Секретный рейд адмирала Брэда - Богдан Сушинский

— Так точно, сэр, давно. Я уже сообщал вам об этом. Еще в Новом Орлеане, перед выходом эскадры в море, кэптен Вордан нервничал по поводу того, что госпожа Крафт по каким-то причинам не успевала прибыть туда из Европы. Точно так же волновался он и в Порт-Стенли, когда узнал, что самолет Крафт задерживается в уругвайской столице Монтевидео. Из-за мерзких погодных условий.

— Почему же вы не сообщали мне об этих волнениях кэптена Вордана, адъютант? — причем это «адъютант» прозвучало в устах адмирала глухим укором.

— Простите, господин контр-адмирал, но вы не проявляли к ней абсолютно никакого интереса.

— Разве?!

— Во всяком случае, мне об этом ничего известно не было.

— Существенное замечание, — вынужден был признать доктор Брэд. — Но теперь я проявляю интерес к этой леди. И готов встретиться с ней.

— Сейчас же приглашу ее, сэр, — двинулся адъютант к двери.

— Не торопитесь, Шербрук, не торопитесь! — поморщился адмирал. — Что за спешка? Пригласить такую женщину, это ведь не вахтенного вызвать.

— Такую — да. Все сходятся на том, что леди Крафт — роскошная женщина, сэр.

— Не о роскоши телес ее речь сейчас, Шербрук, а о том, что и кто стоит за ней. Поэтому не торопитесь, сделайте так, чтобы она вновь попросила вас устроить встречу со мной.

— То есть? — простовато спросил адъютант.

— Что значит это ваше «то есть», Шербрук? Я ведь уже все сказал. Спровоцируйте ее на эту просьбу. Заговорите о чем угодно и подведите к необходимости встречи со мной. Например, поинтересуйтесь, встречалась ли она уже со мной, или намекните на то, что кто-то из ее коллег-журналистов уже договорился о встрече с командующим. Проявите хоть какой-то проблеск фантазии, дьявол бы вас побрал, Шербрук!

— Есть проявить фантазию, — по-солдафонски отчеканил адъютант.

— Кстати, как складываются у нее отношения с другими журналистами?

— По-моему, никак.

— Конкретнее, адъютант. Вы обладаете удивительной способностью умолкать именно тогда, когда от вас требуются слова и подробности.

— Она их попросту не замечает.

— Чисто германское высокомерие. Исходя из девиза фюрера: «Там, где есть мы, нет места никому другому!». Это на них похоже, Шербрук.

— Германцы, сэр, — пожал плечами Шербрук, давая понять, что этим «германцы» уже, собственно, все сказано.

— Многих из них война так ничему и не научила, они уже постепенно приходят в себя и готовятся к созданию очередного, на сей раз — Четвертого, рейха. А точнее, уже создают его, причем сразу на нескольких континентах, не ограничиваясь, как в былые времена, лишь Германией и Австрией.

— Можно истолковать ее поведение и так, — не стал ударяться в собственное толкование адъютант. — В любом случае, она их вежливо игнорирует. Но ведь в любом случае она нужна нам, разве не так, сэр? Невзирая на гитлеровское прошлое ее соплеменников.

— Теперь уже нужна, Шербрук.

— А значит, Гитлера нам придется ей простить?

— Особенно здесь, оказавшись лицом к лицу с империей льда.

— Тем более что вместо Гитлера над Европой возникла тень другого фюрера — Сталина, которого все мы, американцы, ненавидим больше, чем в свое время бесноватого ефрейтора. Смею вас заверить, адмирал, — входил он в азарт политического трибуна, — значительно больше.

— Политические дебаты закрыты, — как можно внушительнее произнес адмирал. — Не теряйте времени, адъютант, действуйте.

— Я одного опасаюсь — что вновь встречу ее в офицерской столовой, за одним столиком с кэптеном Ворданом, который не только не сторонится этой экс-фашистской германки, но и всячески ищет встреч с ней.

— Если такое случится, немедленно вызовите его на дуэль, — напутствовал адмирал своего адъютанта. — Стреляться будете прямо на командном пункте.

Выходил Шербрук с таким отсутствующим взглядом, что адмирал дрогнул: вдруг этот идиот и впрямь вызовет кэптена или кого-либо другого, замеченного рядом с ней, на дуэль?!

К счастью, никого вызывать на дуэль адъютанту не пришлось. Он появился минут через сорок и сообщил, что госпожа Эльза Крафт обещала появиться с минуты йа минуту.

— И как вам удалось заманить ее сюда? — поинтересовался Брэд.

— Очень просто: увидел ее выходящей из кают-компании, где она вместе с другими журналистами встречалась с помощником командира авианосца Отто Шведтом, подошел и сказал, пусть она заходит к адмиралу, пока у него есть немного свободного времени, а главное, пока в духе, что случается с ним — вы уж простите, сэр, — нечасто.

— Как талантливо вы умеете упрощать все мои замыслы, мой неподражаемый адъютант!

— Еще раз прошу прощения, сэр, но обстоятельства требовали…

— А в каком расположении духа сама Крафт?

— В прекрасном. Первое сообщение, которое она передала по телеграфу в Швейцарию, уже опубликовали в пяти или шести газетах и передали по радио. Еще три агентства из разных стран мира предложили ей сотрудничество.

— Она что, решила делиться с вами всеми своими новостями, Шербрук? — поползли брови адмирала к его залысинам.

— Я узнал об этом от Шведта, который отвечает за обеспечение связи журналистов с их редакциями.

— Зря полковник разведки Ричмонд недооценивает вас, Шербрук. — На его месте я бы давно присмотрелся к вам.

— А он присматривается, — суховато ответил адъютант, уже берясь за дверную ручку. — Причем давно.

— Вот как?! — поразился адмирал, но Шербрук уже закрыл за собой дверь.

«А ты удивляешься появлению какого-то там айсберга-судна, — упрекнул себя Брэд. — Не тому удивляешься. На этом судне и вокруг него происходит нечто не менее загадочное. Знать бы только, что именно и кто в действительности за всем этим стоит».

Не успел он произнести этот свой внутренний монолог, как дверь вновь открыл адъютант Шербрук, но лишь для того, чтобы, испросив разрешения, впустить в каюту журналистку.

14

Ноябрь 1944 года. Антарктика. Море Уэдделла.

Полярная эскадра адмирала Брэда.

Борт флагманского авианосца «Флорида».

— Позвольте представить вам, господин контр-адмирал, швейцарская журналистка госпожа Эльза Крафт, — произнес адъютант тоном дворецкого или распорядителя бала, объявляющего появление в графском дворце очередного высокого гостя.

— Журналистка Эльза Крафт? — почти по слогам, но уже вопрошающе, повторил доктор Брэд.

— Вы просили пригласить ее, — напомнил адъютант, не понимая, что, собственно, так удивило адмирала.

— Рад видеть вас, мэм, — все так же заторможенно проговорил Брэд.

— Да, перед вами действительно Эльза Крафт, мой адмирал[27], — вежливо склонила аккуратно стриженную светловолосую головку процветающая банкирша-авантюристка.

И адмиралу очень повезло, что адъютант догадался сразу же выйти, иначе он заметил бы, как его шеф застыл посреди каюты с полуоткрытым ртом и широко открытыми от удивления глазами.

— Так это все же вы?.. — но прежде чем адмирал произнес настоящее имя женщины, она успела поднести палец ко рту и заставить его замолчать.

А ведь сомнений быть не могло: перед ним действительно стояла Лилия Фройнштаг. Гауптшарфюрер СС Лилия Фройнштаг, с которой у адмирала было связано так много воспоминаний, касающихся его несостоявшейся экспедиции в Антарктику в далеком 1938 году.

За те девять лет, которые они не виделись, Лилия Фройнштаг — теперь уже Брэд отказывался воспринимать ее как Эльзу Крафт — внешне, возможно, каким-то образом изменилась, вот только адмирал не мог понять, в худшую ли сторону. Впрочем, к какому бы выводу Брэд, в конечном итоге, ни пришел, все равно вынужден был бы констатировать, что перед ним стоит прекрасно сложенная, зрелая сорокалетняя блондинка, с аккуратной короткой стрижкой и почти правильными чертами лица, на котором все: и старательно выточенный римский носик, и четко очерченные, чувственные губы, и бирюзовые, с голубоватой поволокой, глаза — создавало образ удивительно красивой женщины. Которую вполне можно было прямо вот так, живьем, выставлять в Лувре в качестве эталона красоты женщины-арийки. Именно так: эталона! И никакой кисти художника или резца скульптора в этом случае не понадобилось бы. Такую утонченную красоту следовало увековечивать только в самом естественном виде, подчеркивая при этом, что она принадлежит не носительнице ее, и уж тем более, не ее супругу, а всему человечеству. Если бы Брэд не помнил о том, сколько страсти и нежности было растрачено на эту женщину в каюте «Саксонии», а затем в каком-то портовом отеле в Гамбурге, то влюбился бы в нее прямо сейчас, с первого взгляда — и навсегда, до последнего вздоха.

— Да, это я, — перехватила тем временем инициативу гостья, позволив перед этим адмиралу вдоволь насмотреться на себя. — Как вам уже представили, меня зовут Эльза Крафт. Швейцарская журналистка. — Она приоткрыла дверь, выглянула, нет ли кого-либо за ней, и вновь закрыла ее.