Музыка и ты. Выпуск 7 - Марк Александрович Зильберквит

Так или иначе известно, что, бездействуя как музыкант и скучая по детям, Роберт Шуман, очарованный Москвой, не хотел с нею расставаться...

К концу своего пребывания в Москве он уже очень много знал о ней. Но Москва (как, впрочем, и Петербург) так фактически и не узнала Роберта Шумана.

* * *

«Во время многих недель, проведенных им в Петербурге и Москве, — писал В. В. Стасов, — Шуман остался совершенным «инкогнито» для музыкальной России. Глинка и Даргомыжский его не слыхали, ничего даже не знали о его присутствии. Кроме небольшого аристократического кружка, никто тогда не знал, что вот какой великий музыкант у нас в Петербурге в гостях...»

Это было чистейшей правдой — досадной, но вполне объяснимой. Музыка Шумана — необычная, новая по своему языку — не сразу находила понимающих, отзывчивых слушателей. Но гораздо удивительнее другое: почему сам Шуман, чуткий ко всему новому, самобытному, неутомимый борец за передовое искусство, находясь в России, не проявил никакого интереса к ее музыкальному искусству? Разве не удивительно, что он, посетив в Москве «Ивана Сусанина», остался глух к этому шедевру и его гениальному автору?!

Может быть, это объясняется тем, что во время всего пребывания в России Шуман постоянно испытывал недомогание? Тяжелая болезнь, омрачившая последние годы жизни композитора, уже тогда начала наступать на него. Депрессия, дурное настроение, вызываемое самыми различными причинами (а иногда и вообще без причин), почти не покидали его.

Но приезд его в Россию все же не прошел даром: с того момента мало-помалу музыкой Шумана начинают увлекаться русские музыканты, и постепенно она проникает в сердца русских слушателей.

Да и как могло быть иначе, когда у шумановской музыки было так много общего с русским музыкальным искусством.

«В мелодиях Шумана, — писал известный русский критик Г. Ларош, — есть какая-то богатырская удаль, какая-то глубокая и могучая грусть, которая иногда поразительно напоминает господствующий тон русской народной песни. В самой натуре его, в этой богатой лирической жизни под неблестящей, неэффектной оболочкой, в этой нелюбви к театральной позировке... — нельзя не узнать черт, которые хорошо нам знакомы из творений отечественных художников...»

Особую духовную близость питали к Шуману композиторы-кучкисты. По сути говоря, «Могучая кучка» во главе Балакиревым и Стасовым вела борьбу за те же идеалы в музыкальном творчестве, что и Шуман: они тоже отстаивали подлинное искусство, боролись против косности, рутины, против модных увлечений и влияний. Как и Шуман, некоторые русские композиторы — Кюи, а ранее Серов, пропагандировали передовую русскую музыку на двух фронтах — собственно музыкальном и литературном.

Самым же пламенным и горячим поклонником Шумана стал русский композитор, чье творчество и облик во многом напоминают автора «Крейстерианы» и «Давидсбюндлеров», — Петр Ильич Чайковский, называвший Шумана «наиболее ярким представителем современного музыкального искусства».

«Величие Шумана, — писал Чайковский, — заключается, с одной стороны, в богатстве его изобретательной способности, а с другой — в глубине выраженных им душевных настроений».

Чайковский говорил даже, что весь период второй половины XIX века в будущем грядущие поколения назовут «шумановским».

Слова автора «Евгения Онегина» в некотором смысле оказались пророческими. Имя Роберта Шумана действительно украшает список крупнейших композиторов XIX века. Оно стоит рядом с именами Шопена, Берлиоза, Листа и его русских собратьев — Глинки, Мусоргского, Бородина, Чайковского.

НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

ИЗ ПУТЕВОГО ДНЕВНИКА КЛАРЫ ШУМАН[7]

Воскресенье 20 февраля. ...В шесть часов утра прибыли в первый типичный русский город — Ямбург, где мы впервые увидели православную церковь с пятью куполами зеленого и желтого цвета — излюбленные цвета русских. Переночевали в Кипене. Мягкая погода, приятная лунная ночь. Повсюду удобные почтовые станции и повсюду хорошие обеды.

Понедельник 21 февраля. В оттепель тронулись дальше. Под Рощами застряли в снегу...

Вскоре появились петербургские дачи.,. До самых Триумфальных ворот Петербурга — чудные леса. Въезд грандиозен! От улицы к улице город становился все прекраснее; наиболее великолепным он показался нам, когда мы подъехали к гостинице «Кулон»... Площадь называлась Михайловской, здесь расположен красивый дворец великого князя Михаила...

Роберт сразу же вышел и осмотрел находящийся поблизости великолепный Невский проспект...

Вторник 22 февраля. Совершенная оттепель. Утром мы поехали по Невскому проспекту, мимо Зимнего дворца, а затем вдоль Невы и восторгались этим — по словам Роберта — чудо-городом...

Среда 23 февраля. Мы начали наносить визиты и вручать наши письма... Каждый день мы с восхищением осматривали великолепный Зимний дворец, генеральный штаб, здание Сената, Александрийскую колонну и еще многое и многое...

Вторник 7 марта. Утром побывали в Казанском соборе, а затем в церкви Петропавловской крепости, где со времен Петра хоронят представителей русской императорской фамилии. У гроба Петра нас охватил священный трепет — здесь покоится великий человек! Роберт осмотрел главный алтарь (сюда женщинам вход запрещен) и находящийся там крест, сделанный из драгоценного камня. У алтаря висит подаренное Петром паникадило из слоновой кости. Затем мы осмотрели у Невы садик, голландский домик Петра и большую шлюпку, которую он сам смастерил. Интереснейшее утро!..

Среда 8 марта... Днем мы катались по Невскому. У нас никакой определенной цели не было, и мы представили кучеру возможность ехать, куда ему заблагорассудится; он, как и следовало ожидать, ехал все прямо и прямо и наконец привез нас к стенам Александро-Невской лавры... Мы зашли в церковь и осмотрели гробницу (Александра) Невского, сделанную из литого серебра...

Вечером второй концерт в Энгельгардтовском зале. Как и на первом, публики было не очень много, что нас весьма огорчило. Виною была опять та же итальянская опера, выколотившая у людей все деньги...

Воскресенье 12 марта. В два часа дня я дала свой третий концерт. Публики было много и очень знатной. Квинтет прошел удачно и встретил исключительный прием; впрочем, публика была в общем настроена несколько холоднее, хотя как раз сегодня я играла очень хорошо. Это, вероятно, из-за дневного света — днем восприятие всегда слабее, чем вечером, что совершенно естественно...

Понедельник 20 марта. Страшная грязь на улицах из-за оттепели. То пешком, то в экипаже мы пробирались по городу, чтобы достать карету с немецким провожатым до Москвы. Мы были настолько наивны, что дали себя уговорить нанять четырехугольный ящик с двумя большими дырами вместо окон, о чем позже горько сожалели...

Поздно вечером мы выехали. Никогда не забуду этой ужасной первой ночи!

Среда 22 марта. День прошел в дорожных