Секретная миссия Пиковой дамы - Елена Логунова

Это прозвучало немелодично и зловеще, как куплет сказочной Бабы-Яги: «Покатаюся — поваляюся, Ивашкиного мяса поевши!» При этом гипсовый голеностоп вполне мог сойти за необходимую для полного образа костяную ногу. Я поежилась, а парень у мангала и ухом не повел.

Может, он не понимает по-русски? Мало ли, что терем старославянский, кухня-то явно горская! Я ревизовала свои скудные познания в языках народов Кавказа и сгенерировала корявую фразу на грузинско-армянском: — Вах, генацвале! Шашлык-машлык, лаваш-хачапури буду!

— «Ркацители», «Саперави», «Киндзмараули»! — шумно сглотнув слюну, вступила в переговоры Ирка.

Ноль внимания.

— Слышь, ты, витязь в тигровой шкуре! — раздраженно воскликнула Ирка, явно намекая на несвежий, в пятнах, передник шашлычника. — Повернись, с тобой женщины разговаривают!

В сердцах она легонько потыкала парня в спину костылем, и тот моментально обернулся.

— Ой! — юнец поспешно снял наушники плеера и заговорил на чистом русском языке без малейшего акцента. — Я и не слышал, как вы подошли!

Ирка выразительно покосилась на свой увесистый гипс и пожала плечами.

— Извините, пожалуйста, — снова просительно завела я. — Понимаете, мы давно в пути…

— Сами мы не местные, голодаем и скитаемся! — ляпнула Ирка. — Помогите, чем можете!

— Например, шашлыком! — подсказала я. — Разумеется, мы заплатим, сколько нужно!

— Вообще-то шашлык на заказ. — Парень оглянулся на терем, потом посмотрел на мангал, заглянул в кастрюлю с сырым мясом. — А, ладно! Берите пару шампуров, тут с полкило шашлыка будет, это на двести пятьдесят рублей.

— По полтиннику за сто грамм, — быстро пересчитала Ирка. — Не дороговато ли?

— По полтиннику — в самый раз! — перебила я ее, опасаясь, как бы милый юноша не передумал продавать нам мясо.

Кроме того, мыслить в пересчете на полтинники мне было уже привычно.

— Только ни хлеба, ни соуса я вам дать не могу, — посетовал парень, ловко стряхивая в бумажные тарелки куски сочного жареного мяса. — Хлеб, кетчуп и зелень на кухне, если хотите, постучитесь во-он в то окошечко, спросите Манану, она все вынесет.

— Мы и без хлеба обойдемся, — сказала я.

Балансируя с двумя полными тарелками в руках, я со всей возможной скоростью вернулась к «шестерке» и там дождалась, пока приковыляет Ирка. Подруга подзадержалась, но зато появилась с прозрачным кулечком, в котором лежали длинные полоски нарезанного лаваша.

— Манана от денег отказалась, — нечленораздельно произнесла подруга, открывая мне дверцу свободной от костыля рукой.

Кулечек с хлебобулочным изделием она держала в зубах.

Я аккуратно поставила тарелки на приборную доску, мы сели в машину и, не отъезжая от «Огонька», плотно поужинали горячим вкусным шашлыком и мягким лавашом имени бескорыстной девушки Мананы.

— Теперь попить бы, — сказала сытая Ирка, откидываясь на сиденье.

— «Ркацители», «Киндзмараули»? — напомнила я.

— У меня дома в баре есть бутылка «Хванчкары»! — оживилась подруга. — Вернемся — выпьем за наше здоровье!

Однако пить нам пришлось не за здравие, а за упокой. Не прошло и часа после нашего с Иркой импровизированного пира в машине, как произошла настоящая катастрофа.

— Не нажрись мы с тобой шашлыков, может, ничего и не случилось бы! — сетовала потом Ирка.

То, что мы успели поужинать, действительно сыграло свою роль. Когда радостно-оживленный Ника козликом выпрыгнул из холла дома отдыха «Голубая волна», я с трудом выползла из-за руля, придерживая рукой туго набитый живот и зевая. Налопавшаяся Ирка сладко дрыхла на заднем сиденье.

Ника занял место водителя, подождал, пока я сытым удавчиком свернусь рядом, и тронул машину с места. Он посигналил кому-то клаксоном, мы выехали с территории «Голубой волны» и вернулись на трассу.

— Как прошла встреча друзей? — спросила проснувшаяся Ирка.

— Упоительно! — всплеснул ручкой Никуша.

Он обернулся, ласково улыбнулся Ирке и застенчиво спросил:

— А покушать у нас ничего нет?

Нам с Иркой стало стыдно.

— Боже мой, Никуша! — Ирка схватилась за голову. — Мы сожрали весь шашлык, ничего тебе не оставили! А ведь тебе еще полночи рулить!

— Ах, пустяки, — отмахнулся Ника. — Девочки, не беспокойтесь! Я кушал фрукты и орехи, это очень калорийно. Лучше смотрите по сторонам, как только появится какой-нибудь магазинчик, я остановлюсь и куплю себе шоколадку.

— Никаких шоколадок, — строго сказала я. — Разворачивай машину, вернемся в «Огонек» и купим еще шашлык. Поешь, как человек, нормальной горячей еды, тогда и поедем.

— Фу, шашлык! — Ника сморщил носик. — Ленуська, ну его, это противное жесткое мясо! Потом буду луком вонять! Я хочу «Сникерс», сливочный йогурт и круассаны с ванильным кремом!

— И где мы тебе среди ночи найдем круассаны? — напряглась Ирка.

— Там! — Никуша победно указал на придорожную забегаловку, объединяющую в одном строении обжорку, пекарню и продовольственный ларек. — Ну, кому чего купить?

— Мне яблочный сок, — попросила я.

— А мне пломбир в шоколаде, — сказала Ирка.

— А «Сникерса» со сливочным йогуртом не желаешь? — съязвила я, оборачиваясь к подруге.

На дорогу я в этот момент не смотрела, поэтому и не видела, как вылетевшая сзади машина сбила пересекавшего шоссе Нику. Услышала только Иркин хриплый вздох, обернулась — а все уже кончилось! Та машина скрылась за поворотом, даже не остановившись!

Я выпрыгнула из «шестерки» и помчалась поперек шоссе, ничего не соображая от ужаса, не замечая ни тормозящих машин, ни выбегающих из магазина людей. Видела только лежащего у самого края дороги Нику!

Ударом его отбросило на несколько метров, почти к тому самому ларьку, куда он торопился. Черный джемпер с надписью «I am sexy?» задрался, обнажив полоску голого тела и веревочку красных шелковых трусиков, игриво выглядывающую выше пояса приспущенных на бедрах джинсов. Помешкав немного, я сняла с себя болоньевую курточку и накрыла ею Нику так, что видны были только его ноги в джинсах и щеголеватых кожаных туфлях с узкими носами.

Я осталась в тонком белом свитерке, но холода не почувствовала. Не соображая, что делаю, я села на бордюр тротуара, обхватила руками колени и уставилась на черную лужицу, медленно растекающуюся из-под головы Ники. Из-под куртки мне была видна только левая половина его лица — нос и длинные ресницы, затеняющие бледную щеку, но правой половины лица у Ники вообще не было. Его голова расплющилась об асфальт, как упавшая с высоты тыква, и любому, даже абсолютно несведущему в медицине человеку было сразу понятно: с такой травмой никак нельзя быть живым.

Тем не менее кто-то все-таки вызвал «Скорую помощь». Она приехала даже раньше, чем милиция, но помочь все равно ничем не могла. Только увезла тело несчастного Ники — потом, когда менты уже осмотрели место происшествия и задали свои вопросы нам с Иркой и всем, кто претендовал на звание очевидца трагедии.

— Все, амба! — хриплым шепотом сказал Леха в трубку мобильника.

Он только что убил человека, но не испытывал по этому поводу никаких особых чувств, даже не сбился с шага. Леха размеренно топал по обочине шоссе, заранее отступая в тень кипарисов при приближении какого-либо транспорта. «Семерка», которую он угнал с неохраняемой стоянки мотеля, стояла на лесной дороге, уткнувшись помятым передним бампером в поваленное осенней бурей дерево.

— Готово? — переспросил его собеседник.

— Готовее всех готовых! — сострил Леха.

— Смотри, дружок, я проверю! — пообещал голос в трубке.

— Да пожалуйста!

Леха пожал плечами, сунул выключенный мобильник в наколенный карман и продолжил свой пешеходный марш-бросок. Через пару километров ему пришлось сойти с шоссе и углубиться в лес, расстилающийся слева от дороги. На более или менее освещенном участке шоссе у придорожного ларька толпились люди и машины. Высунувшись из-за обвитого плющом ствола, Леха присмотрелся и разглядел на сером асфальте неподвижную фигуру: голубой джинсовый «низ» и черный «верх». Белой надписи на спине с такого расстояния было не видно, но Леха успел прочесть ее, когда таранил бегущую через дорогу фигурку разогнанным до предела автомобилем.

— Вжик, вжик, вжик — уноси готовенького! — тихонько напел Леха, завидев подъезжающую «Скорую».

И он углубился в лес, чтобы обойти скопление народа по широкой дуге.

Уже за полночь я привезла рыдающую Ирку на железнодорожную станцию «Лорис», купила билет на ближайший поезд до Екатеринодара и заставила подругу подняться в вагон.

— Я без тебя не поеду! — Ирка изо всех сил сопротивлялась желанию проводницы протолкнуть ее из тамбура в вагон.

— А я не поеду с тобой, — устало сказала я.

И в десятый раз повторила свои аргументы: