Шкатулка группенфюрера - Сергей Шведов

Меня разбудила Наталья. Что значит железная женщина. Ночь она провела на ногах, а в девять часов утра выглядит так, словно умылась утренней росой. Не скажу, что я чувствовал себя разбитым, но определенный дискомфорт испытывал, а потому с удовольствием осушил чашку кофе, приготовленного заботливой хозяйкой. Язон с Колотовым уже приступили к обычным занятиям. Аргонавт теребил свою заспавшуюся агентуру, а гиперборей любовался хлопотливой амазонкой, сощурив свои поразительно синие глаза.

– Купи солнцезащитные очки, – посоветовал я ему. – Смотреть на утреннюю звезду во всем ее ослепительном блеске вредно для глаз.

– Какую еще звезду? – удивилась Наталья.

– Он имел в виду тебя, ненаглядная, – отозвался Колотов.

– Коты мартовские, – обиделась хозяйка.

Стрелки часов уверенно приближались к десяти часам, а потому я решил потревожить звонком Ираиду. Генерал, надо полагать, уже отправился на службу, защищать от бандитских пуль давно проснувшихся мирных граждан. Молчанова трубку взяла не сразу и очень удивилась звонку случайного знакомого:

– Откуда вы знаете номер моего домашнего телефона?

– Его дали мне вы, сударыня, в память о чудесном вечере, проведенном вдали от генеральских глаз.

– Наглец, – донеслось из телефонной трубки нелестное определение в мой адрес.

– Я навещу вас через полчаса с букетом бордовых роз, – пообещал я. – Учтите, мой визит для вас не менее важен, чем для меня.

– А вы учтите, любезный, что у меня очень хорошая охрана. Мой совет, ведите себя прилично, иначе у вас есть все шансы спуститься с лестницы быстрее, чем позволяют ваши собственные ноги.

– Сказано грубо, но по существу. Розы отменяются. Компромат будет. До встречи, любвеобильная моя.

На счет охраны Ираида Викторовна не солгала. Крепкий молодой человек встретил меня на пороге квартиры и долго сверлил грозными очами, вгоняя то ли в страх, то ли в смущение. Я же всем своим видом демонстрировал лояльность и миролюбие по отношению не только к окружающему миру, но и к цепному кобелю, охраняющему генеральское достояние.

– Вы, простите, швейцар или дворецкий? – полюбопытствовал я, слегка обиженный враждебным приемом.

– Заходи, – коротко бросил амбал, подавляя желание врезать гостю кулаком в область лица…

Квартира генерала Молчанова, расположенная в элитном доме, практически ничем не напоминала скромную однокомнатную обитель его подчиненного. Зато она вполне могла поспорить с Эрмитажем как блеском натертого воском паркета, так и картинами, развешанными по стенам. Не знаю, является ли Молчанов завзятым коллекционером, но обилию антиквариата в его квартире мог бы позавидовать любой наш провинциальный музей. Немудрено, что, попав в этот мирок восхитительной старины, его супруга загорелась страстью к старинным украшениям до такой степени, что готова была расплачиваться за их обладание не только деньгами, но и человеческими жизнями. Видимо, мой недавний звонок подействовал на Ираиду Викторовну мобилизующее, во всяком случае, встретила она меня без должной любезности как злейшего врага, которому сразу же следует указать его место.

– Я рассчитывал на кофе и обмен комплиментами, – поделился я с хозяйкой своими несбывшимися надеждами. – Согласитесь, Ираида, дружеская атмосфера весьма способствует заключению любой взаимовыгодной сделки.

– Вы подонок, Строганов, – вспыхнула Молчанова. – За вами числиться столько грехов и преступлений, что даже веревка для вас явилась бы слишком мягким наказанием.

– Так и вы не безгрешны, сударыня, – пожал я плечами. – Не далее как вчера вечером вы убили человека. Прискорбный факт, с какой стороны на него не посмотри. Вы предложите мне сесть?

Принесенные мною фото и видеодокументы Молчанова просматривала с въедливой тщательностью. Особенно ее увлекла сцена в «Бентли», которую она просматривала несколько раз, терзая несчастную мышку когтистой лапой. Собственно, это был самый убойный для нее компромат из всех имеющихся в моей обширной коллекции.

– Звук приглушите, – настоятельно посоветовал я даме. – Иначе ваш бдительный дворецкий в лейтенантском звании решит, что мы с вами занимаемся любовью. А я не хочу взваливать чужой грех на свою и без того перегруженную проблемами шею.

– Чистая работа, – сдалась, наконец, обличительница моих грехов. – Вы действительно стоите своей репутации, господин Строганов. Во всяком случае, меня вы загнали в угол с большим изяществом.

– Польщен столь высокой оценкой моих заслуг со стороны самой большой стервы, которую мне до сих пор доводилось видеть. А повидал я немало, сударыня.

– Чего вы хотите? – насупилась Ираида.

– Мне нужно ожерелье. Я обещал вернуть его законной владелице.

– Хотите три миллиона?

– Мы теряем время, Ираида Викторовна. Я богатый человек и хотя бы в силу этой причины – не продаюсь.

– Мне говорили…

– И я даже знаю, кто взял на себя труд посвятить вас в детали моей биографии, но эти люди не придут к вам на помощь в столь щекотливой ситуации.

– Мне нужны гарантии.

– Я могу вам дать слово, что уничтожу компромат, как только получу от вас нужную вещь. Мне незачем вас губить. Я не считаю вас кровным врагом, а моральные и юридические оценки вашим деяниями пусть дают другие люди, более компетентные в подобных вопросах. Мы теряем время, Ираида Викторовна. А в вашем положении это далеко не безопасно.

– Подавись! – злобно выкрикнула Молчанова.

– Мне удавалось переварить вещи покрупнее этой, – успокоил я Ираиду, ловя брошенное ею ожерелье на лету. – Приятно было побеседовать, сударыня.

Колотов, поджидавший меня за рулем «Форда», предупредительно распахнул дверцу и уже через секунду послал машину вперед под спасительную арку. Пуля, явно предназначавшаяся мне, угодила в дорогущий «Лексус», мирно стоявший у соседнего подъезда. Впрочем, я не собирался приносить его хозяину извинений за испорченное стекло по той простой при чине, что на извинения и расшаркивания мне не достало времени. К счастью, нас не преследовали. Видимо, стрелок понадеялся на внезапность и не предусмотрел запасных вариантов.

– Ярцев? – покосился на меня Колотов.

– Исключено. Это кто-то из наших земляков, либо Певцов, либо Иващенко. Сипягина я исключаю, поскольку стрелок он никудышный, и снайперской винтовки ему никто бы не доверил.

– Сам виноват, – вздохнул гиперборей. – Незачем было предупреждать эту стерву о визите.

– Нет, Слава. Ираида принадлежит к числу тех женщин, у которых жадность обычно берет верх над разумом. Она просто не отдала бы мне ожерелье, если бы не была уверена, что очень скоро получит его обратно. Наверняка, ее охранник уже шел по моим следам, чтобы снять ожерелье с трупа.

– Все равно риск и риск неоправданный. Опоздай я на секунду, и ты сейчас был бы покойником.

– Мы же договорились заранее, – удивился я.

– А если бы у меня руки задрожали, – вскипел Колотов. – Руль бы повернул не туда!

– Я никогда бы не стал привлекать к серьезному делу неврастеника. А от случайностей никто не застрахован.

– Чтоб ты провалился, витязь Тьмы. У меня до сих пульс под сто сорок.

Ильин хоть и был уязвлен моей навязчивостью, но виду не подал. Водитель, правда, попытался вытащить пистолет, застрявший подмышкой, но Василий Валентинович успокаивающе похлопал его по плечу.

– У вас дурные манеры, Эрнест.

– Чрезвычайные обстоятельства, – попробовал я оправдаться.

Спокойствие Ильина объяснялось тем, что наша встреча происходила в нескольких шагах от офиса его фирмы, и бдительная охрана уже успела засечь человека, неожиданно нырнувшего в машину шефа. Настроены охранники были весьма решительно, однако Василий Валентинович властным жестом их остановил. После чего выпроводил из машины водителя.

– Вы опять со своей шкатулкой, господин Шульц? – лениво полюбопытствовал Ильин.

– На этот раз с ожерельем, Василий Валентинович. Узнаете?

Ильин попытался скрыть удивление, но это ему плохо удалось. Ожерелье он взял в руки и довольно долго его рассматривал.

– Я имел неосторожность подарить эту вещицу дочери на свадьбу, – проговорил он глухо. – К сожалению, Ксении не удалось ее сохранить. Она продала ее на аукционе.

– Не надо лукавить, Василий Валентинович. Я не хуже вас знаю историю этого яблока раздора. Кровавую историю.

– Вы опять собираетесь меня шантажировать, господин Шульц?

– Я не Шульц, господин Ильин. Бедный Эрнест так и остался лежать на мостовой далекого сибирского города, куда занесла его злодейка судьба. Я просто воспользовался его документами.

– Значит, это не вы писали мне письма? Откуда тогда вы о них узнали?

– От немца. Мы с ним мирно беседовали за несколько минут до того, как его убили обрезком водопроводной трубы. Я почти продал ему кинжал за два миллиона долларов, осталось только оформить сделку.