Свидание за доллар - Диана Рейдо

– А оценивать классические произведения искусства не приходилось? – Джонатан доел последнюю хрустящую корочку грибной пиццы и облизал пальцы, затем, спохватившись, потянулся за салфеткой.

– Случается, – кивнула Перл, – я все-таки стажировалась в художественной галерее и несколько лет посвятила изучению различных художников и видов живописи. Но это произошло не благодаря мне, а благодаря Роджеру. Когда-то мы с ним навещали одного его приятеля в офисе. Тот похвастался недавно приобретенной картиной, даже рассказал, сколько заплатил. А я сообщила ему, что, учитывая ряд факторов, заметных даже невооруженному глазу, он явно переплатил. Приятелю удалось вернуть картину, а затем, воспользовавшись моей консультацией, он приобрел новую, которую посчитал гораздо более выгодным долгосрочным вложением средств.

– Перл, так это же замечательно!

– Он рекомендовал меня еще кому-то, те, в свою очередь, другим, и понеслось… Своего рода реклама на «сарафанном радио». Но я все-таки считаю, что это не совсем мое… Существуют же настоящие эксперты, которые занимаются исключительно оценкой картин, всяческие аукционы, «Сотбис», например… Мне же интересней открывать новые таланты. Кроме того, во время своих путешествий (мне и по миру удалось поездить), я нахожу то, что по-настоящему хочется привезти с собой домой. То, что не вписывается в формат сувениров, которые приобретет любой неискушенный турист. То, что передает подлинный колорит города или страны, является ее маленьким кусочком. Такие вещи я отбираю тщательно и потом помещаю в нашем выставочном центре.

– У вас и свой выставочный центр есть? – удивился Джонатан.

– Ну, центр – это сильно сказано, – засмеялась Перл. – Та комната, что находится за кабинетом… Там сплошь витрины, стеллажи, шкафчики. Туда я и складываю свои сокровища. Кто их приобретает? Охотники за эксклюзивными подарками. Дизайнеры интерьеров, склонные к необычным решениям. Просто любители новизны и оригинальности…

– Удивительно, – серьезно произнес Джонатан. – Никогда раньше не слышал ничего подобного.

– Да, мне говорили, что мы – единственные в своем роде, – кивнула Перл. – Однажды у меня даже брали интервью для журнала «Элль». Журналистка сообщила, что «Жемчужина Пэрриш» в интернете на поисковых серверах пользуется огромной популярностью, на нее масса запросов.

– Как же ты со всем этим управляешься?

– Очень просто… Я не спешу. И – разумеется – мне помогают. У меня есть секретарь, который обеспечивает работу всего офиса. Есть менеджер по работе с корпоративными клиентами. Барышня, которая занимается рекламой. Контактами с выставочными центрами в основном занимаюсь я. В свободное от поисков время…

– И как, бизнес окупает себя?

– Да, окупает. Даже позволяет иногда уйти в отпуск. Правда, и в отпуске я умудряюсь приезжать в офис для решения нестандартных вопросов. А, может, просто скучаю, – Перл махнула рукой, – вот и внушаю себе, что без меня тут попросту не смогут обойтись.

– Но ведь это здорово, разве нет?

– Иногда мне кажется, что мы – как одна семья. Но я ведь не знаю мнения тех людей, которым плачу зарплату, – рассмеялась Перл.

Джонатан внимательно посмотрел на нее:

– Перл, а как насчет твоей настоящей семьи?

Она замерла, зажав миндаль длинными тонкими пальцами:

– А что насчет моей семьи?

– Ну, какая она у тебя, поддерживаете ли вы отношения и всякое такое.

– У меня уже много лет нет семьи, – ровным голосом ответила Перл. – Я…

Джонатан понял, что наступил на больную мозоль.

– Послушай, если не хочешь, мы не будем об этом говорить.

– Вся моя семья погибла, когда я еще училась в колледже. Мама, папа и Рэнди… С тех пор… С тех пор утекло очень много воды. И прошло очень много времени.

– Прости, я не хотел сделать тебе больно.

– А ты и не сделал, – спокойно ответила Перл, – то, что ты проявляешь любопытство – это нормально. И как ты можешь повлиять на то, что случилось много лет назад? Мне не больно. Но очень долгое время я ни с кем не говорила об этом.

Перл умолкла. Обескураженный Джонатан замолчал. Перл невольно вспомнила о том, что многие годы ей казалось вполне нормальным то, что у нее больше нет дня рождения. Людям на самом деле нет дела до кого-то, кроме самих себя. Ей удавалось успешно избегать и въедливых расспросов, и ненужных поздравлений. Но сейчас она поняла, что добровольно лишила себя собственного дня рождения, словно наказывала за что-то, словно пыталась хотя бы так искупить то, что она жива и с ней-то ничего плохого не произошло.

Хотя нет – был ведь один эпизод. В тот год, когда они были вместе с Роджером, он решил сделать ей сюрприз. Разумеется, он не мог не знать даты ее рождения. Все-таки с ним она сошлась ближе, чем с другими, ему было известно и позволено несколько больше, чем всем прочим. Хотя Перл на самом деле знала, что и с Роджером Мерри она сохраняет определенную дистанцию, ему казалось, что он обладает достаточно полной властью над ней, что он проник во все потайные уголки ее сумеречной на тот момент души.

О, Роджер устроил настоящий праздник, ведь он никак не был ограничен в средствах, и мог быть скован только рамками своей фантазии.

Приглашенных было, по меркам Роджера, не так уж и много – человек пятьдесят или шестьдесят. В основном это были приятели Роджера, важные для него деловые партнеры, ключевые клиенты. Праздник Роджер решил устроить в своем особняке. К счастью для Перл, он не додумался пригласить на прием никого из ее сотрудников – тогда Перл уже потихонечку работала над развитием собственного дела.

…Перл приехала из офиса не слишком поздно, но все равно она была утомленная, вялая, а жизнь с Роджером так сильно переменила ее, что вялость давно уже была ей совсем не свойственна.

Она открыла дверь собственным ключом и тут же оглохла и ослепла. Оглохла от приветственных криков, обрушившихся на нее, а ослепла от водопада света, горели свечи в расставленных повсюду канделябрах, в центре вестибюля был установлен миниатюрный переносной водопад, который с шумом и пеной источал россыпи брызг, тоже ослепляющих вполне успешно.

– С днем рождения, Перл!

– С днем рождения!

– Поздравляю, дорогая!

– Примите мои самые искренние поздравления!

На секунду у нее помутилось в голове, и ей даже показалось, что она тронулась рассудком.

Тот день рождения, который стал последним для ее семьи, тот не отгремевший, не отпразднованный день рождения сейчас словно догнал ее, настиг и навалился, обезоруживая и сокрушая.

Вокруг были холеные приветливые лица, которые совсем не походили на лица самых близких и дорогих ей людей, на личики самых лучших друзей ее детства… Она отшатнулась.