Вальс любви - Хортенз Кэлшиер

Глядя на аккуратный ряд новеньких столбов, Дорис уже не сомневалась в этом. Андрус и Вектор тыкались носами в свежеструганный столб и покусывали его.

— Эй, Вектор! — позвала она. — Кончай жевать!

— И ты, Андрус! — добавил Энди и, чтобы отвлечь их, вынул два яблока из своего пакета с едой. — Вот, каждому по яблоку.

— Так ты останешься без сладкого, — вздохнула Дорис, но припомнила вдруг его вчерашнее высказывание и вскочила на ноги. — Ну, мне пора.

— Неужели я опять найду на плите обед на одного?

Дорис пошевелила носком своего сапога камень на земле.

— Мы с дедом обычно берем подносы с едой и усаживаемся перед телевизором, что бы там ни показывали. Так что, если ты не против выпуска новостей или повторных летних передач…

— Я бы не отказался посмотреть новости в шесть. — Он подмигнул ей, поддразнивая: — А что сегодня на сладкое?

— Постельная вспышка или шербет из хамства, — ответила она, безуспешно пытаясь скрыть усмешку. — Выбирай.

— Я скорее проглочу обиду, — расхохотался он, откинув голову.

— Если хочешь, можешь пожить в комнате деда, пока его нет.

— С удовольствием, Дорис.

— Ладно, до шести.

— До нашего свидания.

Дорис не стала спорить. Все это лишь слова. За последние десять лет не было ни одного свидания. Не страшно делать вид, будто у нее свидания каждую ночь.

Он никогда не узнает и не догадается, что она действительно чувствует. Она ни за что не покажет, что влюблена в своего работника.

В течение недели Энди ковал дружбу с Дорис и преуспел в этом. Но его вовсе не удовлетворяло то, что он все еще спал один в кровати Джека под балдахином на четырех столбиках. Его комната была довольно далеко от ее спальни, но каждую ночь и утро в своих фантазиях он мгновенно преодолевал это расстояние.

И каждое утро он просыпался от эрекции, представляя, как принимает душ вместе с Дорис. Он едва слышал звук льющейся воды, но в воображении улавливал каждую каплю и давал полный простор фантазии. Вот он входит в душ… Она мокрая, гладкая, от нее идет пар, ее глаза становятся изумрудно-зелеными, когда он начинает намыливать ее груди…

Ему было так больно, что подчас он подумывал, не вернуться ли в город к скучной работе клерка. Временами он мечтал о возвращении Джека и Салли — они избавили бы его от этого напряжения. Дорис и удивляла, и ставила его в тупик, но больше всего притягивала, да так, что просто дружба его никак не устраивала.

Хотя упорным трудом на протяжении недели он и завоевал ее неохотное уважение и снизил бдительность, Энди хотел большего.

Большего. Но ничего серьезного.

Как-то ему пришло на ум, что здесь не помешали бы несколько парнишек с его участка — они отвлекли бы его от Дорис. Тяжелая работа и свежий воздух могут исправить любого пацана. Эта мысль все больше занимала его.

Утром Дорис, как обычно, готовила завтрак для себя и Энди. Внешне казалось, она приняла дружелюбное сосуществование с Энди и примирилась с ним как с чем-то обыденным. Вот только мысли и желания у нее не были обыденными. Были они эротичными, бурными и страстными.

— Доброе утро, Дорис. — Энди вошел в кухню вместе с Боем и Тоем, налил себе чашку кофе и сел за стол. Собаки легли у его ног.

— Рановато ты встал в свой выходной, — заметила она.

— Выходной? — с удивлением повторил он. — Уже суббота?

Она кивнула.

— Большинство работников уезжают в пятницу вечером и возвращаются в воскресенье на рассвете.

— А что делают хозяева ранчо? Рыбачат?

— Иногда.

— Джек упоминал о каком-то озере с поэтичным названием.

— Лазурное, — отозвалась она, отметив, что сегодня глаза Энди под цвет ее любимого озера.

Был он в застиранных джинсах и майке-безрукавке, обнажавшей его великолепную мускулатуру. Дорис пришлось повернуться к плите, чтобы не выдать своих мыслей и скрыть румянец. Благодарение небу, что не заметен жар, полыхнувший от бедер.

— Может, порыбачим сегодня на Лазурном, Дорис?

— Блины и яйца на завтрак? — спросила она, зажигая горелку.

— Если не хочешь рыбачить со мной, так и скажи.

Она достала из холодильника яйца и взбитое тесто для блинов.

— У меня много дел, Энди.

— Каких, например?

— Например… — Она никак не могла сообразить, что сказать. У него был такой разочарованный вид, что она не способна была думать дальше завтрака. — Так блины или яйца?

— И то, и другое, черт побери! — Он взял утреннюю газету и, отгородившись от нее, пробормотал. — Так и знал, что нужно было поехать с вечера в город и повидать Мэгги Уолстер.

Дорис скрипнула зубами. Значит, он не забыл Мэгги после городского пикника.

— Позвони ей, — решилась она на вызов. — Уж она-то не откажется поудить с тобой.

Энди сверкнул на нее глазами из-за газеты:

— А ты почему отказываешься?

— Просто я оказалась удобной. — Она грохнула сковородкой о плиту. — Ты хочешь половить рыбку, но не знаешь, как добраться до озера. Я знаю. Очень удобно. У тебя нет рыболовных снастей. У меня есть. Очень удоб…

— Еще одно слово в этом духе, Дорис, и я забуду, что мы друзья. — Он даже приподнялся со стула. — Мэгги — единственное «удобство», которое повстречалось мне здесь. Но мне еще не очень приспичило. Иначе сейчас я находился бы в ее гостеприимной постели.

— Тогда зачем ты ее упомянул?

— Ты меня отвергла, Дорис. Не дождешься, чтобы я кланялся тебе и благодарил тебя за это! Черт, теперь-то я понимаю, почему ты живешь, как старая дева, и не назначала никому свиданий целых десять лет. Кто осмелился бы попросить тебя о свидании, не рискуя при этом своей головой?

Из глаз Дорис брызнули слезы. Старая дева. Десять лет. Казалось, они навалились на нее, зажали ее в угол, из которого она не могла выбраться. Плита перед ней расплылась, словно в тумане, слезы капали на сковородку, издавая шипение.

Услышав его, Энди увидел, как судорожно вздрагивают ее плечи в попытке сдержать рыдания. Ругнув себя, он поспешил к ней, не давая ей выбежать из кухни.

— Прости, Дорис, я сегодня встал не с той ноги, — прошептал он, притронувшись к ее плечу.

Инстинкт подсказал ему, что она в ужасе от того, что поддалась эмоциям. Совсем как пацаны на улицах. Общаясь с ними, он научился понимать, что в таких случаях нужно проявить такт.

— Налить тебе чашечку кофе?

Она глубоко вдохнула и произнесла дрожащим голосом:

— Д-да.

Энди протянул руку из-за ее спины, выключил горелки, потом подал ей бумажное полотенце. Налив кофе, отнес чашку на стол.

— Присядь, Дорис. Завтрак может подождать, пока мы уладим недоразумение.