Охота на инспектора - Валерий Гусев

– Да кто его хитил? Он на своей рыбалке своих виски наклюкался и на стройку забрел. Ребята его и приютили.

– Это все, Ломакин, ты в английском суде расскажешь. В машину его.

Вот только папа не знал, что хитрый Вован, опасаясь гнева Ломакина, со стройки удрал и спрятался… Где бы вы думали? Вот именно! Тем более что в это убежище он дорожку хорошо знал. Не хуже Алешки…

– Шурик, – сказал Алешка, когда они после ужина закрылись в «детской комнате милиции», – тебе еще одно задание. Ты должен меня прикрыть.

– Чем? – с готовностью спросил Шурик. – Одеялом?

Алешка объяснил.

– Сегодня батя мой приедет, уши драть.

– Кому? – испугался Шурик.

– Ну не тебе же… Я на время спрячусь…

– Где?

– Тебе лучше не знать, а то проговоришься. Я спрячусь, а ты ему скажешь: «У Лешеньки голова разболелась, он спать лег и просил его не тревожить до утра. Или до понедельника». Понял?

Шурик изо всех сил кивал головой, а Лешка тем временем достал из шкафа кое-какие шмотки и, уложив их на тахту, прикрыл одеялом.

– Похоже? – спросил он Шурика.

– Ага! Здорово похоже!

– А на что похоже? – гордо уточнил Алешка.

– На мое старое пальто, укрытое одеялом.

Это Алешку не смутило. Он положил на подушку волейбольный мяч и натянул на него край одеяла. Будто это его спящая до понедельника голова.

– А теперь?

– Класс! Старое пальто и мяч под одеялом!

В дверь постучали.

– Мальчики! Покойной ночи! Спите хорошо!

– Спокойной ночи, – отозвался Шурик и подстраховался: – Мы уже спим, до понедельника. С волейбольным мячом.

Такой ответ, видно, тетю Лилию настолько озадачил, что она ничего не спросила, отложила расспросы до понедельника.

Алешке не очень хотелось прятаться в подвале. И дело вовсе не в том, что он боялся за свои уши: папа для этого не стал бы поднимать его с постели. А дело в том, что Алешке было стыдно за то, что он так прокололся. Вот только он еще не знал, что его поражение очень скоро станет его победой.

Остаток вечера он просидел в раздумье у окна, рассеянно отвечая на вопросы Шурика и приставания Шарика. Как только внизу, в начале березовой аллеи, сверкнули фары папиной машины, Алешка быстренько собрался: взял под мышку другое старое пальто Шурика, сунул в карман фонарик и фляжку с живой водой по имени «Шерлок Холмс». По своему богатому опыту Алешка знал, что в засаде на долгие часы всегда очень хочется три вещи: чихнуть, попить и пописать. Ну, писать – там, куда он собирался, можно сколько угодно, полно старых ведер, до понедельника хватит, а вот водичка никогда не помешает.

Шурик заметно взгрустнул: он уже почувствовал приятный вкус приключений и собственной смелости и находчивости. Хотелось продолжения.

– Лех, – осторожно спросил он, – а можно я с тобой?

– А кто отвечать будет, что я уже сплю лицом к стенке? Шарик?

Шарик вскочил, показывая свою готовность ответить все, что угодно. И кому угодно.

В доме было тихо, только хрипло стучали, спотыкаясь, напольные часы в гостиной.

Алешка «шепотом», как он мне потом рассказывал, пробрался в холл, нащупал ключ от подвала. При этом ему показалось, что в этот раз ключ лежал не совсем на своем прежнем месте. Пришлось даже на секунду включить фонарик. Алешка подумал, что кто-то этот ключ брал, им воспользовался и положил обратно не туда, откуда взял. Но кому этот ключ мог понадобиться? Графья ведь в подвал не спускались, а больше вроде и некому. Но эта мысль промелькнула и погасла.

Но, тем не менее, Алешка сделал свой первый шаг от поражения к победе. Он вернулся и тихонько постучал в дверь. Сначала за дверью тявкнул Шарик, а потом отозвался сонным голосом Шурик:

– У нас болит голова, мы спим до понедельника.

– Шурка, это я, открывай скорее.

Шурик отпер дверь, впустил Алешку.

– Надевай штаны, – приказал Алешка, – нужна твоя помощь.

Шурик впрыгнул в джинсы, как бравый солдатик по тревоге.

– Я пойду в подвал. Ты меня там запрешь, а ключ положишь в холле, в правый ящик трюмо, рядом с платяной щеткой. Это понятно?

– А когда тебя отпереть?

– В понедельник, – буркнул Алешка. – Или в январе.

В подвале он выбрал драное кривоногое кресло поприличнее, устроился в нем и погасил фонарик. Он не собирался сидеть здесь всю ночь. Он прекрасно понимал, что папин гнев остынет в дороге. Нужно немного переждать, кое-что сделать, а потом тихонько вернуться в «детскую комнату милиции» и спокойно «доспать», согнав с тахты Шуркино пальто, волейбольный мяч и пригревшегося Шарика.

А пока можно немного подумать, прислушиваясь к подвальной тишине. Думал он о том, что кому-то (уже почти ясно – кому) нужно было разыскать второй подвал. Ведь не случайно, когда Дедуля рассказывал о старом доме, он говорил не «подвал», а «подвалы». Кому-то они для чего-то очень нужны. Может быть, кто-то настойчиво искал этот винный склад? Алешка, конечно, знал, что древние вина очень дорого ценятся. Правда, не мог понять – за что? Старинное оружие, старинные картины, иконы – это понятно. А старинная кислятина? Кому она нужна? Тут Алешке захотелось пить, он достал английскую фляжку, сделал пару глотков и положил ее рядом, чтобы была под рукой. И снова стал думать – все равно делать больше нечего. Он думал, думал и… заснул.

И проснулся от того, что ему показалось, будто кроме него в подвале кто-то еще есть. Домовые вернулись…

Сначала Алешка почувствовал запах сигаретного дыма, потом он услышал шепот. Разговаривали двое. Мужчина и женщина…

Глава XII

ЗЕЛЕНЫЙ КАКТУС

Они разговаривали негромко и в темноте; только вспыхивал порой в дальнем углу огонек сигареты. Но он ничего не освещал – лишь кончик носа неизвестно кого. Впрочем, почти сразу стало известно, чья эта сигарета и чей этот нос. –  Вовчик, а зачем тебе это надо? – спросил женский голос, очень похожий на голос горничной Мариши.

– Зачем, зачем… Надо, значит. Не все ж этому козлу. Он свой клад со дна реки возьмет, а нам кинет по штуке баксов. А сам миллион срубит. И к англичанам слиняет. У каждого свой интерес. Ты-то вот тоже мне помогла, ключи достала, в подвал водишь. Значит, и у тебя интерес.

– Да я-то так, со зла. Достала меня барыня, Лилька эта. Да и не Лилька она, а Лидка. Покрасивше себя придумала. Госпожа такая, вишневая. Я ей и кофе в постель, и барыней величаю, а ей все не так. Барыня… Вот и я побарствовать хочу. Вот получу с тебя за помощь и в Канары уеду. Канареек слушать на вечернем закате.

– Сначала я получу. Да что-то не получается. Что-то дед напутал. Никакого подвала здесь нет. И вина – тоже. Ни старого, ни нового.

– Вот, Вовчик, какие дурные люди есть. За бутылку вина как за машину плотят.

– Вино того не стоит, – рассудил Вовчик. – А похвалиться этим лестно. Он его – морщится, но пьет. А сам об копеечной кружке пива мечтает. Богатые, они чудные. У них крыша от богатства едет. Сами не знают, чего хотят. Вроде все есть, а все равно еще чего-то хочется.

Алешка мне потом рассказывал: «Я, Дим, сижу и думаю: продашь ты этот винный клад, у нас столько денег будет! И мы с тобой на эти деньги… Но, Дим, не успел я додумать».

Да, не успел. Писать ему не хотелось, пить – тоже, но сильно захотелось чихнуть, пыли в подвале хватало. И Алешка не удержался. Так чихнул, будто под каменными сводами петарда взорвалась.

– Кто здесь? – И в лицо Алешке ударил яростный луч сильного фонаря. Алешка зажмурился и еще раз чихнул. – А, это ты, шустрик! Попался!

Алешка встал, попытался заслониться от беспощадного света. Фляжка с «Холмсом» упала на пол.

Вован подошел неторопливо, поднял ее, рассмотрел, засмеялся.

– Ишь ты, виской запасся. Так ты еще и пьяница.

– Это не мое, – проворчал Алешка.

– Точняк! Это мое! – И, отвернув пробку, Вован одним духом опорожнил фляжку до дна. И захлопал глазами. – Это что?

– Это мамино, – невинно объяснил Алешка.

– Ну?

– Она цветы создает. На подоконнике.

– Ну?

– У нее эксперименты такие. Она разноцветные цветы создает.

– Ну?

– Синие розы, к примеру.

– Не бывает синих роз, – сказала с недоверием Мариша.

– Это у вас не бывает. А у нас бывает. У нас все разноцветные. Синие розы, фиолетовые кактусы, черные ромашки.

– Во заливает! – хмыкнул Вован, но как-то озадаченно и даже настороженно. – Это вода? – Он сунул фляжку Алешке под нос.

– Это мамина вода, – подчеркнул Алешка. – Такой раствор. Чтобы белые розы стали зелеными.

– А я? – Вован опять захлопал глазами.

– И вы тоже, – вежливо объяснил Алешка. – Только не сразу, не волнуйтесь. Наверное, к утру. Или к понедельнику.

Вован выронил фляжку – Алешка ее подхватил, – дрожащей рукой достал сигареты.

– И… это… надолго?

– А я знаю? У цветов на всю жизнь. Наверное, и у вас тоже. Зеленый цвет лица – это клевая фишка. Прикольно.

– Ах ты!.. Да я тебя сейчас!.. По стенке!..