Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн - Эдгар Бокс

— Наверняка нам что-то не известно об этом убийстве, — стал успокаивать я его. — Может быть, он был убит раньше предполагаемого времени? Может, Брекстон выскочил из дома, расправился с Клейпулом и незаметно вернулся обратно, делая вид, что был в ванной.

— Слишком уж запутанно.

Его лицо просветлело, когда он задумался над этими сложностями.

— В любом случае, — заметил он, — теперь придется следить за Элли. Я хочу попросить их выделить еще одного полицейского.

— Для чего?

— Если Брекстон блефовал, он не захочет, чтобы она пришла в себя, разве не так?

Его логика была убийственна и не вызывала сомнений. Мы нашли Гривза у качелей. Инспектор был в сером помятом костюме.

— Как моя тетя? — спросил Рэндан.

— Где вы, черт побери, были? — Гривз с раздражением посмотрел на нас. — Я хотел поговорить с вами.

— Я был в клубе. Она все еще…

— В том же состоянии.

— О чем вы хотели поговорить со мной?

— Мы перейдем к этому после обеда.

Затем Рэндан потребовал, чтобы поставили полицейского у комнаты Элли. Ему отказали на том основании, что двоих полицейских и круглосуточной сиделки вполне достаточно. Когда же Гривз поинтересовался, зачем все это нужно, Рэндан смутился, а затем, сделав мне знак, чтобы я молчал, отправился к себе в комнату переодеваться.

Я уже было тоже собирался войти в дом, как неожиданно мне пришла в голову одна мысль.

— Интересно, — спросил я, повернувшись к Гривзу, — почему вы больше меня не расспрашивали по поводу найденной вами записки? Той самой, которую, по вашему мнению, я состряпал ради собственного удовольствия?

— Вы же сказали, что вы тут ни при чем, вот и все, — прозвучал категорический ответ.

— Значит, вы знаете, кто сделал это, так?

— Возможно.

— Убийца?

Гривз покачал головой.

— Клейпул, — ответил он.

— Как?! — воскликнул я, пораженный не столько именем, сколько откровенностью инспектора. — Вы нашли какие-нибудь отпечатки пальцев или иные следы?

— Для этого вполне достаточно здравого смысла, — с уверенностью заявил Гривз. — Клейпул был абсолютно убежден, что Брекстон — убийца. Он не мог заявить об этом открыто из-за взаимоотношений в семье. Возник бы скандал, шумиха, а это так или иначе отразилось бы и на нем. Вот почему он оставил эту записку, чтобы дать нам нужную нить. К несчастью, об этом узнал и Брекстон, который умудрился разделаться с Клейпулом до того, как тот изложил бы нам историю взаимоотношений их троих, а, может быть, даже и четверых. Историю, которая раскручивается сейчас прямо перед нами.

Я даже затаил дыхание.

— Вы понимаете, — наконец произнес я, — что обвиняете Брекстона в убийстве?

— Понимаю, — с необычайной легкостью бросил Гривз.

«Интересно, — подумал я, — какие новые факты появились у полиции?»

Гадать мне долго не пришлось. Гривз решил проинформировать меня.

— Похоже, Клейпула сперва ударили, и он потерял сознание. Затем его перетащили к качелям и перерезали горло.

— Почему вы считаете, что его перетаскивали? Разве на песке остались следы?

— Песок у него в одежде. А следы, даже если они и были, были смыты волнами прибоя.

Я не мог понять направление его мысли.

— Ну и почему вы думаете, что это указывает на Брекстона?

Гривз снисходительно улыбнулся.

— Я вот что подумал. Если Клейпула сперва ударили так, что он потерял сознание, это означает, что женщина могла это сделать, ведь так? Разве не так поступила бы она? А поскольку женщина не в состоянии нести мужчину, она была бы вынуждена тащить его к качелям, где спокойно бы перерезала ему горло…

— Ножом, принадлежащим Брекстону и покрытым его отпечатками пальцев?

Гривз лукаво посмотрел на меня. Свое дело он сделал.

Глава шестая

Теперь я прекрасно понимаю, что Гривз блефовал. Он был уверен, что Брекстон — убийца, и у него было немало косвенных улик для передачи всего дела в районную прокуратуру, но он не забывал, что немало полицейских погубили свою карьеру именно из-за этого. Сырые факты давали возможность опытному адвокату не только сбить с толку, но и поставить в тупик обвинение. Сейчас-то понятно, почему он блефовал со мной — он хотел всем внушить мысль о виновности Брекстона. Если бы он этого добился, сложилась бы соответствующая психологическая атмосфера. Кстати, я заметил, что Гривз действительно был увлекающимся психологом-любителем, к сожалению, некомпетентным.

Я поднялся к себе в комнату и, лежа в ванной, пытался восстановить события дня. Их было немало и, как ни странно, они не укладывались в картину, которая постепенно складывалась у меня в голове.

Я перебрал все алиби. Бросить снотворное в кофе Милдред мог любой из гостей, за исключением Рэндана, который в этот день находился в Бостоне. И Клейпул, и Брекстон хорошо знали, где лежат таблетки снотворного. Мисс Ланг вряд ли об этом было известно. Миссис Вииринг тоже знала. Кроме того, она, похоже, из тех хозяек, которые просто обожают совать нос в вещи своих гостей.

Что же касается второго убийства, то алиби у всех были довольно шаткими, за исключением Элли и Брекстона. Если они действительно были вместе во время убийства, то это либо дает каждому из них алиби, либо, наоборот, выставляет их в качестве напарников, совершивших преступление, причем по непонятным причинам… по крайней мере, в ее случае. Ни у миссис Вииринг, ни у мисс Ланг не было алиби. Зато у Рэндана оно было: в момент убийства он находился в клубе.

Кто же тогда логически, если отбросить мотивы и признать справедливость алиби, имел наилучшую возможность для совершения обоих убийств?

Ответ, каким бы ужасным он ни казался, мог быть только один — миссис Вииринг.

Я уронил мыло. Голова моя лихорадочно работала, свыкаясь с новой мыслью.

Из всех подозреваемых только у нее ни на одно убийство не было алиби. Так же сомнительными были ее утверждения, что она не знала, где находятся флаконы со снотворным. Если Брекстон и Элли не преступники, значит, только один человек мог совершить оба убийства. Это могла сделать только миссис Вииринг, у которой, насколько мне было известно, мотива для их совершения не было.

Размышляя о мотивах, я пришел в уныние. Ответить «как» совершается преступление легче, чем объяснить «почему». Все эти люди были мне не знакомы, и я представления не имел, какие существовали между ними трения, какие обиды скрывали они от окружающего мира. Одно хорошо — и Гривз, и я были в одинаковом положении. Ему было известно не больше меня. Правда, Гривз предпочитал идти по прямой, никуда не сворачивая: Брекстон ссорился со своей женой, следовательно, он ее и убил. Клейпул из любви к покойной угрожал разоблачить его. Брекстон убивает Клейпула. При этом, чтобы шокировать полицию, оставляет рядом с телом свой собственный нож.

И вот на этом месте я окончательно исключил Брекстона. Не совершал он это преступление. Тем не менее, у меня было предчувствие, что ему известно, кто это сделал. Кроме того, необходимо выяснить мотивы. Здесь наибольшее подозрение вызывала у меня миссис Вииринг, показания которой были наиболее надежными, так что, в лучшем случае, в них не было смысла.

Когда я натягивал на себя брюки, дверь из соседней комнаты распахнулась, и передо мной предстала Мэри Уэстерн Ланг. Глаза ее горели страстью, грудь тяжело вздымалась. С большим опозданием я заметил, что комод, которым я заставил дверь, соединяющую наши комнаты, был передвинут вновь на прежнее место, по всей видимости, каким-то усердным слугой.

С большим чувством собственного достоинства я застегнул на молнию свою ширинку.

— Вы меня искали, мисс Ланг?

Она попыталась изобразить смущение и удивление, хотя полные желания глаза выдавали ее.

— Честно говоря, я даже не знаю, что делаю!

Она решительно устремилась вперед. Я надел пиджак и, как бы играючи, поставил стул между нами.

— Присаживайтесь, мисс Ланг.

— Друзья зовут меня Мэри Уэстерн, — заявила она, с разочарованием опускаясь на стул. — Я была так поглощена «Разговором о книгах», что, закончив, чисто машинально вошла к вам, уверенная, что это дверь, ведущая в коридор.

И она отвратительно захихикала, пытаясь взрывом смеха загладить свою сумасбродную храбрость. Это было просто ужасно. Я что-то пробормотал о трудностях писательского труда.

— Я была уверена, что вы меня поймете. Кстати, я с большим интересом прочитала в «Глоуб» ваши статьи о наших несчастьях. Я даже понятия не имела, что в прошлом вы были журналистом.

— Благодарю, — произнес я, завязывая галстук.

— Но думаю, вам следовало сперва проконсультироваться, прежде чем делать публикации. Здесь не все так просто, мистер Сарджент. Все взаимосвязано.