Во все Имперские (СИ) - Беренцев Альберт

Я дал дерзкому мордовороту мощную пощечину, возле его рожи заметались сполохи желтой магии.

— Сойдет? — спросил я.

— Сойдет, барин! Магократам вход бесплатный, — доложил охранник, пропуская меня, — Учтите, барин, что тут продают флекс — сильнейший наркотик. Мы не рекомендуем вам его пробовать.

— Да я и не собирался, — пожал я плечами, — Мы с моим холопом Дрочилой чисто поколбаситься.

Мы с Дрочилой вошли в освещенный неоном коридор, откуда наверх вела лестница.

Вроде мой верный слуга Рокфор писал мне, что холопов сюда не пускают. Но Дрочилу, понятное дело, никто остановить не рискнул. Кстати, где этот Рокфор — то — мой последний крепостной, с которым я еще не познакомился?

Вроде он должен быть где — то тут, возле клуба. Ладно, потом поищу. Сейчас главное — вызволить отсюда мою сестрицу. А для этого её нужно сначала найти. А это будет затруднительно, учитывая, что я эту сестрицу ни разу в жизни в глаза не видел.

Поднявшись на второй этаж я убедился, что задача будет еще сложнее. На втором этаже клубака располагался огромный танцевальный зал, или как там это дерьмо называется у современной молодёжи. Дабстеп долбил так громко, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.

В зале было не меньше тысячи человек, из которых половина — молодые девки. Тут даже настоящий барчук Нагибин хрен бы нашёл свою сестру.

Рожи и носы у многих колбасеров светились от захаванного флекса. В центре танцулек несколько полуобнаженных фигур образовали что — то вроде бешено вертевшегося хоровода, а посреди хоровода отплясывал совершенно голый парень, размахивая своим немалым мужским достоинством.

Впрочем, парень был не совсем гол. На голове у него помещалась огромная чалма, украшенная несколькими бутылками, в каждой из которых располагался горящий факел.

Ну ни фига себе. Судя по всему, на правила пожарной безопасности тут всем глубоко насрать.

По бокам от огромного танцпола располагались кабинеты — чилауты, все занятые молодежью или бородатыми купцами в компании блядей.

Или не блядей? Одна из них, кстати, возможно моя сестра, как это ни прискорбно.

Стоявший на помосте диджей тем временем периодически дополнял музыку речитативом, монотонно повторяя в микрофон:

Я прослушал этот незамысловатый стишок трижды, а потом мне надоело. Я прошел к помосту, залез на него, вырвал у диджея микрофон и объявил:

— Нагибина Татьяна Петровна. Извольте подойти ко мне!

Нагибина Татьяна Петровна! Вы очень нужны мне!

Сестра, у меня для тебя важное сообщение!

Дуй сюда, дабы начать конструктивное общение!

Упоротый в тряпки диджей тупо уставился на меня, ничего не предпринимая. Зато из толпы, все еще продолжавшей колбаситься, теперь уже под мой не слишком изящный речитатив, в меня швырнули пустую бутылку. Я уклонился от атаки и попытался найти в толпе любителя бросаться бутылками, но, разумеется, не нашёл.

Зато я увидел другое — какой — то мужик в одном из дальних чилаутов поднял вверх руку, явно призывая меня.

— Ладно, продолжай флексить, йо — йо, камон, — я вернул микрофон диджею, спрыгнул с помоста и прошёл к нужному чилауту.

А, пройдя к нему, убедился, что я пришёл, куда нужно. Моя сестрица Татьяна Петровна Нагибина определенно была тут. Ошибки быть не могло, так как девушка в чилауте сидела только одна, остальные были мужиками и оказаться моей сестрой никак не могли, даже при самых паршивых раскладах.

До этого момента мне почему — то казалось, что сестра будет похожа на крепостную Алёнку, которую барчук — извращенец заставлял играть роль Татьяны. Но оказалось, что я ошибался.

На Алёнку Татьяна не была похожа совсем, она даже на меня была мало похожа, хотя определенное фамильное сходство, конечно, имелось.

Во — первых, сестра была младше Алёнки года на три, совсем еще девочка. Во — вторых, фигурка у сестры была скорее спортивной и стройной, без внушительных бедёр и роскошных грудей. Тем более, что груди у Татьяны еще явно не достигли предела роста, положенного природой. Я бы даже сказал, что им еще расти и расти.

В-третьих, в отличие от меня или той же Алёнки, Татьяна была черноволосой. Волосыу неё были коротко стрижены, что делало её похожей на пацанку. Личико у сестры было еще совсем детским, некоторое сходство со мной просматривалось разве что во взгляде и форме носа.

А вот что было у сестры недетским — так это шмот и косметика. Сестра была намазана чуть ли не до состояния циркового клоуна, а надето на ней было короткое и облегающее мини — платье в блестках, оставлявшее голыми руки и ножки, а еще на Татьяне были открытые туфли на огромных шпильках.

Я помахал сестре и заорал, пытаясь перекричать дабстепную долбильню:

— Привет! Выйдем! Плохие новости! Нужно поговорить!

Но Татьяна не ответила, вместо этого она уставилась на меня со сдержанным интересом, как будто мы были незнакомы. Это еще что за хрень? Явно же моя сестра, ошибки быть не может.

Или она упорота? Такое предположение было логичным, поскольку стол перед сестрицей был заставлен бутылками пива, среди которых возлежали мерцавшие неоновым светом дорожки флекса.

Хотя взгляд у Татьяны вроде был адекватным.

Но вместо сестры мне ответил молодой парень, один из пятерых сидевших за столиком с Татьяной. Парень выглядел весьма солидно, несмотря на блестевшие на носу крошки флекса. На незнакомце был черный мундир, вальяжно расстегнутый у горла и украшенный многочисленными шевронами, значками и серебряными пуговицами. Какой — то офицер? Или кадет? Хрен их тут разберёт.

— Нагибин, присоединяйся! — крикнул кадет, указывая мне на свободное место на мягком диване.

Ага, значит, мы с ним знакомы.

— Не! — крикнул я, замотав головой, — Мне нужна сестра. Мне нужно с ней переговорить. Срочно!

— На фига? — поинтересовался парень, — Чё за срочность? Кто — то умер что ли?

— Эм… — я несколько растерялся.

Сестра явно была не в курсе про смерть наших родителей, и сообщать ей эту весть в такой обстановке мне совсем не хотелось. Ей — то эти родители были настоящими, в отличие от меня.

— Таня! Пошли выйдем! На минутку! — крикнул я сестре.

Ноль эмоций. Девушка все так же смотрела на меня с интересом. Какая — то хрень. Кадет вроде как не спорил, что это моя сестра, а значит, это она. Или мне мозги пудрят? Да, не, точно же она. По глазам видно, что Нагибина, явный нагиб во взгляде, хоть она еще и малолетка.

— Тебе завтра в гимназию для девочек поступать! В Смольный институт! — крикнул я сестре, которая сейчас меньше всего была похожа на будущую гимназистку Смольного.

Таня в ответ рассмеялась.

— Да нахрена ей этот институт? — бесцеремонно влез в наш чисто семейный разговор кадет, — Ей и тут неплохо. Слушай, Нагибин, бахни уже по ноздре и расслабься. Хочешь тебе бабу найдем?

— Меня только эта интересует, — я ткнул пальцем в упорно молчавшую сестрицу, — Вы ей чё тут, язык отрезали что ли?

— Да не хочет она с тобой базарить, — махнул рукой кадет, — Ты ей батя что ли, я не пойму?

— Я ей брат. Старший, — напомнил я недогадливому кадету, — А ты кто такой?

— Ты чё, обдолбился, Нагибин? — кадет удивился, но на вопрос ответил, — Я баронет Жирослав, Мартыханов — Заклёпкин. А это мои люди и кореша.

Жирослав обвёл рукой остальных четверых парней, явно угрожая мне их количеством. Похоже, наша беседа постепенно утрачивала конструктивность.

— Я забираю сестру, баронет, — заявил я Жирославу, — Без обид. Но она несовершеннолетняя.

— Еще как совершеннолетняя, по законам Пскова, — заспорил Мартыханов — Заклёпкин, — И никаких прав её забирать у тебя нету. Вот пусть батя ваш приходит, тогда и поговорим.