Вой - Евгений Юллем

— Спроси ее, можно ли нам войти? — подтолкнул я Ивана.

После некоторого обмена репликами китаянка кивнула, и впустила нас внутрь.

Не ожидал я, что внутри окажется уютное жилище ведьмы, отделанное со вкусом. Так в грязной замызганной коробке по почте приходит какая-нибудь красивая вещь.

— Чаем нас тут явно не напоят по обычаям гостеприимства, — пробурчал Иван.

— Спрашивай то, за чем пришел, — скомандовал я. — А то госпожа ведьма может потерять терпение.

И Иван опять занудил по-китайски.

— Ну, что она сказала?

— Что в первый раз увидела белых дьяволов и понятия не имеет, в чем дело. А о господине Аркадии Петрове и слыхом не слыхивала.

Китаянка попыталась закрыть свой оболок, но я увидел проскочившие по Буркалу красные точки. Врет. Что же, на этот случай у меня свои инструкции от Радомира. Нет, не то, о чем вы подумали — никакого насилия.

— Белая Вервь, — отчетливо сказал я по-русски. — Радомир.

Тут уже непонимающе посмотрел на меня Иван. Ну правильно, ему приказали забрать документы у контакта. А у меня были другие цели.

—??? — голос китаянки дрогнул.

Э, да ты не просто знаешь Петрова, у вас, похоже, были более близкие отношения. Что, учитывая весьма аппетитный вид китаянки, вполне объяснимо.

— Она просит сказать имя, — перевел Иван.

— Чье?

— Того, кто к ней не вернулся.

— Ох уж мне эти восточные аллегории, — вздохнул я. — Ключник!

Единственное, что я мог назвать и о чем знал лишь очень узкий круг посвященных. И естественно, человек со стороны никак не мог знать Истинное Имя волхва Белой Верви.

Китаянка согласно кивнула, щелкнула пальцами и внезапно в ее руках оказался атташе-кейс. Заклятие скрытия, не иначе.

— Возьмите, — перевел Иван.

Я благодарно кивнул, и принял из ее рук дипломат. Смотри-ка, на нем сильнейшее заклятие Белой Верви, доступное только посвященным… Мне тоже, в том числе. Радомир как знал, что преподал его мне.

Иван поблагодарил ее по-китайски, мы раскланялись… Неожиданно Иван прижал гарнитуру к уху.

— У нас проблемы. И, похоже, пришли по нашу душу.

— Кто?

— Не знаю кто, но они владеют магией.

— Что сказал Григорий?

— Попытается продержаться. Сказал, надо уходить другим путем, он попробует прорваться и подогнать машину к черному ходу.

Китаянка слушала наш встревоженный разговор и ничего не понимала.

— Переведи ей, — сказал я. — И спроси про черный ход.

Иван начал болтать по-китайски, а китаянка при этом побледнела.

— Аш-Ра, — сказала она, и это единственное, что понятно было без перевода. Затем затараторила что-то по-китайски.

— Черный вход есть, она проведет. Какие-то Аш-Ра к ней пришли за наследством…

— Потом объясню, если будет время.

— Идите к черному ходу, я за вами, прикрою, — скомандовал Иван.

— Чем? — спросил я. Оружия у нас не было никакого, в Гонконг со своим оружием было нельзя.

— Чем смогу, — огрызнулся Иван. — Что встали? Пошли!

Китаянка даже не стала переодеваться — время терять. Только полезла под кровать и схватила тяжелую сумку — явно милые сердцу ведьминские артефакты.

Она сделала жест рукой, и выбежала в коридор. Я следом, до боли в ладони обхватив ручку бриф-кейса. А за нами — Иван. Ну что же, оружия у него не было, прикроет, в случае чего, телом — да, это тоже обязанность телохранителя, поймать пулю, предназначенную клиенту.

Китаянка дошла до конца коридора, где была еще одна грязная лестница. Я ссыпался за ней вниз до большой железной двери с засовом, исписанной местными граффити с иероглифами и понятными без перевода дикпиками.

Она, поднатужившись, открыла засов, толкнула дверь и…

Меня обдало кровавыми брызгами, а у китаянки исчезла голова. Я на автомате закрыл дверь и задвинул засов.

— Что там? — крикнул сверху Иван.

— Обложили. Сзади или снайпер, или маг. Она мертва.

— Хреново! — прокомментировал Иван. — Есть, где спрятаться?

— Да.

Какая-то бендежка под лестницей, может, дворницкая, может бомжатская, не разберешь. С довольно хлипкой дверью, вышибаемой ударом ноги. Спрятаться — то самое слово, никак не больше.

Я выбил замок двери. Ну точно, местная дворницкая или что-то вроде того. Старая мебель, остатки чего-то недоеденного на столе… Доедала их здоровенная крыса, которая не то что нас не испугалась, а еще и угрожающе зашипела, защищая свой ужин. К зоозащитникам я не отношусь, да и не до этого. Поэтому от крысы осталась лишь кровавая клякса на столе, когда я прихлопнул ее Воздушным Кулаком.

Иван просто внес меня в проем своим могучим телом.

— Помогай! — бросил он, захлопнул дверь и взялся за старинный шкаф. Придвинув его, взялся за стол, и мы вместе прижали им шкаф.

— Секунд двадцать нам это даст, — на ходу бросил Иван, и начал рушить все вокруг, пытаясь найти хоть что-нибудь.

Пока он отыскивал оружие, я вспоминал всему, чему учили. Волшба? Пусть будет Черная. А также Кощная Потвора. Я наугад бросил плетение через нашу баррикаду, и судя по вою — попал. Сразу же прекратился стук в дверь и попытки ее выломать.

— Что это они? — спросил Иван, баюкая в руке какую-то трубу.

— Не понравилось, — сказал я и взялся за кейс.

Легко помахивая чемоданчиком уйти не удастся, так хоть содержимое распихать. И найти то, за чем меня посылали. Я деактивировал плетение волхвов и щелкнул замками.

Вот то, за чем я, собственно, и пришел. В чемодане поверх тонкой стопки документов лежало что-то завернутое в тряпку. Я осторожно снял ткань…

Фигурка, словно бы нефритовая. Не знаю из чего, я в каменьях не разбираюсь. Зеленая не только снаружи, но и внутри от струящихся плетений, словно бы живая. И большая зеленая искра в уродливой крокодильей или динозавровой голове, ясно видимая Волхвьим взором. Та самая статуэтка, как ее и описывал волхв.

Я взял ее в руки, намереваясь засунуть в карман, и тут…

Меня словно ударило током. Проклятая фигурка мигом ожила, и я словно очутился на боле боя. Противник с лицом-мордой ящера пытался меня уничтожить. Точнее, овладеть мной, словно аватарой. Удары сыпались, как из ведра, а я на них отвечал, причем небезуспешно. Вот одна руколапа противника повисла плетью. А другая взяла меня за горло… Чувствуя, что вот сейчас мне придет конец, я ударил всей своей силой, и ящер, издав пронзительный вопль, рассыпался в прах.

Я снова очутился в грязной бендежке. Что-то рука болит… Я посмотрел на свою ладонь. Через окровавленные пальцы просыпался зеленоватый песок, в который превратилась фигурка. А я проверил свой оболок. В него органично вплелись зеленые линии, однако, подчиняющиеся мне. А еще я почувствовал прилив энергии, нечеловеческий прилив, такого у меня еще не было.

— Что тут было? — спросил я у Ивана, поудобнее перехватившего трубу.

— В смысле, было? — переспросил он.

— Ну со мной.

— Да ничего, — пожал плечами он. — Ты взял фигурку, замер с ней на секунду, а потом она хруп — и просыпалась у тебя сквозь пальцы.

— И все?

— И все.

Значит, это был всего-навсего ментальный поединок. Непростая фигурка пыталась получить надо мной контроль, но у нее это не получилось. Видимо, заключенный в фигурке кто-то древний не ожидал такого сюрприза. А теперь он точно исчез, я победил этого неизвестного, плюс получил какие-то новые способности…

Какие? А вот сейчас и выясним. Меня просто раздирало, так хотелось действовать. Словно кто-то подзуживал меня.

— Они почему-то затихли, — сказал Иван, вслушиваясь в шум за дверью.

— Но они еще там, — я бросил плетение. — Пятеро. И на улице человек двенадцать.

— Значит, нам конец, — констатировал Иван.

— Не торопись умирать, пока я тебе не разрешил, — усмехнулся я, и легким толчком отправил стол, подпирающий шкаф, к стене.

Шкаф отлетел так же, как и стол. А вот теперь держитесь, гады! Я отключил самоконтроль и предоставил древней силе, вошедшей в меня, управлять телом.

Рраз! Время словно бы застыло. Сорванная с петель дверь летит, сшибая с ног стоящих за ней, как шар кегли. Удар, удар, двойной удар — и головы нападающих превратились в те самые шары для кегельбана, упав на пол. Хорошо! Я выскочил в открытую дверь черного хода на улицу. Если адепты Аш-Ра что-то и хотели, их желаниям не суждено было воплотиться. Больше это напоминало компьютерную игру, где ты отстраненно смотришь на то, как перс расправляется с врагами. Только вот на этот раз я сидел в этом самом персе. Пройдя через собравшуюся толпу я отрывал головы, пробивал ударами насквозь стоящих, как манекены, адептов. Даже запоздалая мысль, что так