Крик души, или Никогда не бывшая твоей - Юлия Шилова

– И за что же можно полюбить тракториста?!

– За душу.

– За что?!

– За душу…

– Да мужика нужно любить за то, что он может зарабатывать деньги. За то, что он добытчик, в конце концов!

– Это тоже немаловажный аспект. Но, помимо способности зарабатывать деньги, у мужика должна быть душа.

Несмотря на перепалку, я не могла не заметить, что Яков по-прежнему не сводит с меня глаз, и улыбнулась. Я рассчитала все правильно. Чтобы заинтересовать богатого мужчину, нужно сделать вид, что тебя совершенно не интересуют его деньги. Большое богатство похоже на болезнь. Богатым постоянно кажется, что их просто используют, что всех интересует только их капитал. Зачастую они замыкаются в себе, их мучает недоверие к тем, кто их окружает…

– Анжел, нам пора вставать. – Яков ласково потрепал меня за ухо. – Ты не обращай на меня внимания. Просто ты говоришь такие вещи…

– Какие?

– Которые я уже не слышал тысячу лет.

– А ты уже живешь тысячу лет?

– Это я так, образно сказал. Современные женщины совсем не так рассуждают, как ты.

– И как же рассуждают современные женщины?

– Их, кроме денег, вообще ничего не интересует. А ты… Не пойму, ты так говоришь, потому что молода или потому что деревенская? Хотя у деревенских девиц сейчас тоже острые зубки. Только и смотрят, кого и где съесть. С виду невинные создания, а на деле…

– Ты хочешь сказать, что они алчные?

– Алчные – слишком слабо сказано. К хорошему привыкаешь быстро. К деньгам тоже надо уметь привыкнуть. Особенно когда человек в жизни ничего не имел. Когда человек всю жизнь сидел на голодняке и его вдруг подпустили к деньгам, он просто теряет голову.

Яков посмотрел на часы и скинул с себя одеяло.

– Анжела, мы опаздываем. Пьем кофе и уезжаем.

– А может, мы попьем кофе в постели? – Я приблизилась к Якову и стала нежно поглаживать его живот.

– В постели?

– Ну да…

– Ты хочешь, чтобы я тебе его принес?

– Ну почему ты? На это есть Вера Анисимовна.

Яков немного смутился, и я это заметила.

– Яков, я сказала что-то не так?

– Нет. Я не хочу, чтобы домработница видела нас вместе. Вернее, я неправильно выразился. Не хочу, чтобы она видела нас на этой кровати.

– Ты меня стыдишься?

– Нет. Наверное, это не совсем прилично. Прошел такой малый срок, а я уже лежу на этой кровати с тобой…

– Для тебя так важно чужое мнение?

– Моя домработница – далеко не чужой человек. Вера Анисимовна служит верой и правдой в моем доме много лет, и она была очень привязана к моей жене. Очень…

– Тогда извини.

Я хотела встать и начать одеваться, но Яков остановил меня:

– Погоди.

Он снял телефонную трубку и попросил Веру Анисимовну принести в спальню кофе.

– Спасибо, – прошептала я.

На прикроватной тумбочке, стоявшей со стороны Якова, была фотография Зои. Красивая, смеющаяся и счастливая, она смотрела на меня прямым и открытым взглядом, и в ее взгляде не было ни злобы, ни сожаления, ни упрека. Я вдруг почувствовала себя неловко и отвернулась. Когда раздался стук в дверь и я обернулась к Якову, Зоиной фотографии уже не было. Яков, словно что-то почувствовав, убрал ее.

Вошла домработница с подносом, на котором красовались две чашки ароматного кофе. Мы сидели в кровати, укрытые одним одеялом. Вера Анисимовна пожелала нам доброго утра, поставила поднос на стол, одобрительно посмотрела на меня и незаметно кивнула мне. Это означало, что я молодец и у меня все получается, что теперь в этом доме я не одна, у меня есть союзник.

– По-моему, Вера Анисимовна не имела ничего против того, что увидела нас с тобой в одной кровати, – осторожно сказала я и взяла в руки чашку кофе.

– Ты ей очень даже симпатична.

– Она мне тоже. Милая женщина.

– Это не самое лучшее ее качество.

– А какое самое лучшее?

– Преданность. Она очень преданный человек. Именно поэтому я ей хорошо плачу.

– Послушай, если она живет в твоем доме, питается, зачем ей деньги?

– Она помогает своим детям. У нее две дочери и четверо внуков. У каждой дочери по двое детей и ни у одной нет мужа. Ты можешь себе представить, что значит в наше время остаться одной с двумя детьми и без мужа… Так что у меня домработница золотая.

Пока мы ехали в суд, Яков учил меня тому, как я должна вести себя на суде. Мы сидели на заднем сиденье и обсуждали все, вплоть до мельчайших подробностей. Впереди, рядом с водителем, сидела Вера Анисимовна, которая должна была тоже выступить на суде в качестве свидетеля, не менее главного, чем я. Хоть Яков и уверял меня, что этот суд лишь для галочки, что уже давно все схвачено, за все заплачено, а решение давно составлено, только не обнародовано, я чувствовала непонятный страх, справиться с которым мне никак не удавалось. Яков же, наоборот, был совершенно спокоен. Он считал судебный процесс несерьезным и говорил, что это не что иное, как обыкновенная потеря драгоценного времени, а время – деньги, бесполезно потраченное время – потерянные деньги.

– Ты не переживай, – с особой нежностью шептал он мне на ухо. – Не переживай. Ты необыкновенная женщина. Ты сделаешь все правильно. Ты принадлежишь к тому типу женщин, которые никогда не перестанут удивлять мужчину.

– Ты говоришь мне комплименты?

– Поверь, я знаю толк в женщинах.

– Откуда ты знаешь, если долгое время был женат?

– Поверь, женатый мужчина знает толк в женщинах намного больше, чем неженатый.

Яков говорил и говорил, а я вдруг перестала его слушать… Я подумала о том, что отношения Зои и Якова начинались точно так же, как у Якова со мной. Роскошный мужчина и бедная, деревенская девушка… Как Зоя смогла женить на себе Якова и чем ей удалось завоевать его расположение? Обычно богатые женихи ищут себе спутницу жизни из своего круга, которую было бы не стыдно представить друзьям. Кому в наше время нужна бедная девушка?! Никому. Быть может, у них действительно была любовь. А любовь – такое необъяснимое чувство… Иногда она соединяет совершенно несовместимых людей. Богатые мужчины женятся на девушках бедных как церковные крысы, депутаты Государственной думы – на проститутках, известные, состоявшиеся личности – на педикюршах… В жизни случается всякое.

Яков… На ком же теперь женится Яков? Наверное, брак со спивающейся женщиной успел его измотать, и он вряд ли захочет попасть в малоприятную кабалу, называющуюся браком, так быстро. Между браками должен быть перерыв до тех пор, пока мужчине опять захочется того, чтобы кто-то дышал ночью в затылок… Заинтересовать мужчину трудно, даже очень трудно. А такой мужчина может купить себе любую женщину по его выбору. Но Яков сам дал мне подсказку. Его не нужно заинтересовывать, его нужно удивлять. Его надо постоянно удивлять, тем самым подогревая его нарастающий интерес. Ну что ж, Яков, что-что, а удивлять я умею. Этого у меня не отнять.

На судебном процессе было совсем не так страшно, как я представляла себе. Когда очередь дошла до свидетелей, первой выступила Вера Анисимовна. Она упрекала покойную жену Якова в беспробудном пьянстве, психических отклонениях и неадекватных действиях. После Веры Анисимовны выступил психиатр, который в течение долгого времени наблюдал не совсем нормальную Зою. Врач предоставил различные справки и заключения, где была отображена склонность женщины к суициду. Она сама не раз говорила врачу, что хотела бы уйти из жизни. Пока говорили другие, я ерзала на жестком стуле. Наконец очередь дошла до меня. Я рассказала о том, что родилась в той же деревне, где родилась Зоя, что еще в самом раннем детстве Зоя отличалась повышенной возбудимостью и далеко не стандартным поведением. Что мы не виделись много лет, а когда случайно встретились, она пригласила меня к себе, чтобы показать мне ту роскошную жизнь, которую она получила благодаря богатому мужу. Я поехала, мне было интересно увидеть, как живут богатые люди. Когда я приехала к Зое в гости, она была пьяная, и, судя по ее виду, я поняла, что она пьет постоянно. В этот вечер она была какая-то отрешенная, постоянно говорила о том, что ей все надоело, что она больше не может так жить, потому что ей невыносимо скучно и ее просто тошнит от роскоши. Она угощала меня мексиканской водкой и все повторяла, что это ее любимое зелье, что она может пить его литрами. Я быстро опьянела, потому что еще никогда не пила крепкие напитки в таких количествах. Мы вспоминали наш поселок, затем стали горланить песни и вести себя не самым пристойным образом. Неожиданно Зоя выключила музыку, снова заговорила, что больше не может так жить и что уже давно подумывает о том, чтобы расстаться с этой опостылевшей жизнью, что она ото всего устала. Поначалу я думала, что она просто перепила, но когда я увидела, что она достала пистолет, я поняла – она не шутит. Я попыталась ее остановить. Но Зоя совершенно меня не слушала. Смотрела на пистолет каким-то особенным, безумным взглядом. Она сняла пистолет с предохранителя, я пыталась ее остановить, но Зоя закричала, чтобы я немедленно убиралась прочь, и выстрелила мне в ногу. Меня пронзила острая боль, я успела увидеть, как Зоя наставила на себя пистолет и выстрелила в грудь. От страшного шока, который я испытала после того, что увидела, и от чудовищной боли я потеряла сознание и очнулась уже только в больнице. Там я пробыла почти два месяца. Я обвела бесстрашным взглядом судей и присяжных, а потом продолжала: