Предсказатели прошлого - Любовь Талимонова

Хатарис проснулся ни свет ни заря, и побежал к тумулусу, где стоял блестящий летающий шар. Хати хотел первым прибыть на место, чтобы до прихода жителей Торнана еще раз спокойно посмотреть на космический корабль и, если это возможно, на самих людей из далёкой галактики.

Хатарис не шел, а летел. Когда он, запыхавшись, поднялся на очередной холм и уже собирался сбежать вниз, кто-то окликнул его по имени.

Хати застыл на месте, ему в голову пришла ужасная мысль: неужели кто-то проснулся раньше него и тоже идет к тумулусу? Хатарис оглянулся и снова застыл, но теперь от изумления: невдалеке, на большом валуне сидела Этти — космическая фея Хатариса — и звала его. На несколько секунд он растерялся, поэтому мог сказать только: «О!» И Этти первой начала разговор.

— Доброе утро, Хатарис!

— Э-э… у-у… Этти, это ты?

— Милый братец, не хочешь ли подойти поближе?

— Поближе? Но раньше Борнахи запрещал мне подходить к вам близко.

— Так это было раньше, Хатарис. А сейчас ты можешь подойти ко мне.

— Дорогая Этти, а ты уверена…

— Хорошо, Хати, давай сделаем так: ты будешь подходить ко мне медленно, шаг за шагом. Ну-ка, сделай два-три шага вперёд. И еще. Ты чувствуешь что-нибудь неприятное?

— Нет, Этти. Скорее необычное. Я как будто взял голыми руками ежа и потерял свой вес. Такое впечатление, что сейчас взлечу.

— Тогда подлетай прямо сюда, милый Хати. Ну как, ты живой?

— Хм, кажется, да.

— Так садись рядом, мой маленький братец.

— Сестричка Этти, но ведь ты выглядишь моложе меня.

— Не удивляйся, что я называю тебя маленьким, Хати. Для нас все земляне как маленькие дети, или как сестры и братья. К тому же, Хати, если наш с тобой возраст измерить земным временем и сравнить, то тогда ты действительно будешь моим маленьким братом.

— Значит, тебе так много лет, Этти? Никогда бы не поверил.

— Мне много земных лет, Хатарис, и не только лет. Но земных.

— Понятно, в вашей галактике другое время.

— Да, Хатарис. У нас его совсем нет. Но сейчас я не могу рассказать тебе о разных временах, Хати. Мы скоро улетаем, да и жители селения вот — вот придут помахать нам рукой на прощание. А у меня есть еще для тебя сюрприз, маленький братец.

— О, сюрприз! Нахи мне уже говорил о сюрпризе. Но, Этти, где же он? Я ничего у тебя в руках не вижу, и рядом ничего не лежит.

— Хатарис, ты уверен, что у меня в руках ничего нет? Посмотри внимательно.

— О, у тебя в руках серебристый шар. Он похож на энергетические мысленные шарики, которые научил меня делать Нахи.

— Верно, Хати. Это и есть энергетический шар. Я хочу передать его тебе. Закрой глаза, Хатарис, и дай мне руку.

— Ой — ой, Этти, руки горят!

— Так и должно быть, дорогой Хати. Не беспокойся. Это скоро пройдет.

— Уже проходит, руки теперь не горячие, а только теплые. Но, Этти, мой серебристый шарик тоже исчезает. Совсем пропал.

— Нет, Хатарис, он не пропал. Представь себе, Хати, что я только что уколола палец о сухую жесткую травинку.

— Ой, сестричка Этти, не надо. Это же больно.

— Да, Хатарис, представь себе, что мне больно. Но не полечить ли тебе мой палец?

— Я с радостью.

— Спасибо, маленький братец, моя болезнь была хоть и выдуманной, но посмотри на свои руки!

— Серебристый шарик опять появился у меня в руках!

— Вот видишь, Хатарис, теперь, когда ты будешь чувствовать чужую боль, можешь смело помогать людям. Что с тобой, милый Хати?

— О, я начинаю понимать! Энергия в моих руках — это твой сюрприз, Этти! Только такой подарок или награду трудно назвать сюрпризом. Я не знаю, как это лучше назвать, и что сказать. Этти, у меня нет слов!

— Я понимаю твои чувства и без слов, Хати.

— Кстати о словах, Этти. Ведь вы все разговариваете без слов, не открывая рта.

— Дорогой Хатарис, заметь, что и ты не открываешь рта, когда говоришь со мной.

— Я это заметил, Этти, но не знаю, как это получается.

— Знаешь, что я скажу тебе, Хати. Язык и громкие слова нужны только врагам, которые хотят наговорить друг другу много неприятного, да еще при свидетелях. А зачем язык друзьям? Они понимают друг друга с помощью теплоты душевной и движения чувств, по выражению глаз.

— Да, Этти, я как-то забыл от этом, а еще любимый Нахи когда-то мне объяснял, что люди должны понимать друг друга сердцем. И еще ты напомнила мне о глазах, Этти…

— Ой, Хатарис, что ты делаешь? Ты хочешь проверить: не наклеенные ли у меня ресницы?

— Нет, Этти. Просто я давно хотел узнать, чем ваши космические глаза отличаются от наших, земных?

— И чем же, Хати? Ты узнал?

— Ваши глаза отличаются величиной, глубиной и большим умом. А больше ничем.

— Хорошо, Хати. Но давай вернемся к моему сюрпризу, вернее, к его второй части.

— Так сюрприз еще не окончен? Что же это, я за одно утро полу-Нахи стану?

— Ты станешь его большим помощником, маленький братец. Нахи очень нужен помощник.

— Для любимого предсказателя я готов все, что угодно, сделать. А помогать ему не только радостно, но еще и ужасно интересно.

— Конечно, Хати, он может многому тебя научить. Но посмотри, пожалуйста, на камень, на котором мы сидим.

— О, какой он красивый внутри!

— А что ты видишь под камнем?

— Червячок ползёт… О! Что это со мной?!

— Ой, Хатарис, какой ты смешной! Раз у тебя есть энергия в руках, то тебе просто необходима вторая способность — видеть сквозь предметы, сквозь человека, — иначе, что и как ты лечить будешь?

— Я все понимаю, Этти. Но уж больно эти способности необычные и непривычные. Так сразу и вдруг.

— Совсем и не вдруг, дорогой Хати. У тебя от рождения предрасположенность к этим способностям. Ах, Хатарис, у тебя глаза стали, как у людей Космоса. Но я знаю, что говорю. Твои далёкие тарские предки, милый братец, имели способность видеть сквозь предметы, перемещаться во временах и пространствах, умели лечить людей. Так что, Хатарис, ты достоин своего подарка. Кому, как не тебе, я могу сделать такой сюрприз.

— Спасибо, Этти, моя добрая фея. Но вот о предках я ничего такого не знал. Я вообще никого из предков не знаю.

— Это очень по-алатарски. Но ничего, зато Нахи все о них знает. Он тебе расскажет о тарских предках. И еще Нахи расскажет тебе о свойствах камней и покажет все лечебные травы. Он многому тебя научит.

— Я буду прилежным учеником.

— Я это знаю, Хати. И еще вижу, что торнанцы идут провожать нас.

— Тебе пора идти на корабль?

— Да, милый Хати. Но я с тобой не прощаюсь. Довольно скоро мы увидимся снова. Сейчас я ухожу, мы улетаем домой, но знай, маленький земной братец, если тебе вдруг станет грустно, если тебе понадобится добрый совет, ты только закрой глаза и позови нас. Мы всегда придем к тебе на помощь, ты всегда получишь совет и поддержку.

— Спасибо, Этти. Только как я докричусь до вашей галактики, и тем более увижу вас там?

— О, Хатарис, Космос слышит даже шелест травы под ногами муравья. Как же мы не услышим твоего голоса, Хати, даже если он будет тише самого молчания? К тому же, дорогой братец, по законам Космоса, если мы и в своей галактике, то мы и там, и тут, мы далеко и рядом, мы везде и нигде. А если ты захочешь увидеть нас в нашем доме, то спроси об этом Нахи. Он знает, как это сделать, и научит тебя. А сейчас я должна исчезнуть, мой маленький братец. Давай-ка я поцелую тебя на прощание. Всего тебе самого доброго! До встречи!

Так сказала Этти и исчезла. Просто исчезла, и все. Хатарис даже воздух потрогал вокруг. Никого.

Хати видел, что торнанцы идут к тумулусу, чтобы пожелать людям Космоса счастливого пути. Он снова сел на большой камень. Для Хатариса время исчезло с той минуты, как исчезла его космическая сестра Этти.

Солнце сияло высоко в небе, когда Нахи нашел Хатариса, который все так же сидел на том же камне.

— Хатарис! Хати, ты меня слышишь?

— Ой, Нахи, это ты? Борнахи, сколько событий произошло всего за одно утро! Я даже растерялся.

— Бедненький, я тебя прекрасно понимаю. Такое счастье свалилось, и все на одного Хатариса. Ничего, я помогу тебе освоиться в твоем новом положении, Хати.

— Я пытался обдумать это положение, мою новую должность, но, Нахи, все мои мысли перемешались и запутались.

— Ах, несчастный Хатарис. Я помогу тебе и мысли в порядок привести.

— У-у, Нахи, у-у…

— Ну, давай я тебя пожалею, Хатарис. Иди сюда. Да ты совсем замёрз, на ветру сидя. Никак нельзя допустить, чтобы такой способный человек замёрз и простудился. Кого я тогда учить буду? На-ка, одень свитер, Хати.

— А как же ты, Борнахи? Теперь тебе будет холодно.

— За меня не волнуйся, Хати. Я не собираюсь брать с тебя пример и сидеть здесь до вечера. Да и тебя я намерен забрать отсюда. Улсвея вся испереживалась: где ты пропал?