Черный саквояж. Куклы из космоса (сборник) - Кир Булычев

— Нет, — сказал я, когда мы уже подходили к выходу из парка, — это вампиры. И не нужны мне их достижения. Мы сами все придумаем. Только не надо нас грабить.

К счастью, ворота парка еще были открыты.

Мы вышли на площадь. Впереди была видна одинокая машина, оставленная пришельцем. Наверное, ее хозяин с ума сошел, разыскивая ее. Найдет, ничего. И я представил, как сейчас украденные мысли летят над городом, возвращаясь к владельцам, и люди, которых ограбили и которые не подозревают, что их ограбили, вдруг вспомнили забытую формулу или редкий язык, конструкцию станка или план дома. Или смотрят на свою жену и думают — как я мог не любить такую замечательную женщину?

И тут я увидел наших глупых влюбленных.

Они сидели неподалеку, сбоку, на ступеньках и не заметили нас.

Руслан тоже не заметил. Он спал, вытянувшись во весь рост на асфальте.

Они сидели, обнявшись, прижавшись друг к другу и тихо ворковали.

Будто расставались на пять лет и случайно встретились вновь.

И мне, хотя я и не одобряю этих нежностей, было приятно на них смотреть.

Руслан почуял нас, проснулся, медленно поднялся и радостно рявкнул. Так, что листья с деревьев полетели. И самое удивительное — Настасья с Артемом этого не услышали.

Владимир Малов

ЗАЧЕТ ПО НАТУРАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

1. «КРОКОДИЛИУС САПИЕНС»

Все началось в тот момент, когда Бренк и Златко, люди из двадцать третьего века, делали запись урока ботаники в шестом классе «А». Разладилась аппаратура, обеспечивающая стабильность хронопереноса, такое иногда случается, хоть и крайне редко, но сначала ни тот, ни другой ничего не замечали. И эта оплошность, конечно, была совершенно непростительной.

Ну ладно еще, если б они увлекались всем происходящим настолько, что позабыли обо всем на свете, в том числе и о том, что за аппаратурой надо постоянно следить. Однако ничуть не бывало: записывая урок ботаники, Бренк и Златко откровенно скучали. Им было неинтересно, им досталось не то, что хотелось бы; и вот теперь они отбывают скучную, но неизбежную обязанность. Подумаешь, учеба и быт школьников девяностых годов двадцатого века! Вот если бы битва при Грюнвальде, вот если бы поиски Эльдорадо! Но как бы то ни было, когда Бренк заметил наконец явные признаки неисправности, оказалось, что уже поздно. То, чего никак не должно было случиться, случилось — присутствие Бренка и Златко было обнаружено. А потом аппаратура окончательно разладилась, и тогда произошла настоящая катастрофа, потому что даже блок экстренного аварийного возвращения вышел из строя.

В шестом «А» школы № 1441, в двадцатом веке, поначалу тоже ничего не замечали, но здесь-то как раз так и должно было быть. Марина Букина, долговязая отличница, похожая на журавля, выступала с докладом об антропологических находках в Африке, которые постоянно изменяют прежние представления о происхождении человечества. Речь Марины как всегда текла плавно, без запинки, аргументы были основательны и убедительны. Когда аргумент оказывался особенно весомым, кончик указки делал такое движение, словно ставил восклицательный знак.

И Аркадия Львовна, преподаватель ботаники и всех других биологических дисциплин, а также классный руководитель шестого «А», попятно, была довольна. Все шло именно так, как ей хотелось. Увлечением ее было проведение уроков нетрадиционными методами, и она часто обязывала кого-нибудь выступить с докладом на тему, далекую от программы, но расширяющую, по ее мнению, общий биологический кругозор. Однако лицо учительницы иногда слегка мрачнело — в те моменты, когда ее взгляд невзначай падал на шестиклассника Петра Трофименко, чья вихрастая голова заметно возвышалась над головами всех остальных.

— А теперь я предлагаю собравшейся аудитории вновь вернуться почти на три десятка лет назад, — сказала Марина минут через двадцать после начала. — В первой части своего выступления я сделала краткий обзор всех совершенных в Африке в обозреваемый период антропологических открытий, которые поистине должны быть названы великими открытиями. Теперь я обстоятельно задержусь на самых ярких из них.

Аркадия Львовна довольно кивнула.

— Итак, — продолжала Марина, — в 1959–1960 годах известный английский антрополог, палеонтолог и археолог Луис Лики проводил раскопки в нижнем, самом древнем слое Олдувайского ущелья, расположенного, — кончик указки переместился на большую желто-коричневую каргу Африки и поставил на ней восклицательный знак, — расположенного на севере страны Танзания, неподалеку от ее границы со страной Кения. Здесь ученые обнаружили множество примитивных каменных орудий с явными следами искусственной обработки. А вблизи были найдены многочисленные кости существа, получившего тогда название «хомо хабилис». Перевод этих латинских слов означает «человек умелый». Как понимает собравшаяся аудитория (Аркадия Львовна довольно кивнула), столь близкое соседство костей этого существа и каменных орудий не оставляло сомнений в том, — кончик указки переместился на крупную фотографию каких-то обломков и черепков, смешанных в живописном беспорядке, — что творцом этих орудий и был «хомо хабилис».

Собравшаяся аудитория с разной степенью заинтересованности притихла. Как отметила Аркадия Львовна, Лена Прудникова и Франческа Канарейкина, две неразлучные подружки со второго стола левого ряда, очень похожие друг на друга, даже прилежно конспектировали услышанное в одинакового цвета толстые тетради. Аркадия Львовна поощряюще улыбнулась. И вот в этот самый момент в биологическом кабинете отчетливо раздался незнакомый голос, произнесший какие-то не очень понятные фразы. Голос исходил тоже непонятно откуда, из воздуха.

— Ты уровни поправь, — сказал голос, — качество записи окажется неприемлемым.

И другой голос ворчливо ответил:

— Качество! Качество! Да смотреть на это у нас никто не станет, а послушаешь их… Ну кто же не знает, что на самом-то деле…

— Да уж, это не Куликово поле! — с сожалением сказал первый голос.

Аркадия Львовна вскочила с места. Стекла ее очков прошлись по классу, подобно поворотным антеннам радаров.

— Как понимает аудитория, это была настоящая сенсация, — сказала Марина невпопад.

Аркадия Львовна постучала ручкой по столу; ручка у нее была старинная, с поршневым набором чернил, увесистая. Но на лице учительницы было написано непривычное выражение изумления, потому что ей уже — было ясно: голоса не могли принадлежать ни одному из учеников. Аркадия Львовна села. Головы шестиклассников обеспокоенно вертелись, и никто ничего не мог понять. В размеренную, обычную жизнь ворвалась какая-то тайна. Но, как все знают, чудес не бывает, и Аркадия Львовна взяла себя в руки.