Веер (сборник) - Ольга Морозова

Кристина с Еленой переглянулись. Старуха не сказала им ничего нового. Они не очень верили в шар, поэтому к словам гадалки отнеслись скептически. Поблагодарив за помощь, они отправились домой. По дороге, обсуждая гадание, они сошлись во мнении, что море и дельфины как раз и значат, что дети утонули. По приходу домой Елена схватила с полки статуэтку Посейдона и швырнула об стену: «Злой бог! Ты посмеялся надо мной! Зачем ты дал мне её?! Чтобы отнять?! Я ненавижу тебя!» — и Елена упала без чувств на пол. Аристотель подбежал к жене, и поднял её. Он по-прежнему любил её больше всего на свете, но потеря дочери подкосила и его. Руки у него тряслись, он никак не мог налить воды в стакан. Ему на помощь пришла Кристина. Она налила вина и влила прямо в рот Елены. Женщина очнулась. Её перенесли на кровать, и она забылась в бредовом сне.

Утром вызвали полицию, и оформили формальности. Марио и Марину стали считать утонувшими, а происшествие — несчастным случаем. Каждый год люди тонули, поэтому в этом не было ничего необычного. Правда, в тот вечер был полный штиль, но они пили вино, а оно, как известно, туманит разум и отключает осторожность. Купаясь в темноте, они могли испугаться чего-нибудь и не справиться с ситуацией. Это всё записали в полицейском протоколе, и дело закрыли, предоставив родителям молодых людей самим справляться с горем.

Елена просила Кристину с Антонио остаться, она чувствовала себя лучше, имея с кем разделить свою боль, но Кристине хотелось скорее покинуть эти места. Хоть она и очень подружилась с Еленой, и считала её чуть ли не сестрой, остаться она не могла. Ей было слишком больно сознавать, что Греция, её любимая Греция, отняла у неё единственного сына, которого она горячо любила. Она пока была не готова остаться здесь. Но обещала писать Елене, и звонить по возможности. Она согласилась пожить у них в доме до того, как будут оформлены все бумаги.

Формальности не заняли много времени, и вскоре супруги Маньяни уехали в Италию. Кристина, как и обещала, писала подруге, и иногда звонила.

И вот из писем она где-то через полгода после происшествия узнала, что как-то раз, поздно вечером, в дом Аристотеля постучали, и когда он вышел на стук, там уже никого не было, но на крыльце лежал свёрток. Аристотель занёс его в дом, они с Еленой развернули и с удивлением обнаружили ребёнка, мальчика, месяцев трёх-четырёх. Малыш оживлённо двигал ручками и ножками, и, казалось, был всем доволен. Аристотель обегал всю деревню, но никто ничего не видел. Ночи очень тёмные, и скрыться было легко. Но Елена уже поняла, что это подарок небес, вместо утерянной дочери.

«Бог сжалился надо мной, — писала она Кристине, — я назвала мальчика Марио. Мы опять счастливы с Аристотелем. Пусть мы уже не молоды, но успеем его воспитать. Малыш такой прекрасный! Ты бы видела! Если бог помог мне, он и тебя не оставит, я уверена, ты ещё молода. Приезжай, хочется тебе показать нашего Марио».

После письма Кристина разрыдалась. Она была искренне рада за Елену, чего не могла сказать о себе. После рождения Марио она хотела детей, но у них ничего не получалось. Антонио тоже хотел, но потом смирился. Она думала, что Ставрос не хочет, чтобы у неё были дети от Антонио, и тоже успокоилась. Но теперь сказала мужу, что прошёл год, и она хотела бы отправиться в морской круиз по Средиземному морю. Ей хочется навестить Елену, посмотреть на ребёнка. Антонио обрадовался, что жена немного ожила, и проявила хоть какое-то желание.

Год после пропажи Марио дался им непросто. Дела шли неважно, некоторые подразделения бизнеса пришлось закрыть. Всё было пущено на самотёк, так как не вызывало у Антонио былого энтузиазма. Он потерял смысл жизни, и не видел, для чего ему теперь столько денег. Как привидения ходили они с Кристиной по дому, почти не разговаривая. Он вяло просматривал отчёты, которые не возбуждали в нём ни малейшего интереса. Но, хоть и со скрипом, бизнес шёл, и они могли позволить себе морской круиз.

Не откладывая дело в долгий ящик, они купили билеты на круизный лайнер, и через неделю отправились в путешествие. Маршрут они спланировали таким образом, что конечным пунктом должна быть деревня Елены, где они планировали остаться на несколько дней, понянчится с малышом.

Круиз проходил спокойно. Кристина была спокойна, но не весела. Антонио даже подумал, что зря затеял всё это. Но как-то раз, вечером, Кристина вышла на палубу, полюбоваться звёздами — ночи на юге очень тёмные и звёздные. Она задумчиво взирала на небо, когда вдруг обратила внимание на двух дельфинов, резвящихся за бортом. Дельфины подплывали довольно близко, выпрыгивали из воды, что-то радостно стрекотали. Кристина смотрела на них с улыбкой, и вдруг внезапно вспомнила слова старой гадалки о двух дельфинах, увиденных ею в хрустальном шаре, и о том, что дети не могли утонуть. Смутная догадка озарила её, но она не могла поверить, слишком невероятным было то, что ей показалось. Но настроение её, тем не менее, улучшилось.

Она спустилась в каюту, сняла чёрные одежды, которые не снимала со дня исчезновения Марио, и надела голубое платье в обтяжку. Ей ведь было всего тридцать восемь. Муж был поражён. Он обнял жену, и пригласил в ресторан. На его удивление, она не отказалась. Она заказала разные блюда, бутылочку дорогого вина, и ела с большим аппетитом. В тот вечер они много танцевали, и Антонио показалось, что молодость вернулась, он страстно обнимал жену, она прижималась к нему, такого с ними давненько не случалось. Потом она не удалилась, по обыкновению, в свою каюту, а осталась у Антонио. Эта ночь превзошла всё его ожидания. Пожалуй, такой он жену никогда не знал. И после того, как, утомлённая страстью, она уснула, он ещё долго любовался ею, и поглаживал по разметавшимся волосам.

Наутро Кристина с аппетитом позавтракала, смеялась и дурачилась. Антонио не переставал удивляться перемене. Но такая Кристина очень ему нравилась, и он был чрезвычайно доволен. Ему казалось, что они молодожёны, отправившиеся в свадебное путешествие.

Всё шло, как запланировано. Они заехали к Елене и Аристотелю, Кристина бурно выражала восхищение малышом. Она целовала ему ручки ножки, качала и баюкала.

«Как он прекрасен! Вылитый Марио! Я так завидую, тебе, Елена!» — говорила Кристина, передавая ребёнка матери.

Елена и сама гордилась им. Тем более что Аристотель всегда хотел сына. Но внезапная мысль посетила Кристину: «Елена, пожалуйста, покажи мне картины Марины. Ведь она рисовала?»

«Да», — ответила Елена, и повела её к комнату дочери, где развесила по стенам оставшиеся картины.

Там, на фоне морского пейзажа, на них в разных видах были изображены две фигурки, а в море были видны спины дельфинов. Все картины, а их осталось три, были на одну тему, и изображали одно и тоже, но немного по-разному.