Карела Рыжий Ястреб - Джорджия Лэнгтон

В том, что Михар – могущественная колдунья, он не сомневался, но ужасное косматое существо, внезапно напавшее на него и Мусто, казалось Бриану непобедимым и всесильным демоном, с которым слабой женщине бороться не след, даже если она иногда умудряется замутить воду в ритуальной чаше… Никто не убедил бы Бриана в обратном, и поэтому немедиец не видел способа выйти невредимым из грота, случись ему туда войти.

Будь его воля, он сразу же удрал бы из Кофских гор и вернулся бы поскорее назад, в Офир. Да и, пожалуй, выполнил бы все те обеты, которые дал сгоряча пресветлому Митре. В конце концов, сменить жизнь вольную и разгульную на чинную и спокойную означает всего лишь сменить жизнь на жизнь. А находиться во власти Михар в любом случае означает сменить жизнь на смерть. И попытка побега тоже грозит смертью. Вот так влип!

В бессильной злобе Бриан ударил кулаком по шершавой поверхности камня и взвыл, теперь уже от боли.

– Вот влип! – с досадой произнес он самому себе еще раз.

Не было на памяти Бриана таких случаев, когда бы ему приходилось так много и бесплодно размышлять. Размышления не входили в число его любимых способов убивать время. Он привык спать, когда уставал, есть, когда бывал голоден, любить женщин, когда они ему нравились. И не желал рассматривать ситуации, в которых он был бы вынужден поступать против своих желаний.

А что получалось? Он был голоден, но пришлось довольствоваться жалкими крохами. Он устал и замерз, но не улегся спокойно в тепле, а бредет по холодным камням, разбивая в кровь ноги и кутаясь в тонкий лоскут. Он хотел немного позабавиться со смазливой девчонкой, а вместо этого два часа кряду ублажал сухую смуглую женщину, в чью сторону никогда даже и не взглянул бы по собственной воле. Да как же это так?! За что? Почему?

Но надежда еще теплилась в нем. Бриан решил не опускать руки, и пока выхода не было видно, он решил хоть как-то создать видимость полного подчинения Михар.

Он храбрился, пытался вытеснить из памяти то, как он только что изображал из себя страстного поклонника в то время, как ему хотелось ослепнуть и не видеть жадно горящих темных глаз ненасытной женщины… Но он помнил свой страх. Страх жил в нем, как ни в чем не бывало, и никуда уходить даже не собирался.

– О, Митра! Пусть ты оставил меня и обошел своими милостями, знай, что делаю я все это не по доброй воле, а по наущению вероломной стигийской ведьмы! – взмолился Бриан.

Но боги имеют обыкновение молчать в беседе с теми, кто не умеет их слушать. Поэтому ни слова не услышал Бриан в ответ. Выбираться из кошмара ему предстояло самому.

Немедиец встал и с горечью подумал о том, как потешались бы над ним его дружки, если бы увидели его таким: жалким, перепуганным, замотанным в нелепую пеструю тряпку, да еще идущим выполнять поручение женщины, играющей им, как кошка мышкой. Позору не оберешься! Бриан сплюнул со злостью и побрел вперед.

Завернув за скалу, Бриан притаился на краю расщелины совсем недалеко от входа в грот. Внимательно прислушавшись, он не уловил ни одного звука. Возможно ли было, что оба: и чудовище, и дочка Клоруса – находятся внутри и молчат? Или спят среди бела дня? Да скорее всего, чудовище уже полакомилось мягким упругим телом девушки и спокойно отдыхает в ожидании очередного простака, который забредет на огонек.

С опаской, не сводя глаз с отверстия в скале, Бриан несколькими неловкими прыжками пересек тропу и перегнулся через каменный парапет, построенный на горной тропе самой природой.

С удивлением увидел он четверых лошадей, спокойно стоящих на привязи у невысокой сосны, и следы костра, который разводили они с Мусто после того, как стали лагерем на ночевку.

Не было ни вещей, ни оружия. Не было не только девчонки Клоруса, но нигде не видно было также и трупа высокородного офирца, которого Бриан прирезал прошлой ночью и успел даже раздеть в надежде забрать доспехи и богатую одежду господина Эльриса.

Только лошади и следы костра.

– Ну и ну, – присвистнул Бриан. – Если кони здесь, значит, и девчонка здесь. Вот только где же именно она прячется, проклятая?! Не стала бы она пускаться в путь на своих двоих ни днем, ни ночью. Не привыкли ее нежные ножки лазать по горным дорогом пешком… Как и мои тоже, прах их побери! Да и тело Эльриса… Куда оно делось? Не могла же девица забрать его с собой. Не то это сокровище…

Размышляя вслух, немедиец пытался побороть растерянность и немного встряхнуться. Ему хотелось решить задачу, по возможности не приближаясь к гроту, и уж конечно, не входя туда. Вот если бы девица вышла вдруг навстречу ему, одна, без оружия.. Вот это была бы не просто удача, а добрый знак прощения, посланный Митрой!

Но никто не выходил из грота и не входил туда. Бриан помедлил немного и, помня о грозном предупреждении Михар, наскоро помолился об успехе своего предприятия и шагнул к входу в грот.

По мере того, как он продвигался по расширяющемуся проходу, весьма понятная оторопь овладевала им. До конца своих дней не сможет он забыть, что пришлось ему пережить, когда посреди довольно хлопотного занятия, сулившего множество удовольствия в конце, он оглянулся назад и увидел такое… Такое, что не всякому еще и приснится! До сих пор в ушах Бриана стоял хруст шейных позвонков Мусто. О нет, ни в коем случае Бриан не питал никакой привязанности к старому солдату, как впрочем и ни к кому на свете, но видеть и слышать такое, понимая, что следующая очередь будет твоя!

Ноги Бриана стали совсем непослушными. Если бы он не переставал помнить строгий наказ своей госпожи, он уже давно повернул бы назад. Но покуда немедиец не мог решить, какой из двух его страхов страшнее.

У последнего выступа, заслоняющего его от входа в грот, Бриан остановился и вгляделся в пространство пещеры.

Очаг теплился все на том же месте, слабо освещая грот, и войлок был все так же расстелен рядом. Только… Бриан с удивлением узнал те самые мешки с вещами, которые они везли на своих лошадях из самого гарнизона. Кто-то приволок их сюда все до одного и не швырнул, как попало, а аккуратно расставил.

Тут послышалось негромкое ворчание и между мешками что-то слегка зашевелилось. Пот прошиб Бриана, а глаза его отказались вдруг различать что-либо. Да скажи ему кто-нибудь раньше, что он будет так отчаянно трусить, плохо бы пришлось тому пророку. Бриан был известен своей бесшабашной храбростью. Но одно дело – кровопролитное солдатское ремесло, и совсем другое – попробовать выжить, попав между двух огней, оказавшись между двумя ненавидящими друг друга чародеями.

Однако кое-что было очевидным: прямо посреди мешков кто-то спал, вздыхая и бормоча что-то во сне.