Время не властно - Сальваторе Роберт Энтони

После этого бывший мастер оружия Симфрэй ушел и оставил девушку среди руин Дома Тр’арах. Джарлакс исполнил его просьбу, позволил ему лично убить Мать Хаузз, и поэтому не только Даб’най предстояло сегодня смириться с неожиданным поворотом судьбы.

Глава 6

Новые друзья

– Эта методика несовершенна, – возразил Джарлакс. – Неужели Мать Зирит согласна рискнуть, ведь можно лишиться такого шедевра, как Закнафейн!

– Вообще-то предполагалось, что ты доставишь воина Матери Мэлис лишь после того, как сотрешь его воспоминания, – напомнила верховная жрица Кирий.

– Некоторые воспоминания, – поправил ее Джарлакс. – Ты хочешь, чтобы он забыл все, чему обучался в военной академии?

– Не зли меня, Джарлакс.

– Мать Мэлис чем-то недовольна?

– Нет, – неохотно призналась Кирий. – Совсем наоборот. Если верить слухам, каждую ночь из ее спальни доносятся пронзительные крики.

Джарлакс хмыкнул и покачал головой, вспомнив двусмысленные сплетни, ходившие о ненасытной Мэлис До’Урден.

– Вот еще одно умение, которое не стерли псионики Дома Облодра, – заметил он, чтобы подкрепить свою точку зрения.

– Позволь напомнить: тебе были выданы дополнительные деньги, чтобы оплатить услуги этого Дома, – сказала Кирий.

– И поэтому я нанял одного псионика в качестве советника; получив от него совет, я пришел к выводу, что твой выбор был не совсем верным, – заявил Джарлакс.

На лице Кирий появилось выражение сомнения.

– Итак, мне сказали, что эта методика несовершенна, – повторил наемник. – Если бы я позволил псионику вторгнуться в сознание блестящего воина, он превратился бы в обычного мужчину, и притом недалекого. Неужели предполагаемый результат оправдывает подобный риск?

– Может быть, и нет, – ответила Кирий… но все равно протянула руку.

– Мне пришлось заплатить за услуги псионика.

Женщина щелкнула пальцами, требуя обратно оставшееся золото.

Джарлакс усмехнулся, достал из своего магического мешка небольшой кошелек и подал его жрице.

– Мать Зирит боится, что мы впустили в дом Матери Мэлис раненого зверя, путающего следы, – объяснила Кирий. – Если воина Симфрэй все еще терзают горестные воспоминания…

– Не терзают, а если в душе его и зародится гнев, то он в любом случае будет направлен не на новую госпожу, – заверил ее Джарлакс.

Кирий многозначительно хмыкнула.

– Ты слышал, что Дом Тр’арах пал? Что Мать Хаузз убили, причем с необыкновенной жестокостью?

– Да, ходят такие слухи. – Это было все, что ответил Джарлакс. Он криво ухмыльнулся. Она все знала и все понимала. Она догадалась, что он позволил Закнафейну отомстить. – Прошу тебя, убеди Мать Зирит, что нет никакой необходимости стирать Закнафейну память при помощи псионика Облодра или проницателя сознания. Он будет вести себя прилично.

– Кто ты такой? – спросила Кирий Ксорларрин и невольно усмехнулась.

– Бездомный бродяга.

Верховная жрица презрительно фыркнула и покачала головой.

– Надеюсь, Мать Зирит осталась довольна моей работой, – произнес он с поклоном.

Лицо Кирий, превосходно умевшей владеть собой, оставалось совершенно бесстрастным.

– Если ты понадобишься нам снова, мы призовем тебя, – произнесла она и пошла прочь.

Джарлакс испытал огромное облегчение оттого, что эта встреча прошла для него так легко, и оттого, что Ксорларрины, судя по всему, не возражали против его решения оставить Закнафейну воспоминания о прошлой жизни. На это у Джарлакса имелись глубоко личные причины: за короткое время, проведенное наедине в магическом мешке, наемника очень заинтересовал могучий мастер оружия Симфрэй – точнее, теперь уже До’Урден.

Тем не менее, шагая в сторону района Брерин, Джарлакс размышлял о том, что оставить Закнафейну все воспоминания было не слишком милосердно.

Эта же неприятная мысль снова пришла ему в голову, стоило наемнику войти в таверну «Гниющий миконид», владелец которой гордился тем, что подает самое мерзкое пойло во всем городе. Джарлакс обнаружил Закнафейна за их обычным столиком – дроу сидел, опустив голову и безвольно ссутулившись.

Джарлакс сделал знак бармену – как и во всех остальных тавернах Мензоберранзана, здесь прекрасно знали его и то, что ему подать, – и подошел к мастеру оружия Дома До’Урден.

– Снова лишился сил? – спросил он, пододвигая стул к столу, и уселся без приглашения. – Мать Мэлис тебя угробит, друг мой.

Закнафейн поднял взгляд и уставился на наемника:

– Ты мне не друг.

Джарлакс снова махнул в сторону бара.

– Зачем ты так говоришь? – с упреком произнес он. – Ты нанес мне глубокую рану этими словами.

– Я нанес бы тебе рану, если бы смог потом уйти от расплаты.

Закнафейн поднес к губам кружку и хмуро посмотрел на Джарлакса поверх нее. Но наемник проигнорировал сердитую гримасу и угадал во взгляде собеседника печаль.

– Так что же с тобой, недомогание или утомление? – с лукавой ухмылкой переспросил Джарлакс.

– Мне кажется, ты слишком настойчиво этим интересуешься, – бросил Закнафейн. – Почему бы тебе самому не пойти и не насладиться прелестями Мэлис – если ты уже не отведал их?

– Неужели тебя это не покоробит?

Закнафейн пренебрежительно скривил губы, и наемник понял, что это вполне искренняя реакция.

– Так что, ты даже не испытываешь удовольствия? – не отставал Джарлакс.

Закнафейн пожал плечами.

– Не буду отрицать, она очень искусна, и немногие практикуются более прилежно, чем она. – Воин не сумел подавить слабую улыбку, и Джарлакс, заметив эту трещину в его «доспехах», рассмеялся вслух.

– Тогда в чем же дело, друг мой? – спросил Джарлакс. – Ты попал в Дом, намного превосходящий Симфрэй, в Дом, который заслужил внимание могущественных семей, а с другой стороны, имеет достаточно весомых союзников, чтобы его в случае чего не стерли с лица земли. Твоя звезда взойдет вместе со звездой Дома До’Урден. Мать Мэлис достаточно амбициозна, так что в ближайшее время тебя ждут битвы – в конце концов, она забрала тебя в свой клан ради твоего меча и… кинжала, – добавил он и состроил двусмысленную гримасу. Закнафейн раздраженно закатил глаза. – Чтобы ты стал воином и отцом ее детей. Так отчего же ты хандришь? Почему Закнафейн покинул дворец До’Урденов сегодня ночью, бродит по Вонючим Улицам, пьет эль и вино, далеко уступающие содержимому погребов Матери Мэлис?

– Ты попросил меня встретиться с тобой здесь, – сухо напомнил ему Закнафейн. – Как обычно.

– Верно, верно. Но зачем ты пришел? Ты ничем не обязан мне, ты говоришь, что мы не друзья.

– Ты платишь за выпивку.

– Ах так! Но, как я уже упоминал, в Доме До’Урден ты можешь найти более качественную выпивку. Я уверен, что Мать Мэлис обеспечит тебя всем, что ты попросишь, если только ты не станешь напиваться до бесчувствия и не лишишься способности ублажать ее.

– Мэлис сделала из меня вывеску Дома До’Урден, – выпалил Закнафейн, и Джарлакс получил ответ на все свои вопросы.

Он отметил, что уже второй раз Закнафейн говорит о Мэлис, не называя ее титула, а ведь подобное неуважение каралось смертью в Мензоберранзане, где верховные матери считались священными особами.

Итак, Закнафейн изнывал от скуки, несмотря на удовольствия, которые предлагались ему в спальне Матери Мэлис. Да, действительно, он служил «вывеской», он расхаживал по внешним балконам Дома До’Урден, демонстрируя всем новое могущественное приобретение Матери Мэлис. Это зрелище было призвано напоминать остальным Домам – честолюбивым низшим Домам, Домам, равным До’Урденам по положению, а также могущественным и безжалостным правящим кланам – о том, что нападение на До’Урденов может обойтись очень дорого.

Но Джарлакс понимал, что Закнафейна не интересовала сама по себе защита Дома До’Урден (точно так же, как прежде – оборона Дома Симфрэй); он воевал с врагами лишь ради самосохранения. Закнафейн не считал, будто обязан умереть за Мать Мэлис или за кого бы то ни было еще, и отсутствие целей и интересов в жизни угнетало его. Тот факт, что он очутился в Доме с более стабильным положением по сравнению с мелкими кланами вроде Симфрэй, в Доме, который относительно редко сражался с другими, не слишком радовал Закнафейна.