Браслет пророка - Гонсало Гинер

– Что господин желает на завтрак? – К столу подошла толстая служанка с неприятным выражением лица и принялась разглядывать Пьера.

– Какие здесь традиционные местные блюда, женщина? – спросил Пьер, вдыхая ароматы еды в помещении.

– Я рекомендую вам мясной рулет с белой ковригой и кувшин прохладного розового вина, – надменно ответила женщина.

– Тогда принеси мне все это, не теряя времени! Я обессилел от голода.

Женщина удалилась в кухню, а Пьер в ожидании еды погрузился в свои мысли.

В тот же час в командорстве Королевского Моста Педро Урибе занимался организацией похорон с молебном за душу командора Хуана де Атарече. На рассвете он послал двух своих доверенных монахов на поиски Пьера, предполагая, что его найдут на постоялом дворе Армендарис. Посыльные вернулись ни с чем. Никто не знал о местопребывании Пьера. На постоялом дворе его больше не видели. Он заплатил за ночь заранее, никому ничего не объяснив. Но Педро мучило одно предчувствие. Что-то говорило ему: Пьер виделся с де Атарече до того, как тот умер, и именно это спровоцировало поспешное бегство Пьера. Если его не нашли, это значит, что он навестил своего друга, исполнив его просьбу. Педро не знал, как и когда он это сделал, но решил обыскать спальню покойного и проверить, не подтвердятся ли его подозрения.

После тщательного осмотра он увидел признаки взлома окна. На полу он обнаружил деревянные щепки и остатки засохшей грязи. Также оказалось, что в простыне, еще покрывавшей тело Хуана, не хватает куска, который был явно оторван, и это показалось ему более чем подозрительным. Пьер определенно был в эту ночь у Хуана, конечно, после допроса и, возможно, еще до того, как тот испустил дух. Но почему он унес с собой кусок простыни? На простыне был какой-то знак, который указывал ему на местонахождение предметов, которых Педро так добивался?

Пьер сбежал после того, как увидел, в каком тяжелом состоянии оказался де Атарече после допроса, и Педро был уверен, что тот раскрыл Пьеру тайну. Теперь Пьер знал все, и это делало положение коадъютора незавидным, поскольку компрометировало его и мешало продвижению к власти в ордене. Кроме того, это было рискованно и для самого ордена, так как тамплиерам пришлось бы объясняться с Папой Иннокентием по поводу своей неспособности вернуть эти предметы.

Педро должен был отыскать его, но не знал, с чего начать. Он расправил простыни, покрывавшие тело де Атарече, и увидел на нижней пятно крови, похожее на крест тамплиеров. Он убедился, что пятно находится как раз под куском простыни, который позже был оторван. Тогда Педро начал пристально разглядывать крест и заметил, что из одной его вершины выходит острие стрелы, указывающее на юго-восток.

Обрывки мыслей начали складываться в его голове в одно целое. Хуан, должно быть, оставил нарисованный кровью знак для Пьера или любого, кто его обнаружит, чтобы помочь определить место, где скрыта его тайна. Пьер унес рисунок с собой, оторвав часть простыни. Но, к счастью Педро, кровь прошла через простыню и рисунок остался на другой простыне, лежавшей снизу. Педро знал по меньшей мере, что Пьер направляется на юго-восток. Он должен безотлагательно отправиться на его поиски. Он отыщет его следы и найдет его самого! Педро разыскал двоих доверенных монахов и велел им срочно седлать трех коней, чтобы немедленно выехать из монастыря. Он придумал какую-то причину отъезда, сообщив о ней секретарю, и направился к конюшням, где его помощники уже ожидали его с оседланным для него конем, надеясь получить объяснение этому неожиданному приказу.

– Друзья, мы должны немедленно отправляться на поиски Пьераде Субиньяка. Я узнал, что этой ночью он проник в монастырь и похитил предмет, представляющий огромную ценность для ордена. Мы не можем это так оставить и поэтому отправляемся на юго-восток по его следам! Я рассчитал, что он опережает нас на полдня, и если мы будем скакать без отдыха, то сможем нагнать это время. Он наверняка будет где-нибудь останавливаться. Если кто-либо из нас найдет Пьера, его следует схватить, чтобы допросить, и любой ценой нужно оставить его в живых.

Трое тамплиеров галопом помчались из монастыря.

Днем Пьер ехал по равнинным местам вдоль берега Эбро и после полудня достиг возвышенности, где было холоднее. Его сопровождали только мрачные воспоминания о последних часах, проведенных в Монсегюре, но больше всего его мучили картины, являвшие ему изуродованный труп Хуана. Он решил действовать, не имея конкретной цели, не зная конкретного направления, он лишь следовал зашифрованным указаниям, которые Хуан определил как «жизненно важные» для него. Пьер был сильно расстроен, не зная, что ему теперь делать и куда идти. Несмотря на неопределенность своего положения, к полудню Пьер почувствовал облегчение, потому что вдруг ощутил сильное воздействие своего медальона, как будто указывавшего ему путь.

Он поднимался на крутой холм. Подъем этот был достаточно рискованным для человека, ехавшего верхом. Пьер оторвался от своих мыслей и стал сосредоточенно управлять конем, пока они не достигли самой высокой точки холма. Там Пьер остановился посмотреть на открывавшийся в южном направлении пейзаж. В начале большой долины, там, где брала свое начало река Сидакос, которая, набирая силу, терялась вдали, находился маленький поселок Арнедо.

Проскакав мимо Арнедо и преодолев довольно большой отрезок пути вдоль полноводной реки, Пьер доехал до поселка Арнедильо, где решил поискать постоялый двор для ночлега. Пьер собирался на следующий день направиться отсюда к городу Сория. Путь туда должен был занять у него по меньшей мере два дня.

Преследователи Пьера узнали, что он останавливался на постоялом дворе в Лодозе. Там им рассказали, что Пьер позавтракал у них и уехал. Определяя, какой дорогой он поедет, Педро Урибе решил, что единственно возможная цель Пьера – Сория. Поскольку место назначения уже было определено, отпала необходимость спешить. Они отправятся в Сорию и, когда увидят там Пьера, будут держаться от него на расстоянии, пытаясь остаться незамеченными, – так приказал Педро. Весь остаток вечера они галопом скакали в направлении Карбонерас, где у тамплиеров было скромное имение недалеко от Арнедо. Там они провели ночь и на следующий день продолжили преследование ненавистного еретика.

Анклав Карбонерас располагался на горе, откуда полностью просматривалось русло реки Сидакос. Путь к владениям тамплиеров лежал через темный и густой лес, где едва можно было различить дорогу, ведущую к маленькой каменной постройке. На ферме жило не более десяти монахов. Когда возводился храм в Эунате, Педро Урибе дважды приходилось покупать камень в находившейся неподалеку каменоломне. Для него это место казалось вторым домом, поскольку управляющий был его родным братом. Прибывшие без проблем получили еду и кров на эту ночь.

Вся община приняла их с восторгом, поскольку гости появлялись здесь крайне редко. Как только все поприветствовали друг друга, Педро и его люди прошли в маленькую столовую, где был накрыт ужин. Монахи поставили еще три прибора и предложили гостям разделить с ними скромную трапезу – вареную картошку с артишоками и спаржей, приготовленную для легкого ужина. Правила тамплиеров требовали умеренности в еде и, прежде всего, воздержания от мяса. Но им было разрешено употреблять десерт. Дон Карлос Урибе появился с восхитительным десертом из взбитых яичных желтков, которым все насладились во время оживленного разговора. Потом все вместе помолились и разошлись по своим комнатам. Карлос пригласил в свою комнату брата. Как только они остались одни, он сказал:

– Педро, ты еще не рассказал мне о причине вашего приезда сюда. Ваше ночное прибытие, да еще и без предупреждения, заставляет меня думать, что причина очень серьезна.

– Ты не ошибаешься, мой дорогой брат! – Педро расположился на простом складном стуле у пылающего огня, обогревавшего комнату. – Вчера ночью умер Хуан де Атарече. – Он изобразил на лице глубокую скорбь.

– О Боже, я ничего не знал! Как это произошло? – Карлос сел напротив брата.

– У Хуана уже несколько недель была лихорадка, которая сильно сказалась на его здоровье. Болезнь настолько ослабила его, что вчера ночью его сердце не выдержало, и он умер.

– Я очень сожалею, Педро. Я знаю, что твой настоятель был святым человеком и что вас объединяло много общего. Но теперь, когда я узнал о его смерти, мне совсем уж неясен мотив твоего неожиданного визита. Почему ты здесь, а не на его похоронах?

– Потому что… потому что есть нечто очень важное, как для меня, так и для всего нашего ордена. Я объясню. Наверное, ты знаешь, что Хуан де Атарече провел много лет в Святой земле. Мы все знаем, как старательно тамплиеры занимались поисками любых предметов и документов, которые имели отношение к нашим прародителям, апостолам или являлись свидетельствами жизни и учения Иисуса Христа. Основатель нашего ордена, Хуго де Пайнс, и его приближенные – восемь монахов – искали реликвии среди руин древнего храма Соломона. Тогда же король Болдуин II передал им часть своего дворца, известного сейчас как Мескита де Аль-Акса. И ты знаешь, что они отыскали множество предметов. Но через много десятков лет после завоевания Святой земли Хуан нашел несколько священных предметов, о существовании которых больше никто не знал. Он обнаружил их в пустыне, в подземельях, неподалеку от Мертвого моря. Он скрыл находки от своего руководства и привез их с собой в Наварру. Я так никогда их и не видел, но знаю, что речь идет о древнейшем пергаменте и о маленьком сундучке. – На лице Карлоса читался явный интерес. – Я узнал об их существовании от магистра ордена нашей провинции. Он приказал мне провести тщательное расследование и выяснить, хранятся ли у Хуана эти ценные реликвии. Этот приказ пришел сверху, из епископата тамплиеров в Акре. Об этом рассказал епископу много лет назад один монах, доверенное лицо епископа. Случайно этот монах, который был очень близок с де Атарече во время их пребывания в Иерусалиме, видел, как Хуан прятал реликвии среди своих вещей перед отъездом из Святой земли. Речь шла о маленьком сундучке и старом папирусе, хотя никто не знал, что хранится в сундучке и что написано на папирусе. Папа Иннокентий, узнав от нашего епископа о существовании этих двух загадочных реликвий, велел нашему ордену немедленно забрать их. Как ты, вероятно, догадываешься, я обыскал весь наш монастырь до последнего уголка, но ничего не нашел. Впоследствии я сделал вывод, что Хуан мог спрятать их в каком-либо другом месте во время одной из своих многочисленных поездок. Вот и все, что я знаю! – заключил Педро, устав от столь длинного монолога.