Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ) - Смолин Павел

— Я на втором этаже обитаю, — указала Инна Антоновна на нужное окно. — Ты просил «как у всех», поэтому вас поселим вон там, — указала на пристройку.

Вошли внутрь, и я немного опешил, увидев здоровенную, на полстены, стенгазету, посвящённую нам с Олей — фотографии, газетные и журнальные вырезки, целая куча рисунков.

— Такие молодцы! — со светлой улыбкой поделилась впечатлениями уже успевшая полюбоваться плодами усилий творческих кружков певица.

— Жутко приятно, — согласно кивнул я.

Прошли по длинному, освещенному лампами дневного света коридору, и пионервожатая выдала инструкции:

— Твоя палата здесь, — указала на ближайшую к пожарному выходу дверь. — Вы, товарищи, — обратилась к КГБшникам. — Напротив, правильно?

— Правильно, — одобрил дядя Федя.

— Твоя форма внутри, — добавила Инна Антоновна. — Там же найдешь распорядок дня и список мероприятий на всю неделю, с подробностями. Ключи от запасного выхода в вашей и Сережиной палате есть, — добавила для КГБшников и переключилась обратно на меня. — Твои корейские друзья просились в почетный караул, но мы не разрешили, — с улыбкой слила инсайд.

— Правильно, ночью спать надо, почетный караул у нас специально подготовленные товарищи несут, — одобрил я.

— Иван Юрьевич и Федор Савельевич не подведут, — добавила Оля.

Она же тоже КГБ-ассоциированная, поэтому в мощь Комитета верит.

— Спасибо, Инна Антоновна. Спокойной ночи, — поблагодарил я.

— Спокойной ночи, — попрощалась Оля.

— Спокойной ночи, — попрощалась пионервожатая и покинула нас.

Зевнув, певица ушла к себе. Дядя Ваня достал из кармана спичечный коробок, оттуда — пару спичек, сломал одну, убрал руки за спину и предложил коллеге тянуть жребий. Дядя Федя вытянул длинную, гоготнул, махнул рукой, отобрал у дяди Вани чемодан, не забыл подхватить собственный и свалил ночевать в гордом одиночестве.

— Не везет мне, — пожаловался дядя Ваня, проверил пожарный выход — надежно заперт — и мы вошли в палату.

— Это как посмотреть — из вас двоих вы холостой, как и Инна Антоновна, — утешил его я. — И она на вас смотрит очень задумчиво.

— Смотрит, — подтвердил КГБшник.

У них наблюдательность в обязательный набор служебных навыков входит.

Осмотрелись: по обе стороны от завешенного тюлью окошка пара кроватей, на моей — аккуратно сложенная форма. У кроватей — тумбочки для личных вещей, около входа — шкаф. Еще здесь нашелся письменный стол с печатной машинкой и бумагой. У меня поклажи с собой нет — привезут утром, поэтому с разрешения охранника открыл форточку, разделся, накрылся немножко колющимся сквозь простыню одеялом и почти сразу вырубился. Каникулы начинаются!

Проснулся от пронесшегося над лагерем сигнала горна. Семь утра, получается. Прислушался к ощущениям — свеж, бодр, готов к новому дню! Открыв глаза, оценил купающиеся в солнечном луче пылинки и делающего зарядку дядю Ваню.

— Зарядка попозже, централизованно, — не удержался от комментария.

— А у меня спецпутевка со спецраспорядком, — отшутился он. — Доброе утро.

— Доброе утро, — отозвался я, потянулся, выбрался из-под одеяла и посмотрел в окно.

На лицо невольно выползла улыбка — вот оно, море, только руку протяни! На пляже, за исключением чаек, никого, а легкие, бегущие по пронзительно-синему небу облачка обещают погожий денёк. Корпус оживал: захлопали двери, защебетали радующиеся очередному дню каникул детские голоса, дощатый пол добавлял увесистости топоту.

Надев лагерную форму, аккуратно повязал красный галстук и настальгически вздохнул:

— Сто лет не носил!

Дядя Ваня саркастично фыркнул, нацепил на торс кобуру скрытого ношения, сверху — рубаху и шорты, мы прихватили зубные щетки и полотенца и отправились умываться.

До раковины удалось добраться только через пятнадцать минут, в ходе которых я познакомился со всеми соседями по отряду — в основном соотечественники разных национальностей, но наличествуют и трое негритят — две девочки и один мальчик. И, конечно, «мои» корейцы! К Оле внимания было меньше, она же раньше приехала, но перепадало вопросов и рассказов и ей.

— Все умылись? — спросила Инна Антоновна.

— Да!!! — подтвердили мы.

— Тогда строимся в колонну и на зарядку!

Построились, и после короткой и тихой ругани с ключевыми словами: «очередь», «проспорила», «дура», «как дам!» место рядом со мной заняла четырнадцатилетняя худенькая и высокая милаха-Света, отличница и гимнастка из города Нальчика. Понимаю — меня «расписали» по дням. Тем временем неподалеку вокруг Оли разворачивалась схватка посерьезнее, пока Инна Антоновна с подчеркнутой серьезностью не пресекла едва не разгоревшуюся «королевскую битву» и не поставила рядом с певицей Андрея — круглого отличника и обладателя второго юношеского разряда по плаванью с характерными пропорциями. Хорош, чертяка, даже завидно немного. Я, впрочем, тоже изрядно окреп — тренировки не прекращаются ни на день.

Корейцы пристроились сразу за нами со Светой, дядя Федя замкнул колонну, а дядя Ваня, ничтоже сумняшеся, ее возглавил, с улыбкой взяв пионервожатую за руку — к огромному удовольствию женской части отряда и смущению Инны Антоновны. Напролом идет!

— «По просторам!» — скомандовала она, и мы пошли на пляж под хоровое пение.

Встретились с соседними отрядами, и физрук с пионервожатой дали нам с Олей время познакомиться с ребятами — коротко, десяток минут всего. Приведя личный состав в готовность сигналом свистка, под заигравшую из динамиков музыку, физрук провел сеанс внутренней гимнастики. Делая махи ногами, я поделился новостью с Олей:

— У нас в совхозе Котаро-сан подработку себе выпросил, по вечерам японскую дыхательную гимнастику для дам преподает.

Девушка захихикала, и физрук сделал нам замечание:

— Ткачев, Кучер, бережем дыхание!

Мы прилежно извинились и до самого конца уже не отвлекались.

Далее отправились в столовую, где, вопреки ожиданиям, никакой борьбы за место за нашим столом не случилось — ребята разделены на группы в соответствии с назначенной диетой. Мы гастритами не болеем, поэтому как следует позавтракали вкусной рисовой кашей (корейцы прямо радуются), вареными яйцами, батоном с маслом и какао. Порции — здоровенные, и можно попросить добавки. Ну не экономит Родина на детях.

Далее над лагерем раздалась команда директора собраться на центральной площади для поднятия флага и церемонии приветствия нас с Олей. Певица покраснела, а мне было норм — привык быть важной шишкой.

Промаршировали с той же песней, ребята выстроились на отведенном отряду участке, а нас директор удостоил чести поднять флаг, что мы и проделали под исполняемый лагерными трубачами и барабанщиками саундтрек. После этого нас нарекли «почетными Орлятами», и мы отправились на первую активность дня в виде купания. Дяде Феде пришлось лезть в воду — вдруг у ценного Ткачева ногу сведет и он утонет? А вот дядя Ваня время проводил лучше — сидя на берегу веселил (судя по реакции) Инну Антоновну интересными байками. Процесс идет!

Через некоторое время физрук выгнал нас из воды, и мы отправились на хозработы — в лагере есть теплицы, в которых мы поухаживали за помидорами. Переодевшись, отправились на заслуженный обед, где я едва-едва справился с четвертью отварной курицы под толченую картошку, щами и чаем с булкой с маком. Еще присутствовал салат из помидоров и огурцов, но на него меня уже не хватило — поделился с корейскими товарищами, которые, как бы грустно это не звучало, образцово-показательно уничтожают все, не забывая о подкладываемой грустно улыбающимися такому аппетиту поварихами добавке. Мордахи маленькие герои наесть успели очень потешные, и не они одни — на площади насчитал еще два десятка корейских детишек, в том числе — девочек. А ведь помимо «Орленка» в стране натурально тысячи пионерлагерей, и туда соседей тоже возят. Жалко их — хоть вой, но прежде чем помогать остальным, нужно помочь себе — на международном уровне это тоже работает. Фигня, процесс идет, и даже грядущая засуха нам не помеха — готовится Родина, набивает хранилища аки библейский фараон во времена «семи тучных лет». Импортом набивает, да, но если этого не сделать потом придется покупать втридорога. Товарищ нелегал, кстати, на мою «отмытую» валюту в этом участвует — скупает фьючерсы.