Любовь и гордость. Нелёгкий выбор (СИ) - Холлей Ниизла

- А теперь - самый животрепещущий вопрос, - Мрак обвёл семью жестким взглядом "адских" глаз, - Что нам делать? В связи с матриархом? Ждать неизвестно сколько, вздрагивая от каждого корабля, что прилетит со стороны Маэру? Ждать, что когда-нибудь, мы можем обнаружить новое похищение жены? Нора, и ты... ты - определилась? Кто для тебя матриарх Лейвеллин? Супруг? Разумный, которому ты просто благодарна за отношение, чувства, за то, что отпустил? Видишь ли ты его/её своей семьёй? А, если, Лейвеллин захочет вернуть тебя себе... уже навсегда? Без нас... трёх, никому, кроме тебя не нужных самцов. Что ты выберешь?

- Я выберу ВСЕХ! - твёрдо ответила Эля, дрожащим от волнения голосом. - А, если матриарх поступит как эгоистка, то я откажусь от неё!

- Вот и отлично! - ухмыльнулся довольный карианец, - Все вопросы мы выяснили... теперь можно перейти и к более приятным действиям... - в голосе карианца появилась будоражащая кровь хрипотца, - Мы соскучились... детка... А с Веллором ты вообще... должна всё инициировать!

- Нет! - тихо возразил инкуб, пленяя Элю сияющим взглядом медовых глаз, - Госпожа не готова ... быть со мной... сначала ей надо остаться с нэром Бертом. Так будет правильно! А мне ... достаточно ... чувствовать её счастье... 

- Ну, что ж... поскольку я всем все планы перепутал, то пойдём-ка мы, тоже... в рубку! Заодно проверим - не передрались ли там все! И узнаем - как с поискои родителей Веллора. - уже уходя из каюты, карианец обернулся в дверях, - И ещё... Берт, это твой последний шанс. Больше я один-на-один с тобой свою илаи не оставлю!

Дверь с тихим шелестом закрылась.

- Берт...

- Эля...

Произнесли мы одновременно.

И одновременно потянулись друг к другу:

- А, знаешь... я помню... как увидел тебя впервые! 

***

09.01.2020

- Я тоже ... 

Берт заправил за ушко замершей женщине непослушную прядку волос. И снова замер, почти касаясь шеи любом.

Они долго сидели в тишине. Потом, когда он, скрывая свое нетерпение, всё же привлек ее к себе, она шепотом спросила:

— Почему вы не улыбаетесь? Вы все еще сердитесь... на себя... на меня ... на обстоятельства? Клянусь вам, я не ...

— Знаю, дорогая. А ты снова перешла на "вы"...

Он глубоко вздохнул и продолжал глухим голосом:

— Не могу сейчас улыбаться, слишком долго я ждал этой минуты, и сейчас мне больно от счастья. Ни одну женщину я никогда не любил так, как тебя...  и мне кажется, что я любил тебя еще до того, как узнал. И когда я увидел тебя… Да, именно тебя я ждал. Но ты ... ты так искренне готова была отдать себя... не понимая, что после близости так и останешься - непроявленной!  Я намного старше тебя, милая... и этот факт тоже не мог отринуть... Я боялся, что ты не захочешь в Пару такого старика, как я... Я боялся... И я делал тебе шутливые признания, боясь, что ты с ужасом оттолкнешь или высмеешь меня. Ни одну женщину я не ждал так долго, ни с одной не проявил столько терпения. А ведь ты принадлежала мне по закону. Сто раз я уже готов был взять тебя силой. Тем более, что ты была бы совсем не против... Но... гроховы сомнения... в себе, в тебе... Они сыграли с нами злую шутку. В результате которой я едва не потерял тебя! И ещё...  мне нужно не только твое тело, мне нужна твоя любовь. И не просто любовь... а любовь, отдающая себе отчёт... Понимаю... хотел слишком многого... А вот сейчас, когда ты здесь, когда ты наконец моя, я не могу простить НАМ те муки, которые я принёс! Не могу простить, — повторил он с обжигающей страстью в голосе.

Эля смотрела ему прямо в лицо и улыбалась.

— Отомсти НАМ,  — прошептала она.

Он вздрогнул и тоже улыбнулся.

— Не подстрекай меня, сладкая. Ты скоро попросишь пощады! 

И с этого момента Эля перестала принадлежать себе. Губы, уже давно пьянившие ее, снова повергли ее в водоворот неведомых прежде ощущений, память о которых оставила у нее смутную тоску. Все пробудилось в ней в предчувствии высшего блаженства, которому ничто теперь не могло помешать, упоение охватило ее с такой силой, что она испугалась.

Прерывисто дыша, она пыталась ускользнуть от его ласк, которые открывали ей все новые и новые истоки наслаждения. Но неумолимые губы и руки возвращали "беглянку" назад, в объятия коварно улыбающегося нага.

Тело Элеоноры, уже восстановившееся от родов, было создано для любви. Она словно заново ощутила его и была потрясена тем, сколько в ней самой странной и неведомой силы, что толкала женщину в бездну страсти. Берт же, напротив - жестко укрощал собственную, рвущуюся наружу страсть, дабы утвердить свою победу.

Она почти не заметила, как они оказались в кровати. Обнаженные ... нетерпеливо-сдержанные. С неутомимым терпением Берт снова и снова начинал ласкать жену, и с каждым разом она становилась все покорнее, все горячее в ответных ласках. В затуманеных страстью глазах Эли светилась невысказанная мольба... Она то вырывалась из объятий супруга, то приникала вновь. Элеонора погружалась в блаженство, пронзительное и пьянящее. Отбросив всякую стыдливость, ограничения, принесённые ещё из земной жизни, она отдавалась самой смелой ласке, позволяла мужу покорять своё тело , как он уже покорил её Душу.  Закрыв глаза, она уносилась сладостным потоком в океан наслаждения.    

Боль не возмутила её. Так НАДО! Только ТАК наагаты зарождают НОВУЮ ЖИЗНЬ. Только так, а не иначе.

И укус смертоносных клыков она приняла как должное. Вонзая в ответ свои клычки в шею Берта, услужливо подставленные ей.

- Почему... - прошептала Эля, когда их тела перестали содрогаться от оглушительного оргазма,  - Почему ты так долго ждал... терзал нас... Берт, я люблю тебя...

- Я тоже, сладкая! Я люблю тебя! - прошептал наг, вытягиваясь рядом с женой, на кровати и проводя трепещущим языком от груди к ушку. Потом  обвел округлость ее белого и упругого живота. Она блаженно вздохнула, выгибаясь на встречу любимому мужчине. 

Какой же её наг нежный, страстный, сильный!

Нас тактично не беспокоили до следующего дня.

Который начался с жизнерадостного вопля Кларка, который ломился к нам в каюту со словами:

- Госпожа! Впустишь? Там, вроде как родителей нашего красавчика обнаружили! И ещё я девчонок потерял... точнее - гасси! 

- Убью... - простонала я, зарываясь под мышку Берта.

- Для тебя, свет мой, хоть сейчас! - муж делает движение, чтобы встать с кровати.

- Нет. Пущай живёт! - ворчу я, притягивая Бету к себе и коварно сжимая губами жесткую горошинку соска.

- Ммммилая... ты не против повторить нашу восхитительную близоссссть?

- Не против, - вздыхаю, с сожалением отрываясь от вкусного мужа, - Но... встать всё-таки надо... хотя бы - попытаться... хоть так неохота...

- Можем продолжить... попозже...? Только ... мы уже не будем наедине... Мрак едва держится. Тебя оставить с ним наедине? Милая, я понимаю, как тебе сложно ... Но, от этого люблю не меньше, а сильнее! И Мрак с Велллором - тоже! - Берт, не торопясь, с наслаждением, накрыл губами мой рот ... властно углубляя поцелуй. - Позволишь - честно..? - прерывисто дыша спросил он, оторвавшись от совсем разомлевшей меня.

- Позволю, - еле двигая припухшими от поцелуев губами, и всё ещё тая от ласк мужа, отвечаю я.

- Позволь нам сегодня быть с тобой ... всем...? Не торопись отрицать! - пальцы Берта легли на мои губы, - Доверишься мне...? Нам...? Если запаникуешь, зажмёшься... я всё прекращу. Веришь?

Любимые, мудрые глаза смотрели на меня с нежностью.

- Верю... доверяю... позволю... Потому, что это сказал ты... - тону в глазах и объятих обожаемого мужчины.

- Ты не пожалеешь, свет мой! 

Снова - жаркий поцелуй, от которого я снова теряюсь в океане наслаждения.

- Госпожа, там ваш пилот у дверей ждёт. А ещё - гасси пытаются каюту открыть. Они вас потеряли, - докладывает корабельный Искин.

- Бухать меньше надо! - ворчу я, гнездясь в объятиях супруга. - Нет, - сев в кровати, бью кулаком по ни в чём не повинной подушке, - Могу я с мужем побыть... чтобы нас не отвлекали?!