Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1968
ПЕСЕНКА НИ ПРО ЧТО, ИЛИ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В АФРИКЕ
Одна семейная хроника
В желтой жаркой Африке,В центральной ее части,Как-то вдруг вне графикаСлучилося несчастье, —Слон сказал, не разобрав:«Видно, быть потопу!..»В общем, так: один ЖирафВлюбился в Антилопу!
Поднялся галдеж и лай, —Только старый ПопугайГромко крикнул из ветвей:«Жираф большой – ему видней!»
«Что же что рога у ней, —Кричал Жираф любовно, —Нынче в нашей фаунеРавны все пороговно!Если вся моя родняБудет ей не рада —Не пеняйте на меня, —Я уйду из стада!»
Поднялся галдеж и лай, —Только старый ПопугайГромко крикнул из ветвей:«Жираф большой – ему видней!»
Папе АнтилопьемуЗачем такого сына:Все равно – что в лоб ему,Что пó лбу – все едино!И Жирафов зять брюзжит:«Видали остолопа?!»И ушли к Бизонам житьС Жирафом Антилопа.
Поднялся галдеж и лай, —Только старый ПопугайГромко крикнул из ветвей:«Жираф большой – ему видней!»
В желтой жаркой АфрикеНе видать идиллий —Льют Жираф с ЖирафихойСлезы крокодильи, —Только горю не помочь —Нет теперь закона:У Жирафов вышла дочьЗамуж – за Бизона!
...Пусть Жираф был не прав, —Но виновен не Жираф,А тот, кто крикнул из ветвей:«Жираф большой – ему видней!»
1968
* * *
Наши предки – люди темные и грубые, —Кулаками друг на дружку помахав,Вдруг увидели: громадное и круглоеПролетело, всем загадку загадав.
А в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.
Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! —И святая инквизиция под страхОчень бойко продавала индульгенции,Очень шибко жгла ученых на кострах.
А в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.
Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой —Тем не менее не радует сейчас:Ктой-то видел пару блюдец над Америкой,Ктой-то видел две тарелки и у нас.
И в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.
1968
БАНЬКА ПО-БЕЛОМУ
Протопи ты мне баньку, хозяюшка, —Раскалю я себя, распалю,На полоке, у самого краюшка,Я сомненья в себе истреблю.
Разомлею я до неприличности,Ковш холодной – и всё позади, —И наколка времен культа личностиЗасинеет на левой груди.
Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я – и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.
Сколько веры и лесу повалено,Сколь изведано горя и трасс!А на левой груди – профиль Сталина,А на правой – Маринка анфас.
Эх, за веру мою беззаветнуюСколько лет отдыхал я в раю!Променял я на жизнь беспросветнуюНесусветную глупость мою.
Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я – и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.
Вспоминаю, как утречком раненькоБрату крикнуть успел: «Пособи!» —И меня два красивых охранникаПовезли из Сибири в Сибирь.
А потом на карьере ли, в топи ли,Наглотавшись слезы и сырца,Ближе к сердцу кололи мы профили,Чтоб он слышал, как рвутся сердца.
Не топи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я – и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.
Ох, знобит от рассказа дотошного!Пар мне мысли прогнал от ума.Из тумана холодного прошлогоОкунаюсь в горячий туман.
Застучали мне мысли под темечком:Получилось – я зря им клеймен, —И хлещу я березовым веничкомПо наследию мрачных времен.
Протопи ты мне баньку по-белому, —Чтоб я к белому свету привык, —Угорю я – и мне, угорелому,Ковш холодной развяжет язык.Протопи!..Не топи!..Протопи!..
1968
ОХОТА НА ВОЛКОВ
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,Но сегодня – опять как вчера:Обложили меня, обложили —Гонят весело на номера!
Из-за елей хлопочут двустволки —Там охотники прячутся в тень, —На снегу кувыркаются волки,Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волкамиЕгеря – но не дрогнет рука, —Оградив нам свободу флажками,Бьют уверенно, наверняка.
Волк не может нарушить традиций, —Видно, в детстве – слепые щенки —Мы, волчата, сосали волчицуИ всосали: нельзя за флажки!
И вот – охота на волков, идет охота, —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры, —Почему же, вожак, – дай ответ —Мы затравленно мчимся на выстрелИ не пробуем – через запрет?!
Волк не может, не должен иначе.Вот кончается время мое:Тот, которому я предназначен,Улыбнулся – и поднял ружье.
Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
Я из повиновения вышел —За флажки, – жажда жизни сильней!Только сзади я радостно слышалУдивленные крики людей.
Рвусь из сил – и из всех сухожилий,Но сегодня не так, как вчера:Обложили меня, обложили —Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу – и пятна красные флажков.
1968
* * *
У неевсе свое – и белье, и жилье, —Ну а яангажирую угол у тети.Для нее —все свободное время мое,
На неея гляжу из окна, что напротив.
У нееи под утро не гаснет окно,И вчерамне лифтер рассказал за полбанки:У неедва знакомых артиста киноИ одинпопулярный артист из «Таганки».
И покау меня в ихнем ЖЭКе рука,Про неея узнал очень много ньюансов:У неестарший брат – футболист «Спартака»,А отец —референт в Министерстве финансов.
Я скажу,что всегда на футболы хожу —
На «Спартак», —и слова восхищенья о брате.Я скажу,что с министром финансов дружуИ что самкак любитель играю во МХАТе.
У нее,у нее на окошке – герань,У нее,у нее – занавески в разводах, —У меня,у меня на окне – ни хера,Только пыль,только толстая пыль на комодах...
1968
МОСКВА – ОДЕССА
В который раз лечу Москва – Одесса, —Опять не выпускают самолет.А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса —Надежная, как весь гражданский флот.
Над Мурманском – ни туч, ни облаков,И хоть сейчас лети до Ашхабада,Открыты Киев, Харьков, Кишинев,И Львов открыт, – но мне туда не надо!
Сказали мне: «Сегодня не надейся —Не стоит уповать на небеса!»И вот опять дают задержку рейса на Одессу:Теперь – обледенела полоса.
А в Ленинграде – с крыши потекло, —И что мне не лететь до Ленинграда?!В Тбилиси – там все ясно, там тепло,Там чай растет, – но мне туда не надо!
Я слышу: ростовчане вылетают, —А мне в Одессу надо позарез!Но надо мне туда, куда меня не принимают, —И потому откладывают рейс.
Мне надо – где сугробы намело,Где завтра ожидают снегопада!..А где-нибудь все ясно и светло —Там хорошо, – но мне туда не надо!
Отсюда не пускают, а туда не принимают, —Несправедливо – грустно мне, – но вотНас на посадку скучно стюардесса приглашает,Доступная, как весь гражданский флот.
Открыли самый дальний закуток,В который не заманят и награды,Открыт закрытый порт Владивосток,Париж открыт, – но мне туда не надо!
Взлетим мы, распогодится – теперь запреты снимут!Напрягся лайнер, слышен визг турбин...А я уже не верю ни во что – меня не примут, —Опять найдется множество причин.
Мне надо – где метели и туман,Где завтра ожидают снегопада!..Открыли Лондон, Дели, Магадан —Открыто все, – но мне туда не надо!
Я прав, хоть плачь, хоть смейся, —но опять задержка рейса —И нас обратно к прошлому ведетВся стройная, как «ТУ», та стюардесса мисс Одесса, —Похожая на весь гражданский флот.
Опять дают задержку до восьми —И граждане покорно засыпают...Мне это надоело, черт возьми, —И я лечу туда, где принимают!
1968
