Нет сигнала - Александр Верт

– Ну и как это называется? – спросила она у себя и тут же написала:

«С вероятностью 99% в сердце все чисто, в сосудах, кстати, тоже»

«Тогда, возможно, я лечу домой на сломанном энергометре», – мгновенно прилетел ей ответ, явно набранный голосом.

– Что?! – возмутилась Нина, но ругаться не стала – знала, что это бесполезно, просто попросила написать, когда полет завершится, а сама зевнула, выпила кофе и начала все сначала просто из упрямства.

Глава 12

Николай Новиков давно жил один. Он любил одиночество, а еще покой, потому обзавелся домом далеко от людей и лицензией на полеты на сверхзвуке.

Его домом вот уже почти пятнадцать лет был некогда буддистский монастырь в поселении Лабранг. Он пострадал в одном из землетрясений и был оставлен подобием руин в горах.

Николай его выкупил, снес остатки давно опустевшего поселения, а сам монастырь отреставрировал, смешав при этом древние строения и технологии. Каменные стены монастыря и его черепичные крыши уживались рядом с роботами, камерами и магнитными барьерами, заменявшими охрану.

Собственный дом в темноте гор он находил по отблеску этого барьера, да и радар предупреждал о нем, стоило только снизиться. Где в нем окно, знал только сам Новиков и всякий раз понимал, что минимальная ошибка может стоить ему жизни, но капсула миновала защитное поле и влетела в огромный ангар, где хранились его капсулы – больше пятнадцати разных моделей, один скар, пару старинных машин и один совсем старенький велосипед. Только рама в нем осталась старой, ей было почти восемьдесят лет, но, выкрашенная совсем недавно в ярко-красный цвет, она казалась совсем новой.

Покинув капсулу, Новиков опустил большой рычаг. Дверь ангара неспешно распахнулась, открывая вид на выложенную каменными плитами горную тропу, поднимающуюся выше к храму.

Он опустил еще один рычаг рядом, и возле тропы вспыхнули огни. Фонари, выстроенные в ряд у одного из краев дороги, поднимались к храму и словно пробуждали его. Там, сразу, становилось светло. Над воротами зажегся фонарь, а ряды молельных барабанов освещал мягкий белый свет люминесцентных ламп, скрытых под кровлей стен.

Все это не смог бы питать один энергометр, даже десятка энергометров никогда бы не хватило, чтобы дать дому достаточно энергии, потому чуть дальше, внутри горного склона, скрывался термоядерный реактор, обслуживаемый роботами и системой программ. Новиков только просматривал уведомления о его работе, и то если был в настроении. Сегодня настроения не было.

Он прикрепил к скуле датчик гарнитуры, сел на велосипед и поехал к дому.

– Вызов. Нина Орлова, – дал он команду своему телефону, слушая, как каменная крошка потрескивает под колесами.

Он любил ездить вот так в гору, крутить педали и слушать тишину, а вот прерывать ее ворчанием сестры не любил.

– Ты жив и все в полном порядке? – спросила она.

– Да, – неохотно ответил Николай. – А у тебя что?

Дорога как раз повернула, и Новиков выехал к стене. Он дотянулся до ряда молитвенных барабанов и с усмешкой ударил рукой по деревянным балкам, заставляя красные расписанные цилиндры вращаться.

Их шум его успокаивал.

– У меня все еще ничего, – сказала Нина. – Может у тебя есть еще что-то? Ну, не знаю, камеры же в лаборатории Люкса стоят. Мне бы за пульсом его проследить.

– Как ты хочешь увидеть пульс на камере? – удивился Николай, даже забыв про барабаны.

– По пульсации сонной артерии, – почти виновато ответила Нина.

– На записи с камер ты такое не увидишь. Они охранные, и качество у изображения соответствующее. Сама понимаешь, мне не надо рассматривать пуговицы на одежде сотрудников.

Нина просто вздохнула, а Николай коснулся еще одного барабана и вдруг вспомнил:

– Я видел его накануне. У меня была включена запись, так что… если я ее не удалил, пришлю тебе видео.

– Только я его уже завтра посмотрю, – она зевнула и даже клацнула зубами, а потом еще и носом шмыгнула от усталости.

Николай сразу вспомнил, что младшую сестренку надо не только использовать, но и беречь.

– Давай, иди спать, – сказал он почти строго.

– И ты. Завтра все проверишь.

Новиков отключил связь и только потом ответил:

– Ну уж нет…

Спрыгнув с велосипеда, он оставил его у стены под козырьком из черепичной крыши и толкнул легкие бамбуковые ворота, чтобы увидеть двор храма.

Большая часть построек сохранила свой первоначальный вид и внутри и снаружи. В молельные залы даже приезжали экскурсии два раза в год, потому мимо них Новиков проходил с усмешкой. Сам он занимал ту часть, где раньше располагались монашеские кельи. Там за каменными стенами скрывались комнаты с современным ремонтом.

– Мне ужин двадцать три, – сказал он роботу, зайдя в дом, а сам направился в один из светлых залов, на ходу открывая меню энергометра и подключая к нему всю технику, какую он только определял, пока аппарат не сказал, что больше обеспечить не в состоянии. Тогда Николай отключил зеленую волну, чтобы она его не отвлекала, и тут же избавился от костюма.

Натянув тренировочные шорты, он машинально провел рукой по правому бедру, определяя границу, где живое тело сменялось технологичным протезом. Внешне его никак нельзя было определить. Из искусственно выращенной кожи, покрывавшей протез, даже росли черные жесткие волосы, и он был теплым, как остальное тело, только твердым и лишенным всякой чувствительности. Вернее, он чувствовал подобие прикосновения, но это было столь туманно, что порой Николай начинал сомневаться в этих ощущениях, а потом вспоминал, что с точки зрения науки действительно должен чувствовать, пусть и немногое.

Он лишился ноги в единственном почти удавшемся покушении, незадолго до официального выхода «ЭнергоУльтраГенератора 32.05», как он именуется в записях самого Новикова. В патенте же указано «Энергометр нового поколения 32.5» – официально признанная, самая безопасная версия.

Николай хотел, чтобы она была доступна, но были те, кто хотел превратить это в бизнес, выкупив у него права. Это желание закончилось покушением и решительным ходом со стороны Новикова.

Его выступление в прямом эфире и превращение энергометра в общественное достояние стало событием эпохи, но