Итоги № 1 (2014) - Итоги Итоги

— И долго это продолжалось?

— До сих пор. Уже не столь активно, тем не менее… Это, увы, навсегда…. А пик пришелся на 71-й год. Нормальный показатель тромбоцитов — от трехсот тысяч и выше. Если цифра падала ниже шестидесяти тысяч, меня отстраняли от тренировок. Не могла заниматься, сил не оставалось. Помню впечатления от первого похода в институт переливания крови. Испытание для психики! Идешь по коридору, а навстречу плывут, словно в замедленном кино, бледные тени с синими губами… Смотришь и думаешь: «Боже, неужели и со мной может произойти такое?» Врачи не знали, от чего и чем меня лечить, практически не давали медикаментов, но каждое утро я сдавала анализ на кровотечение. Ходила, как на работу. Замеряли, сколько времени кровь сочится из ранки… Скоро все пальцы были исколоты, но результаты не улучшались, поэтому консилиум решил сделать мне грудную пункцию. Я сидела в очереди перед кабинетом и с замиранием сердца прислушивалась к стонам, доносившимся из-за двери. Это походило на средневековую пытку… Когда я уже встала, чтобы идти на экзекуцию, прибежала лечащий врач и сказала, что пункция отменяется: в крови появились тромбоциты… Тем не менее к Олимпиаде я готовилась через силу, каталась в Саппоро средне, хотя и понимала, что заслужила золотую медаль годами упорной работы.

— Зато в Инсбруке уверенно взяли свое?

— Тоже не обошлось без ошибки. Саша Зайцев, с которым мы начали работать в 1972 году, немножко сдрейфил, сорвал прыжок в произвольной программе. И все равно даже мысль не возникала, что можем проиграть. С нами и рядом никого не было.

— Через четыре года в Лейк-Плэсиде получилось по-другому…

— Да, это песня!

— Лебединая.

— Я головой, мозгами шла к этой Олимпиаде. Ни молодостью, ни силой превзойти соперников не могла, оставалось задавить их авторитетом, опытом. Двенадцать лет подряд я побеждала, и, конечно же, это раздражало. И моя манера катания принципиально не поменялась. К слову, этого боюсь с Женей Плющенко. Он может замечательно подготовиться к Сочи, чисто выступить, но, не исключаю, публика и судьи устали от него психологически. Как ни крути, четвертая Олимпиада! Всегда хочется новизны… Так было у меня в Лейк-Плэсиде. Кожей чувствовала немой вопрос: господи, ну когда ты уже уйдешь?! Даже Эмир Кустурица, с которым мы познакомились несколько лет назад, сказал: «Ира, мне нравилось твое катание, но злили твои постоянные победы». Кроме того, в 80-м американцы мечтали, что на домашней Олимпиаде выиграют Бабилония и Гарднер, которые годом ранее стали чемпионами мира, пока я отсутствовала из-за рождения ребенка. Однако Тай и Рэнди сломались на предстартовой разминке, отказались выступать, сославшись на травму. Подозреваю, это был психологический срыв. Не раз наблюдала подобное на соревнованиях. Бабилония и Гарднер не справились с давлением со стороны прессы, болельщиков, собственного тренера… Мне даже было немного жаль ребят, люди они симпатичные. Поначалу публика на трибунах сидела как в воду опущенная. Но когда мы откатали короткую программу, зрители повскакивали с мест и радостно нас приветствовали. За две минуты десятитысячный зал был сражен — без всяких лозунгов и громких речей. Это при условии, что отношение к советским спортсменам тогда оставляло желать лучшего. Достаточно сказать, что американцы отказались принимать самолет «Аэрофлота» с нашей командой, мы совершили посадку в Канаде. А за день до открытия Игр на сессии МОК обсуждался вопрос о том, чтобы отобрать у Москвы право проведения летней Олимпиады из-за ввода войск в Афганистан. Если бы решение приняли, мы бы развернулись и улетели в Москву, не остались бы ни в каком Лейк-Плэсиде. До последнего момента никто не знал, выйдем на старт или нет. Вот в такой атмосфере пришлось соревноваться…

— Поэтому и расплакались после победы?

— Понимала: это конец спортивной биографии, заключительный аккорд жизненного этапа, давшегося мне очень-очень дорого. Стояла на пьедестале и прощалась…

— Но и на гражданке вам не сразу удалось найти себя, Ирина Константиновна…

— Оказалось даже хуже, чем ожидала. После развода с Сашей Зайцевым меня сначала поклевывали, а потом принялись откровенно жрать. Как она могла: бросить мужа-чемпиона и выйти за еврея Миньковского? Виданное ли дело?! Созывали партсобрания, обсуждали аморальное поведение коммунистки Родниной... Закончилось тем, что я приехала в ЦК КПСС и пригрозила положить партбилет на стол, если не прекратят травлю. Пообещала и медали с орденами принести. В таких ситуациях компромиссов не признаю, до конца стою на своем…

— В итоге в 1990-м вместе с Леонидом Миньковским и детьми вы уехали в американский Лейк-Эрроухед…

— Я ведь не эмигрировала, а отправилась работать по контракту. Толчком для меня стал случившийся годом ранее отъезд в клуб Национальной хоккейной лиги капитана сборной СССР Вячеслава Фетисова. Слава наглядно показал: за свои права можно и нужно бороться, продемонстрировал всем, что мы не рабы, а свободные люди. Я же помню, как, впервые увидев лозунг «Выше знамя советского спорта», спросила Жука: «Выше чего?» Он ответил: «Молчи, Роднина. Больно умная!» Когда в 90-м американцы предложили контракт, подписала его на два года. Я же не думала, что Союз развалится, это абсолютно не входило в мои планы… Помню шок, который испытала, увидев, как красный флаг с серпом и молотом опускается над Кремлем. Сюжет крутили по всем телеканалам, из-за океана это смотрелось особенно трагично… Нет, я не жалею о годах, проведенных в Америке. Много полезного узнала, по-другому стала относиться к профессии. В Штатах ведь никому нельзя сказать, что у человека нет способностей к катанию или он не подходит по возрасту. Деньги заплачены — тренируй!

— В Россию вы вернулись в 2000-м, а спустя пять лет попытались возглавить национальный олимпийский комитет. Правда, неудачно…

— Это была не моя личная инициатива, мы шли командой. Министром спорта стал Вячеслав Фетисов, которому не надо рассказывать, как устроен этот мир, он прекрасно знает его изнутри. Вы не представляете, как легко и приятно общаться с руководителем, разбирающимся в предмете, и как же тяжело с дилетантом… ОКР был наиболее застойной структурой, имевшей отношение к спорту высших достижений. Увы, в 2005-м нашу программу не поддержали, все оставалось как есть. Думаю, отчасти и по этой причине выступления российских команд на Олимпиадах в Пекине, Лондоне и — особенно! — Ванкувере оказались не слишком выразительными. Мягко говоря… Посмотрим, что покажем в Сочи. Ждать совсем недолго.

— Вы ведь, Ирина Константиновна, приложили руку к тому, чтобы в феврале 2014-го Сочи на две недели стал главным городом Земли?

— В некотором роде. Не хочется выглядеть участницей субботника, несшей бревно вместе с Лениным… Есть много людей, сделавших для продвижения Сочи гораздо более моего.

— И тем не менее?

— В июле 2007-го летала в Гватемалу, где на сессии МОК выбирали столицу XXII зимних Игр. А перед тем снялась в ролике, рассказывающем о достоинствах нашего кандидата. Съемки проходили в конце мая, уже начался курортный сезон, а я разгуливала по набережной в наброшенной на купальник шубе. Мы-то изображали зиму в субтропиках! Не знаю, что думали отдыхающие, глядя на Роднину в мехах, но народ веселился от души. Сложнее всего пришлось оператору, который старался, чтобы в кадр не попали плавающие и загорающие люди, иначе иностранцы, посмотрев ролик, решили бы, что в России живут одни моржи… Смех и грех! А если серьезно, немного боязно за наших ребят. Не перестарались бы с накачкой! Спортсмены могут перегореть до старта. Им без конца напоминают: осталось девяносто дней, восемьдесят, семьдесят, шестьдесят… Будто без подсказок кто-то забудет! У нас есть шансы выступить достойно, надо лишь показать свою силу. Всегда говорят, мол, дома и стены помогают. Нет, дома они давят! В Сочи будет тяжело. У нас, увы, еще и публика такая: орет, орет, орет, а в момент, когда особенно нужны поддержка и помощь, вдруг скисает… «Лапти! Приехал поболеть за них, а они играть не умеют!» Но я верю, что Олимпиада пройдет на высоком уровне, разочарованных не будет.

— Вы-то планируете ехать в Сочи?

— Перед Новым годом получила письмо на аккредитацию…

— Спасибо, что вспомнили! Забавно, если бы единственную в мире трехкратную олимпийскую чемпионку среди фигуристов забыли позвать на домашние Игры…

— Справедливости ради, три Олимпиады подряд выигрывали еще норвежка Соня Хени и швед Йиллис Графстрем, выступавшие в 20—30-х годах прошлого века. Подозреваю, действующим и будущим фигуристам едва ли удастся повторить рекорд. Но дело не в этом… Никогда не обивала пороги и сейчас не напрашивалась. Осторожно спросила о поездке в Сочи. Мне ответили: ну, заполни анкету на билеты… Я и решила, что беды не случится, если посмотрю Игры по телевизору. Переживу. А сейчас вот прислали письмо…