Маленькая торговка спичками из Кабула - Диана Мохаммади
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Anyone who works as a teacher for the current puppet regime must receive a warning. If he never the less refuses to give up his job, he must be beaten. If the teacher still continues to instruct contrary to the principles of Islam, the district commander or a group leader must kill him[26]».
Талибы всегда предупреждают три раза. Это немного напоминает папу. Только последний их выговор — это уже навечно.
Фарзана решила бежать не из-за возвращения талибов. А потому, что в Кабуле жить безопаснее. Она говорит, что на юге жить хуже, чем где бы то ни было: афганцы, словно в тисках, зажаты между бомбардировками коалиции и возрастающим давлением повстанцев, которые требуют помощи, денег или укрытия.
— Они заставляют вас хлебать ваш собственный суп с лезвия их ножей, — говорит Фарзана. Это еще мягко сказано. Если выражаться менее сдержанно, они просто прижимают вас к стенке. Деревенские жители больше не могут иметь свое мнение. Они побочные жертвы воздушных бомбардировок коалиции. Понимают ли они, что те, кого они защищают, используют их в качестве живого щита? Во время войны главное оружие бедняка — стратегия. Она имеет право на любые пороки. Она оправдывает насилие и террор. Во время войны человек не берется в расчет. Однако нерв этой войны — именно человек.
У афганцев на юге нет выбора. Когда вашу семью или семью соседа убивает бомбой, вы неизбежно будете против иностранцев, которые хотят превратить вашу страну в военную колонию.
У афганцев на юге нет выбора. Когда талибы обещают вам порядок и справедливость, вы верите им на слово. Афганцы на юге просто хотят мира, откуда бы он ни пришел.
Так вот, Фарзана решила бежать не из-за талибов. Она им сочувствует. Конечно, речь не идет о том, чтобы вновь возвращаться к самым мрачным моментам в истории Афганистана. Но если бы талибы были более прогрессивными (только вот могут ли эти два слова стоять рядом?), по мнению Фарзаны, сегодня они стали бы единственными, кто может вернуть нашей стране безопасность.
Фарзана решила бежать от смертоносной атмосферы. На обочинах асфальтированной дороги, ведущей в Кабул, она, как и Фархад, видела обожженные грузовики. Полицейские посты, в спешке расставленные вдоль дороги, чтобы ее обезопасить, — не что иное как жалкие будки, обложенные мешками с песком, которые каждую ночь подвергаются нападениям. Символ упадка афганского государства. Полицейские по вечерам, когда их не атакуют талибы, делают свое дело. Как все. Останавливают автомобили и воруют из них все, что еще можно украсть. Иногда они выдают себя за талибов. Небезопасность всегда на пользу самым хитрым. Моя сестра не захотела рисковать во всей этой игре.
Теперь они с мужем и детьми будут жить на вершине «телевизионного холма». В одном их тех домов, у которых крыши прячутся в облаках. Теперь нас будут разделять всего 700 метров высоты. Ради сестры я сто раз поднимусь туда, даже не запыхавшись.
35
Навязчивый мотив
В начале этого года мне кажется, что моя наивность меня покинула, ничего мне об этом не сказав. Я вдруг смутно поняла это, но мне не хочется останавливаться на этой мысли, и я отпускаю ее. Сегодня я говорю об этом потому, что все происходящее вдруг перестало скользить по мне, как по ровной поверхности вещей, гладкой и крепкой. Меня все время что-то беспокоит, что-то мучит. Навязчивый мотив. Я вдруг снова вошла в мир ясного сознания, где обнажилась вся безнадежность нашего семейного положения. В этом году я начала понимать: что бы мы ни делали, у нас нет будущего. У таких людей, как мы, выхода нет. Мы своим небольшим числом пополним ряды лишних людей. В такие моменты, когда опускаются руки, мама ругает нас и мямлит что-то о своих высоких принципах. Например, стоять прямо, когда всё вокруг заставляет тебя согнуться, съежиться, чтобы защитить свой хребет от ударов. На этот раз мне не кажется, что мы живем рядом с историей. Я твердо убеждена, что мы в ее вихре. Я не хотела давать здесь урок морали. У меня нет для этого ни возможности, ни желания. А потом, история дала уже много таких уроков и даст еще. История станет еще более ужасной. Еще более жестокой. Нужно просто свыкнуться с этой мыслью. Я, так бесконечно верящая в человека, утратила свои иллюзии. В общем-то, в этом нет ничего страшного. Иллюзии для того и существуют, чтобы их терять. Я надеюсь, что это всего лишь переходный период. Ты теряешь иллюзии в тринадцать лет, когда даже твое собственное тело начинает тебя мучить. Это необходимая линька. В двадцать лет у меня будут другие иллюзии, которые я потеряю, потому что жизнь, в конечном счете, — это постоянная борьба между тем, кто я есть, тем, кем я хочу быть, и тем, кем я никогда не буду. Нужно просто научиться жить с этим разочарованием. Я научилась этому раньше, чем нужно. Чтобы избежать заблуждений, в Афганистане жизнь женщинам облегчили. Им ничего не остается, кроме как быть тем, кем они являются. Или на худой конец сожалеть о том, кем они никогда не станут. У них не было переходного этапа, когда вам дается возможность жить в соответствии со своими мечтами. А я отказываюсь предавать свои идеалы. Во мне говорит дух сопротивления, который мне достался от отца. Я знаю, через что мне еще нужно пройти, чтобы сделать свой окончательный выбор. Надеюсь, я не струшу и не брошу все это, чтобы пойти по пути наименьшего сопротивления.
Я написала здесь правду, такую, какой я вижу ее в свои тринадцать лет. Проблема в том, что дневниковый жанр всегда претендует на достоверность. В глубине души ты знаешь, что вещи никогда не бывают такими простыми и ясными. Ты предчувствуешь, что не сможешь остаться до конца верным тому, о чем говоришь, но сама мысль об этом предательстве невыносима. Через несколько лет, когда я перечитаю эти строки, что я найду в них: мертвую или все еще живую правду?
Благодарности
Эта книга посвящается Диане.
Спасибо семье Дианы, всем ее братьям и сестрам: Фарзане, Фархаду, Фатане, Фаваду, Халеде, Рохине, Бассире, Жамшеду, Раисе, Джамалу, Билалу, Шукрие и Самире. Особенно ее матери Латифе, которая позволила нам встречаться после школы и открыла нам двери своего дома.
Спасибо Фархат Валли, переводчице, которая работала вместе с нами и с удовольствием рассказывала нам о жизни афганской девочки, с которой ей пришлось столкнуться. Фархат благодарит свою семью, особенно брата Омара Валли, который позволял ей на несколько часов задерживаться после работы, чтобы встречаться с Дианой.
Спасибо нашему водителю Амануллаху, который по-особому заботился об этих трех незнакомках. Спасибо Алтай и Эрику, Родольфу и Эмманюэлю за их материальную и моральную поддержку. Спасибо Мартину, Люси, Ги и Катрин за внимательное чтение.
Спасибо Аймерику де Гантуза за его поддержку и терпение.
Примечания
1
Религиозный служитель, призывающий к молитве.
2
Таджики — народ Центральной Азии, проживающий в Таджикистане и Иране, на северо-востоке Афганистана, на юго-востоке Китая и на востоке Узбекистана. Самый знаменитый таджик в Афганистане — полевой командир Масуд из долины Панджшера.
3
Мохаммед Омар родился в 1959 г. Известен также под именем Молла Омар, глава афганских талибов. Правил талибским Афганистаном с 1996 по 2001 гг. Носил титул повелителя верующих.
4
Мархам — в мусульманской религиозной традиции мужчина, за которого женщина никогда не сможет выйти замуж (брат, сын и т. д.), перед которым она может снимать с головы платок. В более широком смысле мархам — это тот, кто сопровождает женщин на улице, согласно десяти заповедям Талибана.
5
Канонический исламский закон.
6
Афгани — национальная валюта Афганистана, 1 рубль равен приблизительно 1,6 афгани.
7
«Падар» — букв. отец.
8
«Коко» — букв, дядюшка, употребляется в качестве ласкового обращения.
9
«Баба» — буквально «дедушка».
10
Панджаби — национальная одежда, состоящая из широких брюк и длинной туники из одинаковой ткани.
11
«Женский сад».
12
100 афгани = 60 рублей.
13
Килимы — тканые шерстяные ковры с гладкой вышивкой, которые делают на Ближнем Востоке, на Кавказе и в Центральной Азии вот уже почти десять тысяч лет.
14
Тандур — вкопанная в землю глиняная печка в форме кувшина, которую обычно топят дровами.
15
Шальвран-камиз — традиционная одежда афганских мужчин: брюки с напуском на шерстяном поясе и длинная туника.
