же самый источник утверждал, что руководители киностудии однажды попытались — безуспешно — расстаться с Элизабет Тейлор. И что Монро стала для них запасным выходом.

39. Наступление

Манипулирование средствами массовой информации и общественным мнением было столь действенным, что обстоятельства последних месяцев жизни Мэрилин представляются совершенно расплывчатыми.

Словно бы в период между ее увольнением 8 июня 1962 года и ее кончиной, последовавшей спустя почти два месяца, актриса оставалась замурованной в свое поражение, ничего не предпринимала, ни с кем не разговаривала. Словно бы она углубилась в некий длинный тоннель депрессии, что только подчеркивало кажущуюся правдивость измышлений киностудии «Фокс», оправдывало решение студии и «работало» в конечном итоге на версию о самоубийстве.

Но и тут общественное мнение, находясь в заблуждении в течение четырех десятилетий, было обмануто. Нет, Мэрилин не заперлась у себя, стараясь утопить свои проблемы в роковом коктейле из лекарств и алкоголя.

Да, приговор киностудии она восприняла как несправедливость и именно поэтому возмутилась и решила перейти в наступление.

Мэрилин слишком хорошо знала Голливуд, чтобы понимать, где можно выиграть в затеянной против нее войне.

Первая битва должна была быть публичной. Поскольку киностудия запустила против нее свою машину для уничтожения, монополизировав информационное пространство, логика подсказывала, что те же самые печатные органы должны повернуться к звезде, чтобы Изложить ее версию случившегося.

Следуя мудрым советам Пэт Ньюкам, Мэрилин Монро не стала прятаться и решила напасть на противника по всем направлениям. Начала она с того, что согласилась встретиться с корреспондентами всех самых известных журналов страны. И в ходе этих встреч она не стала уходить от трудных вопросов относительно ее раздора с киностудией «Фокс», стараясь при этом выставить себя в наилучшем свете.

После многих лет борьбы против своего кинематографического двойника Норма Джин наконец заключила с ним мир. Широко улыбаясь, она задвинула в сторону свои мечты об исполнении драматических ролей. Блондинка воплощала сексуальность, очарование, прекрасное настроение и легкомыслие, поскольку, как она объясняла, именно эти качества она хотела найти в сценарии. Например, в интервью журналу «Лайф» от 3 августа 1962 года она не стала ничего скрывать. Упомянув о тяжелом финансовом положении студии, заявила: «Я никогда не считала себя товаром, который продается или покупается. Зато товаром меня всегда считали многие люди, включая некую кинокомпанию, название которой я не стану приводить». И добавила: «Когда ты знаменит, каждая твоя слабость раздувается до небес. Киностудия должна бы вести себя по отношению к нам, как мать, чей ребенок едва не был сбит автомобилем. А вместо того чтобы прижать нас к груди и утешить, киностудия наказывает нас. Почему я не смею даже подхватить насморк? Сразу же начинаются громкие крики: "Как вы посмели простыть?" (…) Но мне бы хотелось, чтобы директора когда-нибудь попробовали сыграть сцену с насморком или с высокой температурой, может быть, тогда они что-нибудь поняли. Я не отношусь к актрисам, которые приходят на работу только из чувства дисциплины. Это не имеет никакого отношения к искусству. Конечно же, мне хочется быть чуточку послушнее. Но когда я прихожу на студию, то хочу играть, а не представляться военнообязанной! В конце концов, это — не военное училище, а киностудия». С невероятной безмятежностью она даже упомянула о периоде после славы: «На самом деле, все заканчивается, — сказала Блондинка. — Надо всегда уметь начинать заново, всегда. Но лично я считаю, что человек добивается всегда того успеха, который он заслужил. Сегодня я живу ради моей работы и нескольких друзей, на которых могу по-настоящему положиться. Слава преходяща? Что ж, пусть проходит. Прощай известность: ты у меня была, но я всегда понимала, что ты немногого стоишь. Для меня ты была, по крайней мере, опытом. Но ты — не вся моя жизнь».

А поскольку фотоснимки зачастую убедительнее слов, она, подмигнув, как делала это в начале карьеры, согласилась позировать самым известным фотографам той поры.

Берт Стерн был первым, кто открыл возродившуюся Мэрилин. Фотосессия для журнала «Вог» продлилась три дня. И словно подтверждая свои заявления в средствах массовой информации, актриса продемонстрировала, что полностью владеет собой. Все родинки на теле, даже шрам в районе желудка перестали быть табу. На съемках фильма «Что-то должно случиться» звезда потребовала специальный купальник, закрывавший пупок, теперь она показала себя всю. И прозрачный муслин, прикрывавший ее обнаженное тело, не скрывал ни груза лет, ни следов от скальпеля.

Джордж Барри, представитель журнала «Редбук», предпочел съемки на открытом воздухе. А именно у дома на берегу моря, принадлежавшего Питеру Лоуфорду и Пэт Кеннеди. Поскольку Мэрилин любила это место, фотограф выбрал именно его, чтобы создать для актрисы более подходящую атмосферу.

Последняя ее фотосессия проходила 20 июля 1962 года в студии Дугласа Керкланда[101]. На сей раз актриса для журнала «Лук» решила сняться обнаженной. Завернувшаяся в простыни из белого атласа, Мэрилин была божественна.

И даже без трагических обстоятельств, которым суждено было сопровождать их появление, снимки Керкланда могли стать началом ее международной карьеры фотомодели. Например, во Франции журнал «Пари-матч» поддержал инициативу своего американского собрата «Лук» и поместил снимки звезды на обложке свежего номера.

Присутствие Мэрилин на первых страницах средств массовой информации было только видимой частью проводимой ею операции по восстановлению имиджа. Поскольку киностудия «Фокс» вытащила это дело на свет рампы, для будущего звезды было бы катастрофой оставить ее выпады без ответа. Но все, естественно, решалось за кулисами.

Несмотря на все усилия асов службы по связям с общественностью киностудии, дело актрисы явно не было проиграно. Ни в глазах публики, ни, что намного более важно, среди коллег по киноцеху.

Уже на другой день после объявления об ее увольнении Мэрилин начали поступать предложения. Некоторые из них были особенно соблазнительными, как, например, предложение некоего итальянского конгломерата, пообещавшего ей баснословный контракт в одиннадцать миллионов долларов за участие в съемках четырех фильмов в Риме.

В Париже ею заинтересовалось кабаре «Мулен Руж», уверенное в том, что Блондинка сможет стать великолепной ведущей программы. Хотя это предложение явно не соответствовало планам актрисы, телеграмма от руководства кабаре все же была найдена после ее смерти на ночном столике. Предложение, вероятно, польстило ей.

Что касается кино, то студия «Юнайтед артистс» и еще не менее двух киностудий направили срочные предложения ее агентам.

Но Мэрилин не хотела просто сменить киностудию. Она жаждала реванша.

Не поражения самой киностудии «20-й век Фокс», а тех людей, которые в то время этой студией руководили.

И с этой точки зрения только возвращение главного акционера могло считаться для нее синонимом победы.

Дэррил Занук, кстати, с пристальным вниманием следил за событиями, которые последовали за увольнением Мэрилин, по средствам массовой информации. Продюсер не только по достоинству оценил отрывки из фильма «Что-то должно случиться», но и был поражен сверкающей тяжеловесностью первых кадров фильма «Клеопатра». У него не было сомнений: созданная им киностудия находилась в руках людей, у которых не было ни здравого смысла, ни чутья. А это грозило привести к ее крушению. Действительно, как потом рассказывала его дочь, Дэррил Занук никогда не выглядел таким озабоченным. Говоря о плохих отношениях с Монро и о фильме «Клеопатра», он явно беспокоился о судьбе компании.

Действительно, его парижский телефон звонил не переставая. Многие собеседники высказывались прямо: для того, чтобы спасти рынок и звезд, у которых еще не закончились контракты со студией «Фокс», Занук должен пересечь Атлантический океан и взять контроль над компанией в свои руки.

В то время между Мэрилин Монро и Дэррилом Зануком состоялись несколько разговоров. Хотя обе эти известные личности никогда не были друзьями, они уважали друг друга. Занук признавал популярность Блондинки, а та уважала его управленческий талант и интуицию.