Позывные Зурбагана - Валентина Мухина-Петринская

Имеем ли мы право не любить неудачников, или общество е ответе за каждого слабого человека?

Один может преодолеть все препятствия, которые воздвигает перед ним жизнь, словно крутые горы. Другой пугается и опускает руки от малейшей неудачи. Слабый тип нервной системы!

А в театр его примут. Не могут не принять.

Я с любопытством посмотрел на Елфимова. Рыжеволосый, зеленоглазый, высокий, широкоплечий. Я уже слышал от отца, что он работал режиссером в МХАТе, коренной москвич, и вдруг берет назначение в этот театрик на Севере на шестьсот мест. Причины он отнюдь не скрывал: главный режиссер! Полная самостоятельность в работе. Я его вполне понимал.

— Ну, что же, — сказал, улыбаясь, Елфимов, — если хочешь, иди работать к нам в театр. Зачислим с сегодняшнего дня.

— В качестве кого? — хрипло спросил Виталий (от волнения горло перехватило).

— Артист… пианист… людей у нас не хватает. Согласен?

— Да, спасибо.

— Вот и хорошо. Но комнаты для тебя, брат, пока нет. Я сам еще в гостинице околачиваюсь. А то и просто в театре в своем кабинете ночую.

— Он будет по-прежнему жить в пекарне! — обрадованно воскликнул я. — Ему есть где жить. А потом дадут квартиру.

— Отлично. Приходи завтра к десяти в театр. У нас как раз читка новой пьесы, и для тебя есть роль. Небольшая на первых порах.

— С-спасибо! — запинаясь, сказал Виталий. Лицо его сморщилось. «Хотя бы не заплакал», — испугался я, но он улыбнулся. Улыбка счастливого человека.

Это было еще в октябре. Сначала Виталий взялся за работу, им были довольны. А вот теперь, в декабре, Виталий несколько раз возвращался домой пьяным, и Алеша отхаживал его до утра. Виталию нельзя было совсем пить, он с рюмки-двух становился ненормальным: злым, агрессивным, плаксивым, бился головой об пол…

А потом с Виталием поговорил Женя (не знаю, как он с ним говорил, это было в наше отсутствие), и тогда Виталий перестал приходить домой пьяным, ночевал невесть где и никогда не говорил, где именно и с кем пьет. Так что его собутыльники были строго засекречены.

Нечего и говорить, что мы все очень огорчались, особенно Алеша.

А затем меня вызвал к себе в кабинет Кирилл и сказал, что «наш общий друг» Виталий обзавелся плохой компанией и прогуливает ночи, а потом пропускает репетиции — отсыпается и что Елфимов этого долго терпеть не собирается.

Я думал, что в Зурбагане нет плохой компании, но Виталий ухитрился найти. А может, это они нашли его.

Однажды вечером позвонил отец:

— Андрей, ты? Вы все дома?

— Все. Как ты?

— Дома. Вот решил сегодня дать отдых ноге. Лежу читаю. Одиноко что-то. Приходи сейчас ко мне. Переночуешь? Ладно?

Подошел Женя:

— Спроси его, могу ли я зайти минут на десять, поговорить с ним? Очень нужно.

Я спросил отца. Он ответил:

— Женю я всегда рад видеть. Пусть захватывает и Алешу с Христиной. Будем чай пить.

Я не очень надеялся, что Алеша сможет прийти сегодня к отцу, какова же была моя радость, когда Женя, посовещавшись с Алешей, сообщил, что сейчас мы придем вчетвером. На Мишу и Нюру Алеша мог положиться.

Я кинулся одеваться.

— Папа, ты будешь пить чай полулежа, как древний римлянин, пусть нога отдыхает.

— Ладно. Спасибо, дружок.

Скоро мы все сидели за столом, разрумянившиеся от мороза, веселые. Христина была в шелковом черном платье, которое ей очень шло. На шее нитка янтарных бус, под цвет волос.

За стенами носился, как летучая мышь, ледяной ветер, заблудившийся в полярной ночи, а у нас было тепло и уютно.

Выпили чаю с пирожками, поговорили о том о сем, затем Женя заговорил о цели своего посещения.

— Андрей Николаевич, я прошу вас посодействовать мне… — начал он, — дело в том, что нас с женой развели, как не сумевших построить семью, и я женюсь снова. Через две недели свадьба. Мне нужна квартира. У меня будет жена и шестилетняя дочь. Куда я их привезу? Пожалуйста, помогите, умоляю!..

— Женя! Когда же ты успел развестись?

— Все провернула жена. Я только послал согласие. Она выходит замуж за весьма солидного человека, вдовца, директора магазина «Березка». Теща в восторге. Директор этот хотел удочерить Аленку, но я категорически воспротивился. Я верю, что мои гены окажутся сильнее и она потом уйдет ко мне. Отпуск я буду проводить со своей дочерью, я, слава богу, не лишен еще родительских прав. Что касается моей бывшей жены, думаю, что теперь она будет счастлива. Солидный муж, никаких гитар, никаких песен, да еще возможность достать всякие дефицитные вещи. Что еще ей нужно для счастья? К тому же квартира у него шик и блеск, ни на какой Байкал Не потащит, не забудет поздравить тещу с именинами. Все было бы как нельзя лучше, если бы не дочка… — Лицо Жени омрачилось.

— Ты женишься на Маргарите?

— Ну конечно. Мы уже и работу ей нашли в Зурбагане. Электросварщицей на строительстве порта. Так как же, Андрей Николаевич? К Новому году как раз сдается дом… даже два дома.

— Я знаю, что там все квартиры распределены. Но я думаю, можно помочь вам. Поговорю с Виринеей Егоровной насчет мансарды, в которой сейчас живет Христина.

Женя, что называется, вытаращил глаза. Алеша побледнел.

— Но… А Христина куда?

— Христина выходит замуж и переберется к мужу.

— За… за кого же? — удивился Женя. Христина густо покраснела. Лукавая улыбка тронула ее розовые губы. Она вертела блюдечко, не поднимая ресниц.

Ответил за нее Алеша:

— За того, кого она давно любит… За Андрея Николаевича, конечно.

— Когда же свадьба? — поинтересовался Женя, но взглянул на Алешу и переменил разговор.

— Спеть вам новую песню? Гитара есть?

— Совсем новую? — переспросил отец.

— Совсем. Только вчера сочинил.

Все улыбались, когда раздался звонок. Я помчался отпирать, недоумевая, кто бы это мог быть, — обычно предупреждают по телефону. Я отпер дверь и… очутился в маминых объятиях.

Это было невероятно, невозможно, но это была мама.

Ох, до чего же я по ней соскучился!

— Мама! — вопил я, вне себя от радости.

— Андрейка мой, сыночек! — приговаривала мама, целуя меня.

Какие-то мужчины внесли в переднюю чемодан и уехали, как я смутно понял, в гостиницу.

Я помог ей снять шубу, меховую шапочку, теплый шарф. На ней было вроде простое, но до чего же красивое платье из белой шерсти — одеться мама умела, как никто, и выглядела она лет на десять моложе, чем значилось в паспорте.

В переднюю выскочили Алеша и Женя, мама расцеловала их обоих, спросила, как живут.

С момента, как мама вошла в комнату, мы, трое друзей, стояли затаив дыхание у дверей и смотрели на моих родителей. А они… эти двое, не видели уже никого и ничего. Просто стояли и молча смотрели, смотрели и не могли насмотреться друг на друга. Оба побледнели. Мама вдруг пошатнулась. Она бы упала, но отец подхватил ее и бережно посадил в кресло. И сам сел возле.

Я понял, что он забыл про Христину. Поняли это и ребята, и сама Христина. Она сделала попытку подняться и уйти, но силы ей отказали. Я заглянул ей в глаза: да это же пытка какая-то!

— Мама, — сказал я и еще громче: — Мама! Познакомься, это Христина Петровна Даль. Научный работник из института «Проблемы Севера». Я ее шофер. Христина Петровна, это моя мама Ксения Филипповна Болдырева.

Мама пожала ей руку и улыбнулась.

— Рада познакомиться. Андрюша мне много писал о вас.

— Хочешь кофе? — спросил я маму.

— Очень даже.

— Мы все выпьем кофе, не уходите пока, — попросил я ребят. Надо было дать время Христине прийти в себя.

Я пошел на кухню и сделал на всех яичницу, нарезал еще окорока, благо был, холодной оленины и «Алешиного хлеба». Приготовил кофе. Когда я на подносе принес все, что нужно к ужину, все сидели у стола и спокойно беседовали.

— Мама, как ты здесь очутилась? — спросил я, разливая дымящийся кофе по чашкам.

— Приехала снимать фильм.

— Какой? — поинтересовались мы вразнобой. Мама рассмеялась.

— Могу рассказать. Это будет документальный фильм, но очень поэтический. Само название фильма говорит за себя: «Солнечные блики на коре дерева».

— О чем? — осведомился отец, уже овладев собой.

— О чем?.. О советских людях в экстремальных условиях.

— И ты… — удивился я, — какое совпадение!

— Черта с два совпадение! Меня поразили твои письма, сыночек. Взяла два-три и с ними в дирекцию. И хотя перед этим мы крепко поругались из-за очередного отклоненного мною сценария на производственную тему, но тут мы сразу примирились. Мне выделили командировочный фонд. Заключили договор на сценарий. Да, сценарий я буду писать сама. Вот так-то.

— На сколько ты приехала?

— Как сниму. Год, полтора… Со мной оператор, ассистент, прочие сотрудники. Кстати, хотя мы забронировали номера, их почему-то поместили в коридоре. Даже оператора-женщину.