Драконий клуб - Варя Медная

— Хотите сказать, что во мне или в Озриэле… или в нас обоих могли остаться магические щепки, которые мешают нам стать больше, чем друзьями?

— Да, — просто кивнул Атрос.

Во мне начала разгораться надежда.

— А как в ваши времена доставали такие щепки? — спросила я срывающимся от волнения голосом.

— Обыкновенно: щипцами.

— То есть если стрела магическая, то нужны…

— Магические щипцы.

— А где такие достать?!

— Понятия не имею.

— Но вы про такие слышали?

— Нет, но ничто не ново под луной. — Призрак остановился и снова отхлебнул из фляги.

— И что это значит?

— Может, ты выйдешь из моего рома?

— Простите. — Я сделала шаг назад, и он, глотнув последний раз, завинтил крышку. Наверное, содержимое бутыли никогда не заканчивается — должны же быть у призраков хоть какие-то преимущества.

— Это значит, что если сие пришло в голову нам, то кому-то это пришло в голову еще раньше, и этот кто-то уже нагревает на идейке… — Он многозначительно потряс кошелем на поясе. Нахмурился, снова потряс, потом вздохнул. — Ладно, в общем, представь, что он бренчал.

Мы как раз поднялись в башню и остановились перед моей дверью. Я принялась в волнении кружить по пятачку.

— Получается, все, что нужно, это найти лавку, где продаются магические щипцы…

— Я бы на твоем месте не рассчитывал на первую попавшуюся волшебную барахолку.

— …Или мастера, который возьмется за столь эксклюзивный заказ.

От следующей мысли я чуть не задохнулась, ночнушка вмиг стала тесной.

«… доставала или изготавливала в подпольных условиях то, что так просто не купишь в мастерской гнома или лавке магических товаров».

Так сказал Хоррибл! Теперь я знаю, кто сумеет помочь! Мир вновь обрел краски, запахи, вкус и надежду. Я почувствовала себя как узник, обреченный киснуть в мрачной камере, перед носом которого вдруг открылась радужная дверца с надписью: «Выйди через меня».

Я подскочила к Атросу и поцеловала его в щетинистую щеку. Губы ощутили только холодок.

— Спасибо! Спасибо-преспасибо вам!

— Не за что, принцесса, — он машинально потер щеку и взглянул на ладонь. — В прямом смысле: это знание тебе не пригодится. Ты никогда не выберешься отсюда, а твой возлюбленный друг в жизни не попадет сюда, уж извини.

— Это неважно, — ответила я, едва сдерживая улыбку. Пусть Атрос и дальше так думает, ни к чему давать Кроверусу пищу для подозрений. — Просто знайте, что вы мне очень и очень помогли. Я ваша должница.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — подмигнул он.

Ну что за неугомонный призрак! Я вздохнула, наклонилась вперед, вытянула губы трубочкой и зажмурилась. Холодка на губах не почувствовала, зато сползшая с плеча ночнушка вернулась на место. Я удивленно открыла глаза и увидела, что Атрос поправляет рюшечку.

— Как-нибудь в другой раз, принцесса.

В голосе почудилась грусть. Я решилась озвучить мысль, пришедшую в голову еще в пути.

— Вы именно так и умерли, — я осторожно указала на круглый шрам под лентами рубахи, — от стрелы? — Тон постаралась выбрать поделикатнее — вдруг Атросу неприятно вспоминать собственную кончину?

Он, против ожидания, приободрился:

— Не, это тут ни при чем. Умер я классически.

— А есть такая смерть?

— Сломал шею на охоте, — пояснил он.

— Мне… жаль.

— А вот мне нет, не самый худший конец: после отменного обеда, под веселые крики друзей, лицо горит от ветра, и какой здоровенный был тот кабанище, ты бы видела! — Он широко расставил руки. — Из всего можно извлечь урок.

— Даже из смерти?

— Из нее особенно. Очнувшись призраком, я понял, чего ни в коем случае не следовало делать. — Он снова задумчиво провел по щетине.

— Садиться на лошадь пьяным?

— Выходить из дома, не побрившись. Жаль, уже не исправишь. Ты до рассвета собираешься тут торчать или все-таки пойдешь спать?

— Пойду… если вы меня пустите.

Наяву я совершенно не помнила того, что знала во сне.

— Ах да, код. — Атрос встал сбоку и продиктовал комбинацию. Я повторила все в точности, и дверь отворилась.

— Не слишком-то радуйся, принцесса, — предупредил он напоследок. — Завтра я скажу Хорриблу, чтоб внес изменения в запирающее заклятие.

— Даже не собиралась, — пропыхтела я, досадуя, что призрак оказался не так-то прост. — А насчет…

— По поводу ночной прогулки не беспокойся, это будет наш маленький секрет.

Я благодарно кивнула и закрыла дверь. Широко зевнула и побрела к кровати, мысленно уже заворачиваясь в одеяло. Небо за окном начало светлеть, возвещая приближение рассвета. На полпути к цели меня окликнули: «Эй, принцесса!»

Кажется, я напрочь утратила способность удивляться и пугаться, потому что даже не вздрогнула. Повертела головой, убедилась, что в комнате больше никого и, списав все на усталость, продолжила путь. Но тут голос уже с явной примесью раздражения произнес:

— Я здесь. Нет, еще немного правее.

Я крутанулась на пятках и уставилась на стену, где висела большая картина с изображением пасущихся на лугу овечек и спящего под деревом пастуха. Сейчас животные встревоженно носились по полотну, а в самой гуще стада стояла дракониха с картины в коридоре. Она брезгливо придерживала юбку и ждала, пока путь освободится. Так и не дождавшись, отпихнула ближайшую овцу — та умчалась прочь, испуганно блея, — подошла к самому краю рамы и поманила меня.

— Что вы здесь делаете? — удивилась я. — Это не ваша картина.

— На одно слово, принцесса.

— Слушайте, а это не может подождать до утра? Я так устала, всего пару часиков посплю и…

— Нет, — отрезала она.

Я бросила тоскливый взгляд на кровать, так и манящую зарыться в перину, вздохнула и подошла к полотну.

— Ближе.

Я повиновалась.

— БЛИЖЕ.

Еще полшажка.

Внезапно она схватила меня за волосы, притянула к самой картине и прорычала:

— Где это ты всю ночь шлялась? А ну, отвечай!

— Отпустите! Что вы делаете? — Я дергалась, безуспешно пытаясь высвободить волосы. Увидев, что они испачканы масляной краской, простонала: — Я ведь только-только голову помыла…

Но дракониха лишь крепче вцепилась.

— Признайся, ты на него глаз положила, едва порог переступив?!

— Вы о ком? Сдался мне ваш дракон!

— При чем тут Якул? Я об Атросе.

— А Атрос тут при чем?

— Нет, вы только поглядите! — всплеснула свободной рукой дракониха. Не знаю, к кому она обращалась: на рисованной полянке были лишь овцы (спящий пастух не в счет), а в комнате только я. — Еще и святую невинность из себя строит. Да ты посмотри на себя, во что одета, распутница!