Место назначения неизвестно - Агата Кристи

– Так чудесно видеть тебя, – нежно произнес он. – И все же это как сон, понимаешь? Как будто не наяву. Ты это тоже чувствуешь?

– Да, именно так – как сон… Оказаться наконец-то здесь, с тобой… Так не бывает, Том.

Хилари положила руки ему на плечи и посмотрела на него долгим взглядом, едва заметно улыбаясь. Если здесь есть микрофон, то может быть и потайной глазок.

Она холодно и спокойно оценивала то, что видела. Перед нею был нервный красивый мужчина лет тридцати с небольшим, чрезвычайно испуганный, почти дошедший до предела, – мужчина, который, как предполагалось, прибыл сюда исполненный самых радужных надежд, а теперь превратился вот в это…

Теперь, одолев первое препятствие, Хилари ощущала странную радость от того, что ей приходилось играть роль. Она должна быть Олив Беттертон. Действовать так, как действовала бы Олив, чувствовать то, что чувствовала бы Олив. Окружающее было столь нереальным, что это казалось вполне естественным. Женщина по имени Хилари Крэйвен погибла при крушении самолета. Отныне она не должна даже вспоминать о ней. Вместо этого Хилари обновила в памяти все уроки, заученные ею так тщательно.

– Фербэнк… мне кажется, это было так давно, – произнесла она. – У Усинки – ты помнишь нашу кошку? – так вот, у нее родились котята, почти сразу, как ты исчез. Так много всего случилось, всяких повседневных мелочей, о которых ты и не знаешь… Это кажется таким странным!

– Знаю. Это разрыв с прежней жизнью и начало новой.

– И… с тобою все в порядке? Ты доволен?

Непременный женский вопрос, который задала бы любая жена.

– Все прекрасно. – Беттертон расправил плечи и поднял голову. Несчастные, испуганные глаза на довольном улыбающемся лице выглядели неуместно. – Любое оборудование, никаких ограничений в расходах. Идеальные условия для работы. А как все организовано! Просто невероятно.

– О, я в этом уверена. Мое путешествие… ты проделал такой же путь?

– Об этом здесь не говорят. Я не хочу тебя пугать, дорогая, но… понимаешь, тебе еще предстоит всё узнать.

– А прокаженные? Это действительно лепрозорий?

– О да, абсолютно подлинный. Команда медиков проводит кропотливую работу над исследованиями в этом направлении. Но он существует как бы отдельно. Пусть это тебя не тревожит. Это просто… хитрая маскировка.

– Понимаю. – Хилари осмотрелась по сторонам. – Это наша квартира?

– Да. Гостиная, вон там ванная, с другой стороны от нее – спальня. Пойдем, я тебе покажу…

Она встала и направилась вслед за ним через оборудованную всеми современными удобствами ванную комнату в обширную спальню. Две кровати, большие встроенные шкафы, трюмо и книжные полки. Хилари заглянула в один из шкафчиков и со смехом отметила:

– Я даже не знаю, что мне туда класть. У меня с собою только то, что на мне надето.

– А, ты об этом!.. Ты можешь позволить себе все, что угодно. Здесь есть ателье мод, можно приобрести любые аксессуары, косметику, что захочешь… Всё по высшему разряду. На территории Объекта есть все необходимое. Нет необходимости выходить за его пределы.

Он произнес эти слова небрежно, но чуткий слух Хилари уловил отчаяние, скрытое за этими словами.

«Нет необходимости выходить за пределы. Нет шанса когда-либо выйти за эти пределы. Оставь надежду всяк сюда входящий… Хорошо оборудованная клетка! – думала она. – Устроено ли это ради того, чтобы все эти люди, такие разные, отказались от своих стран, от своей верности, от своей повседневной жизни? Доктор Баррон, Энди Питерс, молодой Эрикссон с мечтательным лицом, высокомерная Хельга Нидхайм… Знают ли они, что найдут здесь? Будут ли довольны этим? Будет ли это то, чего они хотели? Лучше не задавать слишком много вопросов… на тот случай, если кто-нибудь подслушивает».

Действительно ли кто-то подслушивал? Велась ли за ними слежка? Том Беттертон явно считал, что это так. Но был ли он прав в своих предположениях? Или это просто нервы, истерика? Беттертон вот-вот может сломаться, решила Хилари.

«Да, – мрачно подумала она, – и ты, моя девочка, через шесть месяцев можешь скатиться к тому же…» Она гадала, каково всем этим людям жить вот так.

– Ты не хочешь прилечь ненадолго, отдохнуть? – спросил ее «муж».

– Нет… – Она помедлила. – Нет, кажется, не хочу.

– Тогда, наверное, тебе следует пройти со мной в регистратуру.

– Что такое регистратура?

– Все прибывшие проходят через процедуру регистрации. О тебе составляют полную запись. Состояние здоровья, состояние зубов, кровяное давление, группа крови, психологические реакции, вкусы, антипатии, аллергии, склонности, предпочтения…

– Звучит очень по-армейски – или, следует сказать, по-медицински?

– И то и другое, – согласился Том Беттертон. – То и другое верно. Это весьма солидная организация.

– Так об этом и говорят, – заметила Хилари. – Я имею в виду, о том, что за «железным занавесом» все тщательно спланировано.

Она пыталась вложить в свои слова достаточно восхищения. В конце концов Олив Беттертон предположительно была на стороне партии, хотя – в формальном смысле – и не состояла в ней. Беттертон уклончиво ответил:

– Тебе еще многое предстоит понять, – и быстро добавил: – Лучше не пытаться узнать все сразу.

Он снова поцеловал ее: странным, с виду нежным и даже страстным поцелуем, который на самом деле был холодным как лед, – и прошептал ей на ухо:

– Продолжайте в том же духе. – А потом сказал вслух: – А теперь спустимся в регистратуру.

Глава 12

В регистратуре главной была женщина, похожая на строгую воспитательницу детского сада. Ее волосы были собраны в кошмарный пучок, а на носу сидело пенсне, придававшее ей деловитый вид. Когда чета Беттертонов вошла в строго обставленный кабинет, женщина одобрительно кивнула.

– Вы привели миссис Беттертон, – отметила она. – Хорошо.

Ее английский язык был безупречен, но подчеркнуто-правильный выговор заставил Хилари заподозрить, что женщина – не англичанка. Оказалось, что та и впрямь родом из Швейцарии. Жестом указав Хилари на стул, она открыла ящик стоявшей рядом с ней картотеки и достала пачку бланков, которые и начала быстро заполнять.

– Ну что ж, Олив, я тебя покину на некоторое время, – с некоторой неловкостью произнес Том.

– Да, будьте любезны, доктор Беттертон. Лучше уладить все формальности сразу, – согласилась с ним глава регистратуры.

Беттертон вышел, закрыв за собой дверь. Женщина, которую Хилари мысленно поименовала «роботом», продолжала строчить на бланках.

– Итак, – деловым тоном произнесла она, – назовите, пожалуйста, ваше полное имя. Возраст. Где родились. Имена отца и матери. Любые серьезные заболевания. Вкусы. Увлечения. Перечень мест работы. Университетские степени. Предпочтения в еде и напитках.

Составление каталога, казавшегося бесконечным, затянулось надолго. Хилари отвечала рассеянно, почти машинально. Сейчас она была рада, что Джессоп заставлял ее зубрить все наизусть. Она усвоила все эти сведения так хорошо, что ответы приходили сами собой, без малейшей задержки, их не нужно было обдумывать. Наконец «робот», сделав последнюю запись, резюмировала:

– Что ж, кажется, для этого отдела большее не требуется. Теперь вас ждет доктор Шварц на медицинский осмотр.

– Правда? – переспросила Хилари. – Это так необходимо? Мне это кажется абсурдным.

– Мы верим в необходимость тщательного сбора данных, миссис Беттертон, и хотим все зафиксировать в нашей картотеке. Уверяю, доктор Шварц вам понравится. А от нее вы направитесь к доктору Рюбеку.

Доктор Шварц оказалась симпатичной светловолосой женщиной. После тщательного осмотра она кивнула Хилари со словами:

– Итак, мы закончили, а теперь пройдите к доктору Рюбеку.

– Кто такой доктор Рюбек? – спросила Хилари. – Еще один врач?

– Доктор Рюбек – психолог.

– Я не хочу к психологу. Я их не люблю.

– Прошу вас, не беспокойтесь, миссис Беттертон. Вас не собираются лечить от чего-либо. Вам просто нужно пройти тест на уровень интеллекта и типизировать вашу личность на принадлежность к той или иной группе.

Доктор Рюбек оказался высоким меланхоличным швейцарцем лет сорока. Он поприветствовал Хилари, взглянул на карточку, переданную ему доктором Шварц, и одобрительно кивнул со словами:

– Рад видеть, что со здоровьем у вас все в порядке. Как я понимаю, недавно вы пострадали во время авиакатастрофы.

– Да, – подтвердила Хилари. – Я четыре или пять дней провела в больнице в Касабланке.

– Четыре или пять дней – это слишком мало, – с осуждением отметил доктор Рюбек. – Вам следовало задержаться там.

– Я не хотела задерживаться в больнице. Я хотела продолжить путешествие.