Дикая сердцем - Кэти А. Такер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я качаю головой.
– Помнишь, ты говорил мне, что он не твой питомец?
Джона сокращает расстояние между нами.
– Помнишь, ты говорила, что я мудак?
– Присяжные еще не определились с вердиктом, – дразню я.
Он наклоняется и мягко целует мои губы.
– Ах да, почти забыл. – Джона достает кофеварку и ставит ее на стол. – Что предпочитаешь понести: это или его?
– Я возьму то, что не будет царапать мою ногу, спасибо.
Моя рука гладит пластик, предаваясь воспоминаниям. Этот дешевый прибор был неотъемлемой частью незамысловатой рутины моего отца. Однажды утром я приготовила самый ужасный кофе из всех известных человечеству, используя эту машину. Но папа выпил всю чашку без единой жалобы.
– Тише, тише… расслабься, – успокаивает Джона ругающегося Бандита.
Оба наших взгляда в последний раз окидывают кухню отца, и каждый из нас на мгновение погружается в свои воспоминания.
А потом Джона смотрит на меня.
– Готова?
Покинуть все, что я знаю на Аляске, ради чего-то совершенно незнакомого и нового? Я делаю глубокий успокаивающий вдох.
– Да.
И он выводит меня из дома с безмолвной решительной улыбкой на губах.
* * *
– Я думала, он должен был уехать, – шепчу я.
Когда мы прибыли, входная дверь была не заперта. Длинный узкий коридор оказался все еще завален пальто, обувью и шарфами. В гостиной все еще стоят потертый диван и тумбочки. В сушилке по-прежнему расставлены тарелки и стаканы. А угрюмые лось и пара оленей все так же скорбно смотрят на меня со стены.
На дощатом полу остаются снежные следы, когда Джона проходит к кухонному столу, на котором лежат связка ключей и лист бумаги. Он просматривает написанную от руки записку и хмурит брови.
– Фил уехал. Улетел сегодня утром, – подтверждает он, бросая листок на стойку. На его губах появляется мрачная улыбка. – А он не шутил, когда сказал, что оставит все.
– Это точно, – бормочу я и подхожу к холодильнику, откуда на меня смотрят глянцевые фотографии маленьких мальчиков, незнакомых мне. Наверное, стоит их выбросить? – Это странно.
– Ага, – соглашается Джона. – Но, наверное, ему было слишком сложно убирать все самому. Слишком тяжело, учитывая его воспоминания о жене.
Я открываю холодильник.
– Да, этот недоеденный сэндвич, несомненно, навевал слишком много воспоминаний, чтобы его выбрасывать. – В моем голосе слышны горечь и досада.
На нем можно даже разглядеть следы зубов. Рядом стоит бутылка молока, несколько ломтиков плавленого сыра, банки с соленьями – огурцы, свекла, варенье… и яйца? Нижняя полка покрыта жиром и прочими пищевыми пятнами. Ничего не помыто.
Джона открывает кухонный шкафчик и обнаруживает множество специй и консервов. Соседний буфет тоже полон, но в нем стоят уже разномастные кружки и стеклянная посуда. Он медленно проверяет их все.
– По крайней мере, он хоть немного прибрался на кухне.
Я с ужасом смотрю на засохшие мыльные разводы и приставшие частицы пищи на дне раковины.
– Джона, здесь просто свинарник!
И что-то подсказывает мне, что чистящие средства для устранения этого бардака – единственное, что Фил нам не оставил.
Тупая боль в голове, появившаяся на полпути нашего тряского перелета сюда, расцветает вместе с ужасом перед предстоящей работой. Я сжимаю переносицу, чтобы заглушить боль.
– Как ты можешь видеть в этом хоть что-то хорошее?
Потому что я сама готова закричать или расплакаться, или и то и другое.
Как бы настороженно я ни относилась к покупке собственности Фила в самом начале, с тех пор как мы подписали бумаги месяц назад, этот день я представляла себе с волнением. Представляла, как мы войдем в наш новый дом, в пустые комнаты с голыми стенами, и наши взгляды будут жадно вглядываться во все пустующие закоулки, выискивая маленькие секреты и изъяны, не увиденные ранее. Мы бы начали составлять мысленный список того, за что возьмемся в первую очередь, поднимем тост за это захватывающее новое начало. Я даже положила в свою сумку фужеры для шампанского.
Но это совсем не то, что я себе представляла.
Джона подходит ко мне сзади и обхватывает руками мою талию.
– Нам двоим понадобится не так много времени, чтобы разобрать все это. И могу поспорить – нам многое пригодится. Этот погреб был полон консервов, когда мы видели его в последний раз.
– А что насчет хлама, который нам не пригодится?
Залежей хлама, если быть точнее. Они были женаты пятьдесят лет! Они жили в этом доме с 1985 года!
– Пожертвуем на благотворительность или просто выбросим. Или сожжем. Мы можем устроить огромный костер. Похоже, возле озера есть отличная яма.
Джона как-то слишком спокоен.
Прижимаюсь головой к его груди, изо всех сил стараясь сосредоточиться на положительных моментах ситуации: я на Аляске с Джоной, и мы купили наш первый дом. Место, в котором случится множество важных для нас событий. Здесь немного не убрано, слегка грязно. Но ничего такого, с чем бы мы не смогли справиться. Это ничто по сравнению с тем, через что мы уже прошли.
– Чертовски зла, – рычу я.
Джона усмехается.
– Я знаю. Но однажды ты посмеешься над этим.
– Думаешь?
Он наклоняет голову, чтобы коснуться губами моей шеи, щекоча своей бородой.
– Обещаю, – скользит его дыхание по моей коже.
– Ты прав. Может быть, через час, когда я допью бутылку шампанского, которую положили нам Джордж и Бобби, это действительно покажется мне смешным.
– Пьяная злая Барби. Не могу дождаться, – язвительно произносит Джона, вызывая мой смешок. – Но прежде чем ты откупоришь пробку… у нас есть еще одна проблема, которую мы должны решить на заднем дворе. – Он тяжко вздыхает. – Вот из-за нее ты будешь в ярости.
* * *
– Да ты, должно быть, шутишь!
Джона почесывает бороду.
– Не-а.
– А что случилось с соседом, который должен был забрать его?
Я сидела прямо напротив Фила за его кухонным столом, когда он вслух подтвердил – спустя несколько бокалов виски, – что парень на другом берегу озера забирает скотину.
– В записке сказано, что они поссорились и тот парень передумал. Но кур он забрал.
Джона стоит перед большим загоном для скота, огороженным проволочной изгородью, положив руки на бедра, и смотрит на черно-белого козла.
Который, судя по всему, теперь принадлежит нам.
Я морщу нос от слабого едкого запаха птичьих испражнений, пропитавшего холодный воздух, поскольку слева от нас стоит опустевший курятник – ветхая коробка, сбитая из фанеры и бессистемно прибитых кусков черепицы. Рядом с ним находится гораздо
