Записки отдыхающего - Юрий Валентинович Дрождинин

с нами правила дорожного движения, легла неподалеку от нас и зарыла морду в лапы. Жене такое соседство не понравилось. Армянки уже подставляли свои телеса пробивающемуся из-за туч солнцу. Сегодня мы расположились почти у самого берега. «В первом ряду!» – сказала жена. Над морем была такая сильная дымка, что горизонта не было видно совсем. Море как будто соединилось с облачным небом в единое целое, от чего при плавании даже немного кружило голову.

По берегу бежала группа детей. Тренер зычным голосом подгонял их. Пес навострил уши, соскочил и побежал за детьми. Последним шел толстый мальчик и плакал от изнеможения.

Море обжигало своей прохладой, но противные твари ждали нас уже до буйков. Второй заплыв вдоль берега получился достаточно долгим, пока жена не обнаружила целое семейство больших белых.

– Там… там их штук пять в куче… – дрожа от возбуждения, рассказывала она.

Чуть позже жена заворчала насчет отдельных пляжей с детьми и без детей, так как ей надоел этот визг.

– Стареешь! – высказался я.

– Дай хоть поворчу, не все тебе!

В половине десятого на море появились волны. Плавать стало некомфортно. Мы повернули к берегу и какое-то время сидели в набегающей пене.

– Говорят, так можно вылечить целлюлит, – просветила меня жена, поднимаясь и опускаясь на волнах.

– Ну, тогда я еще тут полежу, – ответил я.

Судоку не решалось. Жена же рядом щелкала сканворды как орешки. На кромку берега вынесло волнами первые водоросли. Я повернулся на спину. Жена сказала, чтобы я снова ртом ловил ультрафиолет. Я полежал так некоторое время, пока не понял, что если кто-то пойдет рядом, то вряд ли удержится от того, чтобы кинуть мне в рот ракушку.

Прибой усиливался. Вода мутнела. На волнах, что все с большим грохотом обрушивались на берег, появились барашки. К половине одиннадцатого до наших полотенец стали долетать отдельные брызги. Число купающихся заметно уменьшилось. Одновременно увеличилось число проходящих мимо людей, несущих в пластиковых пол-литровых стаканчиках янтарное счастье. Низко над волнами, борясь с ветром, пролетела какая-то птица. Невольно вспомнился «Буревестник» Горького.

– Я проголодался, – стал намекать я жене.

– Дыши, давай йодом и фосфором! – ответила мучительница.

Вскоре мы сделали крюк, купив мяса, сахара и яиц. Только после этого американские и мексиканские животные дошли до дома. Однако, оказалось, что совсем недавно вырубился свет и, соответственно, нечем даже умыть наши потные морды. Пока мы, возмущаясь, мысленно писали жалобы, бегая по номеру в чем мать родила, свет дали. Мы уже без разговоров полезли под душ.

На обед жена пожалила отбивные из свиной шеи и подала их с картофелем, посыпанным укропом и южными специями. В качестве подгарнировки я настрогал салат из остатков овощей и зелени. Так же мы вымыли черешню и клубнику. Мы ели, запивая все это местным темным пивом и обливаясь потом. На кухне и в обеденной зоне было очень душно. Заглянула Стелла, невольно сглотнула и пожелала приятного аппетита.

– Стелла, можно ли будет вызвать от вас такси до вокзала Феодосии? Когда мы уже будем выезжать, – спросил я на будущее.

– Да, конечно, позвоним, без проблем, – отвечала та, бегая глазами по нашему столу.

– А сколько примерно будет стóит такси? – отвлекал ее я.

– Вы только мне напомните и все, позвоним, конечно, ребята, – потеряла мой вопрос хозяйка.

От духоты и зноя у меня снова разболелась голова. Я выпил горячего чая с лимоном и медом, закапал два отверстия и прикорнул рядом с уже дремлющей женой.

– Нам с тобой надо в следующий раз не на Юга ехать, а в санаторий, – молвила жена после полуторачасового сна, – Чтобы нас кормили, лечили, процедуры разные, массаж… и в нашей местности. Здоровья уже нет эту жару терпеть. Предлагаю Нижне-Ивкино! А что? Подлечат нервную систему.

Я тут же представил себя седовласым старичком, которого почему-то молодая медсестра ведет под ручку по дорожке в сосновом парке и наставляет: «Сколько раз говорить, что водку пить вредно». А старичок улыбается себе в бороду, смотрит на фигурку медсестры и думает: «Эх, скинуть бы мне два-три десятка…»

Жена чихнула, прервав мои мысли:

– Ну вот, и я зачихала! – крикнула она, – Это все ты виноват! Я же говорила, закрывайся, когда чихаешь!

– Я закрывался! – начал я горячо оправдываться, хотя уже понимал, что все мои доводы для жены будут бездоказательными и вину на соседа мне не переложить.

Мы перекусили бутербродами с колбасой и плавленым сыром. Доели клубнику со сметаной, выпили чай с лимоном. Далее до шести часов мы разрабатывали план-маршрут посещения достопримечательностей города воинской славы Феодосия. Ругая, на чем свет стоит, медленный Wi-Fi и старый глючный телефон жены мы еле достигли реализации идеи маршрута. Заодно узнали, кто такой Иван Федько, в честь которого названа главная улица города.

В начале седьмого мы вышли для прохождения очередных 10000 шагов. Для этого была выбрана другая сторона главной трассы, которая давно нас манила. Мы прошли по пескам и траве вдоль всех пляжей Берегового и даже вышли за границу села, тем самым, согласно дорожным указателям, побывав метров на двести в самой Феодосии. Нам почему-то казалось, что по другую сторону трассы тоже лежит благоустроенная дорожка, а на деле оказалась еле заметная песчано-травяная тропинка, иногда с кучками запаха по сторонам, на которой мы наглотались пыли и выхлопов от проезжавших мимо машин. Обратный путь мы прошли по привычной стороне и знакомой уже дорожке, идя по которой теряешь всякое терпение из-за того, что навстречу или попутно идет народ, занимая всю ширину пути. Бараны и только.

В номере мы, естественно, сполоснулись под душем. Я сел смотреть телевизор, поставив на стол недопитую вчерашнюю бутылку, нарезку из колбасы, кусок белого хлеба и черешню. Жена, чтобы не видеть мое падение, постаралась резко уснуть.

Порывы ветра стали настолько сильны, с легкостью отрывало, держащуюся на магнитах москитную дверь на балкон. Громко хлопало белье, вывешенное на сушку в ближайших домах. Двери так и дергались, норовя сорвать замки. Слышно было, как на этаже кто-то не справился с порывом, и входная дверь так распахнулась, стукнувшись о стопор, что чуть не слетела с петель. Я тихо пил водку. Наши сидели на кухне тоже тихонько. Соседи вышли было на лоджию, но вскоре свет и там погас. Похоже, ветер утихомирил всех своей мощью. Жена, отвернувшись на постели, мирно сопела.

Свет сегодня вечером не вырубали, однако после одиннадцати на телике вновь пропал сигнал. Я закрыл глаза и вырубился.

Сутки № 16

В пятнадцать минут шестого я занял самые большие