Растоптанное счастье, или Любовь, похожая на стон - Юлия Шилова

— И чем он тебе может помочь?

— Может, он запомнил номер его шикарной машины.

— Да никто там ничего не запоминал! И поверь, такие люди, как тот человек, который тебя ограбил, работают очень даже аккуратно. Уж он-то позаботился о том, чтобы поменять номера на своей машине, когда он подъехал к «Брюсову».

— Что значит «поменять номера»?

— Это значит то, что люди, занимающиеся криминальными делами, меняют номера на своей машине, для того чтобы их потом нельзя было вычислить.

— Но ведь модель машины они не могут поменять?

— Не скажи. Если игра стоит свеч, то можно поменять и модель. И уж если на то пошло, то в Москве «Мерседесов» сейчас как собак нерезаных. Так что по этим приметам довольно трудно вычислить человека, который тебя ограбил.

— Почему ты постоянно говоришь, что это просто человек, и не называешь его по имени? Почему не говоришь, что это Илья?

— Потому что… — я тут же немного растерялась.

— Почему?

— Потому что тот человек, который сегодня сидел в ресторане, совершенно не имел никакого отношения к тому Илье, который тебя ограбил.

— А мне кажется, наоборот А мне кажется, что тот Илья, который сегодня сидел в ресторане и который этой ночью меня ограбил, совершенно не имеет никакого отношения к тому Илье, который лежал у тебя на даче. Хотя вполне возможно, что это один и тот же человек. Я этого не отрицаю. Просто он профессионал во всем. Кстати, а ты с ним сама-то спала?

— Что?

— Ну, я же тебя вполне нормально спросила. Ты со своим Ильей спала?

— Нет, — Замотала я головой. — Только в разных комнатах.

— Хоть это радует.

— А почему тебя это радует? — не поняла я подругу.

— Потому что если бы он с нами с двумя переспал, то не слишком ли жирно ему было…

От последних Натальиных слов на моей спине пробежали мурашки Я вскинула голову и посмотрела на нее глазами, в которых читался страх.

— Ната, ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь?

— Я все понимаю.

— Тебе нужно успокоиться и показаться врачу.

— Спасибо, но мне кажется, что уж если кому и нужно показаться врачу, так это тебе. Мне ужасно паршиво оттого, что ты мне не веришь.

Глава 7

Я не знаю, сколько времени мы просидели, сколько выпили и сколько доказывали друг другу, что Илья был в эту ночь с кем-то из нас. Моя подруга смотрела на меня глазами раненого животного, и от ее несчастного взгляда у меня жутко щемило сердце.

— Светлана, скажи честно, ты меня осуждаешь? — не переставала она задавать мне один и тот же вопрос.

— За что?

— За то, что я доверчивая тупица.

— Наталья, ситуация, в которую ты попала, может случиться с каждой из нас. Сейчас время такое страшное. У мужика на лбу не написано, чем именно он занимается и что у него на уме.

— Это точно. На лбу у него было чисто.

Моя поддержка сразу подействовала на подругу надлежащим образом, и она почувствовала во мне родственную душу, которая готова за нее заступиться и поддержать в трудный момент.

— Светлана, как думаешь, а почему наука до сих пор не придумала какой-нибудь приборчик, чтобы можно было проверить, фальшивый это мужик или нет?

— Что проверить-то?

— Ну, проверяют же деньги на фальшивость.

Поднес купюру, посмотрел на нее внимательно, удостоверился в ее подлинности и можешь спокойно класть себе в кошелек.

— Вот ты придумала!

— Я тебе дело говорю. Так же и с мужиками. Почему до сих пор не создан приборчик, при помощи которого женщина может мужика разглядеть? Так бы и ошибок было меньше. Проверила мужика на вшивость и уже точно знаешь, пригодится он тебе в хозяйстве или нет. Так бы фальшивки и отсеивались.

— Если бы на все приборчики были, было бы просто неинтересно жить. Жизнь вообще состоит из одних ошибок.

— А быть может, наша жизнь и есть одна большая ошибка?

— Может быть…

Наташка открыла еще одну бутылку мартини, налила полные бокалы и взяла в руки справочник о ночной московской жизни, который лежал на моем журнальном столике.

— Света, а ты где такой справочник купила?

— Не помню. В каком-то магазине.

— Классная вещь!

— Тебе и в самом деле нравится?

— Еще бы.

— Значит, забирай себе.

— Что, и вправду? Но ведь он дорого стоит.

— Ерунда. Ты сама всегда говоришь о том, что дружбу деньгами мерить нельзя. Мне для тебя ничего не жалко. Я как-то шла по магазину и увидела этот справочник. Думаю, дай куплю. Ведь нужно же куда-то в свет выбираться. Москва такая большая и такая тусовочная. Хочется порой окунуться и в ночную ее жизнь, а куда выйти, мы даже не знаем. Зато тут все написано — где народу побольше, какая публика, какие цены…

— Значит, ты мне его даришь? — еще раз переспросила меня подруга.

— Я же сказала — дарю.

— Ладно, беру. Видно, нет во мне гордости. И это после того, как ты чуть было моего мужика себе не приписала.

— Наташа, ты о чем?

— О том, что фактически ты сегодня меня предала.

— Наташа, что значит «предала»? Ты все опять начинаешь?

Положив журнал к себе на колени, Наталья бросила в мою сторону вкрадчивый взгляд и спросила пьяным уже голосом:

— Свет, а может, тебе все это померещилось?

— Что значит «померещилось»? — не поняла я подругу.

— Ну то, что ты мужика какого-то сбила, и то, что он у тебя на даче лежал?

— Ты что такое говоришь?

— Может, ты слив пересобирала? Такое от усталости часто бывает. Переутомление, одним словом.

— Натуля, а может, тебе померещилось?

— Что померещилось?

— Что тебя на шестьдесят пять тысяч долларов ограбили. Может, твои драгоценности дома лежат?

— Ты хочешь сказать, что я идиотка?

— А ты хочешь сделать идиотку из меня?

— Ладно, давай не будем, а то сейчас все по новой начнется. Раздеремся еще. Только… Или мы обе сошли с ума, или я вообще ничего не понимаю, — решила сгладить ситуацию Наташка. — Давай лучше я страницу с перечнем ночных клубов открою, глаза зажмурю и ткну пальцем. В какой клуб попаду, в такой и поедем.

— Тебе что, вчерашней ночной жизни мало?

— Как можно сравнивать? Вчера у меня были совсем другие цели.

— Какие?

— Вчера я ездила за принцем.

— А сегодня?

— Сегодня мы не за принцами поедем, а просто отвести душу. Тряхнуть стариной. Немного прийти в себя. Ну что мне, после того, что вчера произошло, закрыться в четырех стенах и умереть к чертовой матери?

— Я тебя к этому не призываю, — тут же замотала я головой.

— В конце концов, грабить меня уже нечего. Все, что можно было, уже вынесли, поэтому я не представляю никакой ценности для воров-профессионалов. Если только меня саму вынести… Желательно куда-нибудь на Рублевку.