Божества древних славян - Александр Сергеевич Фаминцын

и тепла: весною отправлялся сопровождавшийся военными плясками и шумной музыкой веселый праздник, в честь его рождения, а позже (вероятно, зимою) с печалью оплакивалась его смерть[199]. В Аттике почитали Зевса также, главным образом, в двух образах, олицетворявших собою явления летнего света и тепла, с одной стороны, и зимнего мрака и стужи — с другой: в первом смысле его чествовали весною, как ласкового бога (Ζεϋς μείλιχος), во втором — как бурного, неистового (Ζεϋς μαίμάχτης). Кроме того, в Аттике же сохранились и более специальные отношения Зевса к природе: его молили об урожае полевых плодов, в особенности же плодов масляничных дерев; как покровитель нив и маслин, он получил эпитеты: γεωργός и μόριος.

Во Фракии, по свидетельству Геродота, народ поклонялся только Аресу, Дионису и Артемиде, цари же, кроме того, Гермесу, — которого считали своим родоначальником[200]. Apec, встречающийся у Гомера как олицетворение войны, первоначально был богом солнца, сохранившим, с течением времени, из первоначальных своих качеств только качества воителя, которые, как мы видели выше (стр. 71), играли столь важную роль в представлении Митры в Иране. Очевидно, образ бога солнца у фракийцев разделился, подобно аттическому Зевсу, на два лица, но уже носившие разные названия: Ареса и Диониса. Первый был представителем солнца, действующего палящими лучами своими во время весны и лета, второй, именно во Фракии, как и в некоторых других местах, в отличие от аттического культа (см. выше стр. 79), — представителем страданий скованного зимней стужей светила[201]. Артемида была богиней луны.

Итак, в лице Ареса, Диониса и Артемиды, единственных, по словам Геродота, народных богов в древней Фракии, видим раздвоение бога света на бога солнца (в свою очередь распадающегося на два лица, соответствующие летней и зимней фазам солнца) и богиню луны. О Зевсе, как боге небесном, Геродот вовсе не упоминает в числе фракийских богов. Тем не менее, однако, трудно допустить, чтобы и фракийцы не имели первоначального божественного представителя дождевой влаги. Таковым, несомненно, является Гермес, древнепелазгийский бог, воспоминание о котором во Фракии, во времена Геродота, сохранилось лишь как о боге, которому поклонялись только цари. На этом, в высшей степени интересном для славянской мифологии, божестве следует остановиться несколько долее.

Гермес прежде всего представляет собой олицетворение оплодотворяющей силы Неба-отца по отношению к матери-Земле, — орудием этой силы служит дождевая влага. Вот почему Гермес в древнейшие времена, именно в тех местах, где издревле жили пелазги, изображался обязательно с выдающимися естественными принадлежностями[202], а в Аркадии, главнейшем центре Гермесова культа, древнейшим и простейшим символом Гермеса служил фаллос[203], который, как эмблема божественной оплодотворяющей силы, играл столь важную роль и в разных тайных культах, распространенных на островах Лемносе, Имбросе, Самофракии, словом, в местах, где издревле существовало почитание Гермеса. В этом отношении Гермес сходен с Гесиодовым Эротом и некоторыми мифологами даже отождествляется Гимэроту (Ίμερος), близкородственному Эроту[204]. Сообразно такому основному характеру своему, Гермес сделался представителем плодородия скота, а отсюда — покровителем скота и погонщиком стад, и вследствии того, стал изображаться у греков с бараном, или стоящим возле него, или схваченным им под мышку, или вскинутым на плечи (из последнего образа заимствовано известное изображение «доброго пастыря» в христианском искусстве). Целый ряд свидетельств древних писателей[205] несомненно доказывает, что Гермес оказывал особенное покровительство пастухам, которые, в свою очередь, чествовали его жертвоприношениями и молитвами. Как олицетворение небесной влаги, ниспадающей с неба на землю и проникающей в ее недра, он получил значение посредника между небом, землею и преисподней, а отсюда — гонца или вестника богов, посредника между бессмертными богами, смертным человеком и подземным царством мертвых, куда он переправлял и сопровождал души усопших. Он, однако, предпочитал общение с людьми[206], заботясь о делах людских, способствуя их преуспеянию и выгодному завершению, почему получил эпитет «благословляющего», «прибыльного». На том же основании он способствовал людям и в деле открытия зарытых в земле кладов (έρμαιον = находка). Как гонец, пробегающий по разным путям и дорогам (в качестве бога дождя, он, разумеется, поспевал всюду), он сделался богом дорог, покровителем спутников. На дорогах и перекрестках, в честь его, воздвигались кучи камней или столбы, называвшиеся: первые — гермеями (έρμαϊα, έρμακες), вторые — гермами. О таких кучах, воздвигнутых у дорог и на границах земель, упоминают Гомер (Одисс. XVI, 471), Страбон (VII, 343), Павсаний (VIII, 34). Проходящие путники считали долгом наваливать на эти кучи новые камни, делали на них возлияния или приносили жертвы. Гермы, т. е. ставившиеся в честь Гермеса столбы, снабжались изображением на них фаллоса. На вершину столба надевалась голова Гермеса. Гермы, ставившиеся на перекрестках, иногда получали, соответственно числу перекрещивающихся дорог, по нескольку голов, смотревших каждая по направлению одной из дорог, отсюда трех- и даже четырехголовые гермы (Έρμής, τρικέφαλος, τετρακέφαλος). Быстрота и легкость движений герольда богов нашла себе выражение в маленьких крыльях, которыми на статуях Гермеса обыкновенно бывают снабжены его ноги или шляпа. Как хитрый и ловкий устроитель всяких дел, Гермес сделался представителем искусной речи, красноречия (λόγιος). Он же первый построил лиру, натянув струны на выдолбленном спинном щите черепахи, но затем уступил изобретение свое Аполлону, взамен того указавшему Гермесу на вещих Фурий, от которых Гермес мог узнавать, в известных пределах, будущее; Аполлон подарил ему также чудодейственный золотой жезл счастья и богатства, мановением которого Гермес мог усыплять смертных и навевать на них сны. Этот жезл составляет нередко атрибут статуй Гермеса. Итак, Гермес был божеством весьма разносторонним и притом благосклонным, благодетельным по отношению к человеку, которому в разных сферах и отраслях его деятельности даровал счастье, обилие, благополучие[207].

В заключение следует упомянуть еще об одном древнепелазгийском загадочном божестве женского рода, отчасти сродном Гермесу, — Гекате (Έχάτη, далеко мечущая), богине луны, принадлежащей, следовательно, к Артемидину циклу. В древнейших культах, тайных и явных, Геката прежде всего почиталась как божество благодетельное, отклоняющее бедствия и дарующее благословение с неба, как на море, так равно и на · суше. В этом смысле ее впоследствии даже отождествляли с богиней счастья, Тихе. Одним из характерных свойств ее было покровительство роженицам. Эсхил называет ее богиней родов. В Артосе ей приносили в жертву собак, моля ее о легкости родов[208]. Павсаний свидетельствует, что колофонцы приносили в жертву Гекате, богине «скитающейся по дорогам, стоящей на перекрестках», ночью — черную собаку (самку)[209]. Ей же предлагались в жертву черные овцы. Черных зверей обыкновенно приносили в жертву богам подземным (хтоническим). Геката