Если завтра в поход… - Владимир Невежин

Еще в ноябре 1934 г. было достигнуто устное советско-монгольское соглашение о взаимной поддержке, которое предусматривало помощь при нападении третьей стороны на СССР или на МНР. 12 марта 1936 г. оно было заменено Протоколом о взаимной помощи, на основании которого советский воинский контингент оказался на монгольской территории. Начавшим наступление в районе реки Халхин-Гол японцам противостояли монгольские части и советские войска. Учитывая всю сложность ситуации, в Москве было принято решение усилить имеющуюся советскую группировку и направить в район боевых действий заместителя командующего Белорусским особым военным округом комдива Г.К. Жукова. Прибыв к месту назначения, Жуков получил приказ немедленно принять непосредственное командование войсками. Он принял решение, заняв активную оборону, одновременно подготовить сильный контрудар.

Между тем 2 июля 1939 г. японские войска вновь перешли в наступление. Им удалось переправиться на западный берег Халхин-Гола и начать сосредоточение на горе Баин-Цаган. Первоначально успех был на стороне противника. Однако Г.К. Жукову удалось, используя резервную 11-ю танковую бригаду комбрига М.П. Яковлева, которая была брошена в бой без прикрытия стрелковых частей, но при поддержке артиллерии и авиации, переломить ситуацию в свою пользу. Японцы отступили, оказавшись под угрозой окружения, а к 5 июля их сопротивление было сломлено.

Однако они все еще находились на монгольской территории и готовились взять реванш за поражение. Для ликвидации очага напряженности в районе реки Халхин-Гол требовалось изгнать захватчиков и восстановить государственную границу МНР. Г.К. Жуков предпринял кардинальные меры для разгрома японской группировки, находившейся на монгольской территории. Действовавший в районе Халхин-Гола 57-й особый корпус был преобразован в 1-ю армейскую группу, а Жуков стал ее командующим. Советско-монгольская группировка насчитывала 57 тысяч чел., 542 орудия и миномета, около 500 танков, 383 бронемашины, свыше 500 истребителей и бомбардировщиков. Ей противостояла 75-тысячная 6-я особая армия японского генерала О. Риппо, на вооружении которой имелось 500 орудий, 182 танка, более 300 самолетов.[279] И хотя численный перевес был на стороне противника, Жуков добился превосходства над ним в танках (в 3 раза) и самолетах (в 1,7 раза). Кроме того, в войска доставлялись в большом количестве боеприпасы, горюче-смазочные материалы, продовольствие в расчете на двухнедельную боевую операцию. Была проведена большая работа по дезинформации противника.

В конечном счете все это удалось успешно использовать в предстоящих боях в районе Халхин-Гола.

Начав наступление 20 августа 1939 г. в соответствии с заранее разработанным планом, Г.К. Жуков упредил противника, намечавшего нанести удар 24 августа. В ходе ожесточенного сражения 23-24 августа 1-я армейская группа сумела окружить и полностью уничтожить войска противника. Не имея численного перевеса над японцами, она успешно осуществила крупную наступательную операцию по уничтожению превосходящих сил противника, в результате которой была восстановлена граница МНР.

О размахе боевых действий в какой-то мере могут свидетельствовать потери, понесенные участвовавшими в нем сторонами. Советские войска потеряли убитыми свыше 6800 чел., ранеными и контужеными – свыше 15 200 чел., пропавшими без вести 1143 чел.; монгольские – 165 чел. убитыми и 400 ранеными. Потери японцев в ходе вооруженного конфликта на реке Халхин-Гол: не менее 25 000 убитыми, 25 000-30 000 ранеными, почти 500 – пленными.[280]

Партийно-политическая работа во время сражения на реке Халхин-Гол имела свою специфику. Накануне, осенью 1938 г. в 57-м корпусе был репрессирован ряд политработников. Своей специальной директивой от 8 сентября Л.З. Мехлис дал указание о массовой смене политсостава корпуса. В октябре Мехлис прибыл в МНР, и под его непосредственным руководством эта акция была проведена вплоть до батальона. В результате к началу майских боев в районе реки Халхин-Гол должности начальника политотдела корпуса, его заместителя, освобожденного партийного и комсомольского работников все еще оставались вакантными. А вновь назначенные кадры не обладали боевым опытом и плохо знали своих подчиненных.

Уже в ходе боев предпринимались попытки ликвидировать нехватку политсостава. Из резерва 1-й армейской группы в части было откомандировано 272 чел. Из ПУРККА и военных округов на Халхин-Гол перебросили 60 политработников, из Военно-политической академии им. В.И. Ленина – 60 чел., из военно-политических училищ – 311 чел. Наконец, Л.З. Мехлис своими распоряжениями от 12 июня и 7 июля командировал к месту боевых действий еще 54 чел..[281]

26 июня Мехлис направил письменные указания политуправлению Забайкальского военного округа о задачах партийно-политического аппарата соединений и частей «по организации отпора японской военщине на р. Халхин-Гол». Прежде всего он распорядился прекратить отпуска политработникам, обязал вернуть в строй тех из них, кто уже находился в отпусках, а также в командировках и на различных курсах и работах вне своих частей. Намечалось в 5-дневный срок создать резерв политработников. Ставилась задача провести беседы с командным и политическим составом в полках и соединениях с целью учета «прошлых ошибок, когда части приводились в состояние боеготовности». Красноармейцам Мехлис распорядился разъяснять смысл событий «в связи с японскими провокациями на границе» и в МНР и «задачей приведения частей в полную боевую готовность».

Политотделы, редакции соединений, политпросвет- имущество – все должно было быть подготовлено к предстоящему походу, следовало иметь необходимые запасы бумаги и красок. Публикациям в дивизионных газетах, освещавших «японские провокации» и события в МНР, следовало, согласно директиве Л.З. Мехлиса, придать «боевой тон».[282] В тот же день своей телеграммой Мехлис обязал поместить в армейской печати и довести до сведения личного состава сообщение ТАСС о событиях в МНР, а 29 июня телеграфно распорядился  перепечатать из «Правды» фельетон «Невежественные хвастуны из штаба Квантунской армии».

В ходе боев у озера Хасан основная боевая задача личного состава частей Красной Армии состояла в том, чтобы защитить границы СССР. Не случайно соответствующая патриотическая установка пропаганды хорошо усваивалась военнослужащими. Сложнее обстояло дело во время вооруженного конфликта у реки Халхин-Гол. Вначале был допущен серьезный просчет в определении содержания пропаганды среди личного состава, участвовавшего в боевых действиях: основное внимание уделялось идеологическому обеспечению лозунга о необходимости выполнения договора о взаимопомощи с дружественным монгольским народом. Этот лозунг большинству красноармейцев, действовавших на Халхин-Голе, был малопонятен. Например, один из участников боевых действий, красноармеец Гусев высказывал недоумение: «Ведь у нас своей земли достаточно, а потом ведь надо учитывать, что есть германские фашисты, которые могут напасть на СССР».[283]

Позднее, в мае 1940 г., выступая с докладом о военной идеологии, Л.З. Мехлис был вынужден признать: на первом этапе боевых операций на Халхин-Голе в основу пропагандистской работы среди личного состава был положен лозунг о выполнении договора о взаимопомощи с МНР, который оказался недейственным. И уже в ходе боев, констатировал Мехлис, пришлось внести поправку. Политработники разъясняли красноармейцам, «что МНР – это ключ к нашим границам» и, защищая ее, Красная Армия тем самым «обороняет территорию Советского Союза от Байкала до Владивостока», препятствуя одновременно созданию Японией плацдарма для войны против СССР. Этот тезис с пониманием воспринимали красноармейцы и командиры, осознавшие значимость боев у Халхин-Гола для защиты родины.[284]

В то же время именно в период боев на Халхин-Голе был приобретен первый опыт ведения контрпропаганды. Л.З. Мехлис еще до того, как развернулись решающие бои в районе реки Халхин-Гол, в июне 1939 г. утвердил программу полумесячных сборов редакций и типографий газет на иностранных языках. Приписной состав должен был ознакомиться с географией, экономикой и политическим положением стран, на языке которых намечалось выпускать газеты, с организацией вооруженных сил вероятного противника. Руководители сборов были призваны также обучить сотрудников редакций газет на иностранных языках методам разложения армии и тыла потенциального противника.

10 июля для решения задач ведения контрпропаганды на войска противника была создана спецгруппа политработников. Однако печатная база из Забайкальского военного округа прибыла лишь 16-17 августа. Тогда же окончательно оформилось отделение по работе среди войск противника, имевшее две редакции (японскую и китайскую) и необходимое оборудование.[285]