Агент нокке, или на войне как на войне - Елена Романова

С другой стороны, перед внутренним зрением пронеслись ужасные видения. Что будет, если агент "нокке" уйдет со своими. Вот повели на расстрел дедушку Семена и бабушку Евдокию, под причитание деревни и торжествующие взгляды Евлампии и Аграфены. Каждое слово стихотворения, которое где-то вычитал Александр Викторович, страшно отдавалось в сознании:

Соседи на Петровну написали,

Что отзывалась худо о властях.

Сначала в поле, где снопы вязали,

Потом у сватьи, выпивши в гостях. …

В какую даль упрятали старуху?

В какую глушь угнали из глуши?

И вот, друзья, для размышления тема:

Жесток тиран. Безжалостна система.

Но и соседи тоже хороши!

Вот маленькая Иришка, бежит вслед за санями, которые увезли маму. Вот грянул выстрел, негромко вскрикнула Нюрка, и напрасно малышка плачет и жалуется. Не слышит ее мама. Вот пышные похороны Петра Сергеевича. Вот Дашенька в детском доме. Вот Маринка с мамой и маленькой племянницей едут в теплушке. А папы у Маринки больше нет. И сестры с мужем тоже нет. Вот уже расстреливают специальный отдел. Вот ведут на расправу их родных и друзей. И все из-за него, из-за Ника.

Такой ценой будет оплачен его уход.

Мальчишка не был героем. Он очень хотел в свой мир. Туда, где волшебство так же обычно, как восход солнца. Но маленький хельве не мог заплатить такую цену, не мог предать своих друзей. Не мог и все тут! Мальчишка с большим трудом высвободил руку. Взрослый что-то ему кричал, но тот уже не разбирал слов. И мысли путались. Ник прилагал титанические усилия, чтобы остаться с друзьями. Он судорожно вцепился в руку Алешки.

Голос взрослого эльфа все дальше, дальше. Между ними возникла стена – слов не слышно, очертания лиц уже расплываются. Вот уже путь в волшебную страну закрылся.

Ник остался. И на глаза навернулись слезы. Ему опять хотелось к сестре и брату.

И он уж точно не попадет на загадочный Авалон, где сам воздух пропитан магией.

Сердце отозвалось какой-то режущей болью. И дышать стало очень трудно.

Все вышли. После всех Петр Сергеевич и Алешка вывели Ника, который вымотался совершенно. На берегу разорялась Евдокия – "перепилиха".

– Ты молодец,- сказал Алешка, – без тебя бы мы все пропали.

Ник хотел возразить, что они все молодцы, что один он ничего не смог. Но тут горизонт покачнулся, все сильнее жгло за грудиной, и мир погрузился во тьму.

Глава 6. Как Ник отходил от своего приключения, и что он пропустил.

Ник очнулся совсем в другом месте. Были знакомые запахи, звуки. Самочувствие было так себе: сил не было, голова кружилось. Он услышал, как Николай Иванович распекал какого-то чиновника, который был недоволен тем, что "этот щенок неизвестной породы все больным притворяется, а дело-то стоит".

– Вас нужно лишить диплома, шарлатан,- разорялся чинуша, – я уже запланировал через неделю новую экспедицию! А ваш нокке умирающим прикидывается, от работы увиливает.

– Как запланировали, так и отмените, – спокойно ответил ему доктор, показывая собеседнику кардиограммы Ника, – мальчика только что вытащили с того света на этот. Ему даже дышать больно.

– А мне плевать на капризы этого сосунка. Если он случайно умрет, то одним нечистым эльфом станет меньше. Через неделю мальчишка должен быть как новенький, или ты, клистирная трубка, меня узнаешь. И не суй мне свои бумажки – все равно ничего в них не понимаю. Я знаю, у детей инфаркта не бывает.

– Делайте, что угодно, но разрушенные клетки от крика не оживут, разорванные сосуды не восстановятся. Даже на то, чтобы сформировался хороший рубец на сердце, требуется время. И не Вам мне указывать, как лечить детей. Это Ваша вина, что мальчик надорвался. Да и другие дети тоже пострадали. Это Вы, со своими "наполеоновскими планами" их чуть не погубили. И только посмей пикнуть, все художества твои всплывут. В твоих интересах прижать хвост и помалкивать. Молись, чтобы с детьми ничего больше не случилось. Не надейся надолго пережить первого умершего ребенка.

Я тебя Алешкиному отцу отдам – он тебя быстро обратит в истинную веру.

Алешка тоже вернулся еле живой. Мальчик всю ночь мучился кошмарами, а утром не мог поднять голову от подушки. Его отец пообещал доставить порцию острых ощущений тому, кто так обошелся с их сыном. Мальчишка до сих пор обессилено лежит в своей комнате и горстями глотает таблетки, не в силах даже выйти на улицу. А по утрам к ним приходит знакомая медсестра и дома пахнет лекарствами.

Николай Иванович разрешил лечиться дома. Алешка рвался к другу, но мама не пускала. Она вообще боялась расстаться с сыном дольше, чем на час.

Что было дальше, Ник не слышал, потому что заснул. Он очень устал.

Чинуша ушел, хлопнув дверью. Идя по коридору, он грозился всеми карами, обещал пожаловаться товарищу Сталину, сгноить всех в ГУЛАГе и прочее. Но не успел.

Вечером он умер от сердечного приступа на роскошной даче в Борвихе. Жена, сыновья и дочь, прислуга Глаша не спешили на крик корчащегося от боли пожилого мужчины. Никто из тех, ради кого он всю жизнь обманывал, воровал, заискивал перед "сильными мира сего". Никто не спешил остановить уходящую жизнь, облегчить его последнее минуты. Они еще при живом отце и муже делили нажитое им богатство.

Могущественный чиновник, скопивший все это, умирал как последний бродяга в тоскливом и горьком одиночестве – покинутый семьей, брошенный друзьями. Да и были ли у него друзья? "Скорую" вызвали соседи. Скорая помощь пришла слишком поздно.

На похоронах родственники разругались из-за наследства и потом не один десяток лет судились между собой. Каждый доказывал, что именно он был ближе и роднее покойному, что именно он имеет право на большую долю наследства. Их потомки до сих пор судятся, обогащая очередное поколение адвокатов.

Когда Ник проснулся во второй раз, он услышал, как два знакомых голоса спорили.

Один говорил, про равновесие, которое было нарушено. И это очень плохо. Но другой голос что-то тихо возражал ему. Но оба согласились, что открыть портал для двухсот человек слишком трудно даже для взрослого.

Ник открыл глаза и увидел Александра Викторовича.

– Дядя Саша, а где все? Меня скоро отпустят? Мне так здесь надоело. Опять эти уколы, не могу больше!

– Придется потерпеть, – ответил ему руководитель, – Ты все сделал правильно, малыш. Только, Ника, ты не бережешь силы и слишком выкладываешься в начале. Ты был ранен. Мы же говорили, что за такие дела нельзя браться чуть уставшим, чуть приболевшим. Силы, которые ты вызвал, могли запросто раздавить тебя. Хорошо, что помогли твои друзья из леса.

– А что мне оставалось. Мы бы все погибли. А где те, из леса? Они живы?- Ник попытался приподняться.