Леди Ванесса. Часть 1 'Молодость' - Сергей Валентинович Хабаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пи***ц котёнку,» — променталил Шакал.
«Ага» — ответила ему Злюка.
— Они далеко и ничего не узнают. — Электра предприняла последнюю попытку защититься.
— Узнают, если я напишу им письмо подписанное моей матушкой и сёстрами.
— Вы это не сделаете.
— Сделаю.
— Но мои родители отрекутся от меня и лишат наследства, а потом выгонят из дома.
— Это-то и прекрасно, я подберу тебя и сделаю своей собачкой. Буду расчёсывать твои роскошные волосы, гулять с тобой и кормить. Давать тебе лизать мне ноги, а если ты будешь мне хорошо служить, то буду брать тебя к себе в постель. Хочешь стать моей собачкой?
«Офигеть, она жёсткая. Ты знала, что она прибегнет к шантажу?» — променталил Шакал.
«За пять золотых? Да она ей руки ноги свяжет и кляп в рот заткнёт, чтобы выиграть спор.»
— Нет, я не хочу. Это несправедливо.
— Жизнь вообще несправедлива.
— Что вам от меня надо?
— Подчиняйся мне, и это, раздвинь ноги пошире, обещаю, больно не будет.
«Ну, вот и началось,» — променталила Злюка.
«Ага!»
«Я хочу заключить новое пари.»
«На что?»
«Готова поспорить, что Луна заставить её кончить за эту ночь 13 раз.»
«Не многовато ли? Она совсем юная.»
«Темпы взят превосходный. Сможешь незаметно передать Храбру? Ставлю два золотых.»
«Да никаких проблем, тут щас хоть в барабан бей — они этого не заметят.»
Закусив одеялом, Электра скулила и попискивала. Она не стонала как это делали Луна, Ванесса или Злюка, хотя последняя в такие моменты скорее рычала.
— И… — тихо пискнула через одеяло Электра.
— Ты кончила? Так быстро. Это очень мило.
— Зачем вы поворачиваетесь ко мне спиной?
— Матушка Ванесса называет это позой 69.
— Так Вы и свою матушку?
— Ага, и матушку и сестёр. А сейчас, просто делай тоже самое, что и я.
— Ак… чмок … бульк. — Электрета попыталась вырваться.
— О-о-о-о, вот так… хорошо. Сопротивляйся, так оно ещё слаще.
— Мне не хватает воздуха.
— Потерпи. Сейчас наступит моя очередь задерживать дыхание.
— И.и.и.ы.ы.ы. — попискивала Электра снова закусив одеяло.
«Храбр поставил 40 крон на 17 оргазмов.»
«Принято, я спать.»
«Дослушивать не будешь?»
«Да что я там не слышала, не первый год с Луной живу.»
Измождённое любовными утехами тело Электры выпустило изо рта одеяло. От него ко рту протянулась тоненькая ниточка слюны. Она глубоко дышала, пытаясь отдышаться, но воздуха всё равно не хватало.
— Я ….. сдел….лала …. всё …. что …..Вы …..хотели….. теперь ….. вы ….. до….доволь…ны?
— О, моя огненноволосая любовь, ночь только началась.
Луна перекатила Электру на живот. Та уже немножко отдышалась.
— Что… Вы… делаете? Зачем ма…жите мою попу маслом.
— Не бойся, больно только первые 3–5 минут, потом начнётся удовольствие. И не волнуйся, я уже так делала, просто не сопротивляйся и расслабь ягодицы. Ну что, я вхожу.
— Не-е-е-ет — про скулила Электра, закусывая одеяло.
За всеми этими событиями никто не заметил, как гамак Злюки стал покачиваться чуть-чуть чаще. Толи это играл ветер, то ли что-то ещё.
Глава 23 ок
Лилит — богиня любви, стояла оперевшись спиною о дерево и наблюдала за лагерем. Её сердце наполнялось счастьем, а душа пела. Там сейчас происходил великий ритуал любви, ей принесли в жертву страсть девственной девы, да ещё и эльфийки. Давно такого не было, сейчас смертные предпочитают давать клятвы любви и верности на всю жизнь в храмах. И Лилит больно, когда смертные нарушают такие клятвы, лучше бы они просто любили друг друга, любви не нужны клятвы, любви нужна страсть. А что же она видит здесь: два тела сплелись в любовном экстазе, а жрецы наблюдают за сиим ритуалом и ведут подсчёт, приносимые в жертву оргазмы и всё это прямо в её доме. (Шакал и компания сейчас очень бы удивились, если узнали, что участвуют в каком-то ритуале). Лилит поспешила приблизиться к лагерю и рассмотреть героев поближе, но тут больно столкнулась лбом с кем-то.
От боли и удара она сморщилась и упала на пятую точку. Потирая ушибленный лоб, она открыла глаза. Перед ней была девушка, одетая в платье, сшитое из разноцветных клочков материи, больше всего походящая на разноцветное одеяние балаганного шута. На голове у неё был стоящий дыбом пушистый ирокез чёрных волос и выбритые начисто виски. От ирокеза на глаза падала чёлка, выкрашенная в бирюзовый цвет. А ещё у девушки были разноцветные глаза, один синий, другой зелёный. Сейчас она также сидела на попе и потирала ушибленный лоб.
— Лилька, дура, зачем инвиз включаешь у себя дома?
— Фортуна, ты что ли? Сама дура, я у себя дома что хочу, то и делаю.
Богиня Лилит выглядела как светловолосая девушка-подросток 15 лет, с прямыми волосами до плеч, большими карими глазами, в которых можно было утонуть, и лицом ангела, чем-то напоминающего милого зайчика. Может, слегка задранной верхней губой. А ещё она обладала как и все подростки немного кривоватой непривлекательной фигурой на которую активно ведутся педофилы. Грудь не выросла от слова «совсем», маленькие холмики только-только намечались. Одета она была в коротенькое платье, ну или сильно растянутую белую майку. Без изысков и украшений. Ножки прямые, красивые, но худенькие. Увидев такие ножки, у более взрослых людей скорее проснётся желание накормить подростка, чем заняться с ним любовью. Многие спросят, почему богиня любви выглядит так, когда во всех храмах её изображают как статную красавицу с привлекательными формами. Ну, вот такой он усреднённый образ первой любви, чистый, невинный и запомнившийся на всю жизнь.
— Нафаня, просто Нафаня, сколько раз можно повторять. — сказала богиня удачи, одной рукой потирая лоб, другой помогая подняться Лилит.
— А ты какими путями здесь, просто в гости заскочила?
— Да служба, будь она неладна. Тут какой-то разумный поставил дважды спи***ые деньги, которые ему не принадлежат, на 17 оргазмов и выиграл. Ну, естественно, я не могу такое оставить без внимания, надо благословить. Кстати, поздравляю, эльфийка — девственница, да ещё 17 оргазмов.
— Спасибо, но я насчитала пока только 8.
— Я монетку бросила, не сомневайся, будет 17 — это точно. Думала, отделаться поскорее — и к себе. Кстати, ты слышала, что недавно произошло? Феникса подрали.
— Это который?
— Ну, пылающий феникс, бог войны и воинской отваги.
— Не знаю.
— Ну, он ещё
