Мертвые тоже скачут - Маргарита Малинина

– Понятненько… Эх, небеса, за что вы мне послали это наказание в виде двух несносных девиц, вечно втравливающихся по собственному желанию во всякие недобрые истории? – Это означало «пока». Я тоже попрощалась, но лишь до завтра, заверив дядю, что от него не отстану, чем неимоверно его обрадовала.

Засим спустилась вниз.

Валерий находился в кухне, сидел на табуретке, положив локти на стол и устремив взгляд за окно.

Я сказала «с добрым утром» и ощутила увесистый укол стыда за вчерашнее. Ну зачем я так сурово обошлась с его фраком, ответьте мне, пожалуйста?

– С добрым. Нитки с иголкой и порванная одежда в зале на диване, – сказал, как отрезал. С одной стороны, он прав, с другой – мог бы сформулировать предложение немного по-другому. Типа: «Не могли бы вы быть так любезны и оказать мне услугу…» или чего-нибудь в этом духе.

Делать нечего, тяжко вздохнув, я отправилась, куда мне указали, и следующие полчала потратила на то, чтобы привести одеяние гостя в более-менее сносный вид, несмотря на то, что фрак еще был достаточно влажным и, как следствие, неприятным на ощупь. Зашив, отнесла сушиться на улицу, там тоже были протянуты веревки между вбитыми колышками как раз, я полагаю, для сушки белья. Благо что на улице был теплый ветерок и светило радостное яркое солнце. Однако на душе было не сказать, чтобы радостно и ярко, и тому имелось немало причин. В первую очередь, они были связаны, конечно, со смертью отца и с загадочным гостем, с которым нужно было что-то решать.

– Искать… искать… – бурчала я себе под нос, фиксируя ткань прищепками. – Нужно найти и отдать ожерелье, чтобы он катился на все четыре стороны.

Решив и остальную одежду из ванной перенести на свежий воздух, я отправилась в дом, а когда вернулась уже с брюками и белой сорочкой, на которой все же, к несчастью, осталось обширное бледно-розовое пятно, то увидела возле калитки нерешительно переминающегося с ноги на ногу Кирилла.

Бросив брюки с рубашкой прямо на траву, я вышла к нему, мило улыбаясь.

– Привет, – поздоровался он.

– Привет, чего не зашел-то? – укорила его я за чрезмерную застенчивость.

– Да у тебя там мужик какой-то… – покраснел Кирка, украдкой бросая беглый взгляд в окно кухни, и недовольно заметил: – Это что, отец? Больно молод.

Так как вопрос возраста чудного жильца был для меня актуальным и даже несколько болезненным (не знаю почему, но мне жутко хотелось узнать, насколько он меня старше), я прицепилась:

– Молод? А сколько ему?

Кирилл моргнул.

– Ты что? Это же твой отец, откуда я знаю?

– Ну, по виду? – не отставала я.

Рыжеволосый товарищ замялся.

– Не знаю… Где-то… не знаю. Тридцать? Но он ведь не может быть твоим отцом при таком раскладе?

Верно подмечено! Видать, хорошо студентов в МГУ учат. По крайней мере, считать.

– Да, не может. Пусть это будет мой брат.

– Твой брат? Странно. Так сколько же ему? Я угадал?

Я пожала плечами:

– Не знаю.

Он оглядел меня – я беспечно улыбалась.

– Не знаешь? Однако…

– Ты сказал «странно». А почему? Мы что, непохожи?

– С ним-то? Хм… – Кирилл сразу нахмурился и принялся объяснять – по-своему, поэтически: – Я же говорил, в тебе есть особый свет. Я не знаю, что это, но меня к нему безумно тянет. Я как мотылек, летящий к самому Солнцу и не боящийся, что всего на половине пути он обожжется… – Ответ был настолько романтичным, что я расширила глаза: мне такого никогда еще не говорили. И мне, безусловно, понравилось. – А в нем… Он какой-то… – Друг никак не мог подобрать подходящий эпитет, наконец выдал такое, что у меня сразу затряслись поджилки, ведь я думала о том же самом, хотя и не всегда признавалась в этом самой себе. Так вот, Кирилл заявил: – В нем как будто нет жизни.

Я затряслась, но посмотрела в добрые, любящие глаза трогательного мальчика, что стоял напротив, и успокоилась: он меня в обиду не даст.

– В чем дело? – испугался он. – Я обидел тебя? Извини, не хотел так о твоем брате.

– Он мне не брат, – резко ответила я.

Когда у Кирилла отвисла челюсть и он попытался что-то спросить – наверно, а кем же тогда мне приходится этот безжизненный кадр в окне, – я взяла его под ручку и предложила прогуляться, сразу после этого начав разговор на отстраненную тему.

Когда мы прошли уже домов сто, задорно болтая о всяких пустяках, Кирилл вспомнил-таки о причине своего визита:

– Дианка зовет к себе в гости. Она напекла каких-то невообразимых кексов по новейшему рецепту, если не ошибаюсь, с ананасами, и собирает всех друзей. Пойдешь со мной на чаепитие?

Я слегка удивилась.

– Кексы с ананасом, безусловно, нечто увлекательное, но я там буду лишним человеком. Большая компания, все друг друга знают, а я…

Кирилл меня перебил:

– Да какая компания? У нее здесь всего двое друзей – я да Машка, что живет через два дома от нее. Вдвоем им скучно, ну знаешь – девчонки! Все им нужно, чтобы хоть один, но кавалер имелся за столом. Было бы кому глазки строить, томно краснеть и так далее. А я без тебя не хочу. Пусть знают, что у меня есть девушка.

Насчет того, что у него «есть девушка», Кирилл, конечно, поспешил, мы просто вместе гуляем, больше даже как друзья, нежели как влюбленная парочка, но я не стала ему ничего говорить, чтобы не испортить настроение. И мне сдается, Диана нарочно позвала Кирилла, зная, что он приведет меня, все-таки любопытство – ужаснейший женский порок, разумеется, ей интересно знать, кто я да что я. А мне интересно знать, на что похожи кексы с ананасом, и ярая сладкоежка во мне дала согласие на поход в гости. Впрочем, мой положительный ответ базировался не только на примитивном чревоугодии, а еще и на интересе к Диане как к персоне, мне никак не давала покоя странная перемена в ее настроении. Посудите сами, у нее погиб возлюбленный, она мечтала наложить на себя руки, но вдруг поменяла взгляд на вещи, начала радоваться жизни, скакать на одной ноге да кексы печь. Поразительная метаморфоза. Поразительная личность. Вот насколько же она поразительна, я и хотела разведать, давая свое окончательное согласие.

К Диане мы попали только через час. Мне казалось, что идти в гости к совершенно незнакомым людям без подарка, а там нагло наесться за милую душу будет прямо-таки по-свински. Поэтому мы зарулили в супермаркет (я была бы не я, если бы снова не пробудила охранника, крикнув ему на ухо «Подъем!») и еще долго выбирали нужный продукт. Кирилл настаивал на халве в шоколаде, потому что очень жаловал данное яство, я же считала, что раз выпечка и так будет, логичнее преподнести хозяевам банку чая или кофе, пользы больше будет, да и не жаловала я халву категорически. В результате мы сошлись на коробке конфет и бутылке полусладкого шампанского. Потом глаз мой выхватил полку с шоколадками, и моему спутнику пришлось выволакивать меня из магазина силой.

Наконец мы оказались возле нужной двери. Открыла нам баба Клара – Дианина бабушка, с которой я уже имела удовольствие познакомиться.

Она меня узнала:

– Здравствуйте! Простите, забыла, как вас величать.

– Екатерина. Катя.

– Хорошо, Катенька, заходите. Ты тоже, Кирюш, не стой в дверях, входи. Дианка с Машей в Дианкиной комнате, стол уже сервирован, поднимайтесь к ним.

Мы переобулись в тапочки и прошли внутрь. Кирилл чувствовал себя уверенно, было ясно, что он здесь далеко не впервые, я же с интересом осматривалась по сторонам. Стиль был «деревянным». Паркетный пол с уютной ковровой дорожкой, стены, обшитые вагонкой. Люстра была большой, выполненной в виде какого-то диковинного цветка в стиле фэнтези, и светила ярко. На стенах красовались «карандашные» картины и засушенные бабочки в рамках. Отовсюду пахло достатком. Не скажу, что олигархическим, но все же.

Мы поднялись по лестнице. Кира отсчитал вторую дверь справа и вошел, предварительно постучавшись. Я – следом за ним.

Комната была выдержана в девчачьем розовом цвете и отличалась довольно скромными размерами. На широкой кровати, расположенной по чьему-то совсем не экономичному замыслу в центре комнаты, восседали две барышни, на момент нашего появления над чем-то задорно хохочущие. Одну из них я сразу узнала по длинной русой косе и вплетенной в нее розовой (девушка придерживалась стиля собственной спальни) ленте. Это была Диана, и на сей раз на ней красовались довольно короткая джинсовая юбка и просторная белая футболка с набитыми цветами. Маша оказалась шатенкой совершенно стандартной наружности и облаченья: джинсики в облипку и черная майка на бретелях. Возле них наблюдался стол с чашками, электрическим чайником, видимо, только пару минут назад вскипевшим, и блюдо со свежевыпеченными кексами. Магнитола, водруженная на широкий подоконник возле распахнутого вследствие выдавшейся жары окна, изливала музыку в жанре техно.

Мы с Кириллом были радушно встречены и посажены в два тесных, но уютно мягких кресла с другой стороны стола. Кстати сказать, если мы были встречены всего лишь радушно, то конфеты и шампанское были встречены на ура. Девицы тут же бросили свои дымящиеся чашки и понеслись вниз за бокалами. Несмотря на то, что принесли они четыре, использовались лишь два из них, потому что мы с Кириллом от шампанского отказались ультимативно: мне лично позарез хватило вчерашнего, а он, видимо, просто был к алкоголю равнодушен.