Выше головы! - Расселл Джонс

«Хотите сказать, я сам виноват?!» — мысленно закричал я, но вслух мог разве что вздохнуть и пожать плечами.

— Давай так, — она закрыла крышку ноутбука и опустила подбородок на сложенные руки. — Тебе же придётся в полицию идти, потом ещё домой ехать… Ты же не из Москвы?

— Да, я… — я запнулся, потому что вслед за воспоминанием о том городе сразу пришли мысли о дороге… и билетах… и отце… — Я ещё даже не…

— В общем, тебе понадобится время, — перебила она. — Возьми отпуск — на месяц или на сколько надо. За свой счёт, конечно — сам понимаешь, в такие непростые времена я не могу позволить себе благотворительность… И решай свои проблемы. А потом возвращайся. Договорились?

— Спасибо, — прошептал я, но она снова уткнулась в ноутбук.

Не услышал ничего в ответ, я торопливо покинул кабинет директора.

— Ну, как, нашёл ты свой паспорт? — поинтересовалась Сонечка, которая всё про всех знала.

— Я в отпуск ухожу, — невпопад ответил я и хотел было добавить, что за свой счёт и для решения проблем с тем самым так и не найденным паспортом, как вдруг мне стало глубоко плевать, что она подумает и какие выводы сделает.

Осталось собрать вещи и написать заявление, и я двинулся к себе в отдел продаж, а за спиной у меня сначала раздалось возмущённое «Ну, ни фига себе!» — а потом Соня начала кого-то набирать. Наверняка, к новости будет прилагаться её версия происходящего.

А что происходило на самом деле? Меня выкидывали, избавляясь от бесполезного бракованного сотрудника. Или всё-таки потом я смогу вернуться на то же самое место?.. Не удержавшись, я усмехнулся, подумав об этой «туманной перспективе». Как же! А впрочем, даже если так, то сколько я продержусь? И надо ли мне это? С другой стороны, какие ещё варианты? Искать работу? Опять?

Раньше были варианты — например, уволиться и устроиться куда-нибудь ещё. Но после того как меня сделали заместителем (а фактически, личным помощником) генерального директора, всё усложнилось. Так просто уволиться из-за подколок коллег — ну что я, школьник? Ждать, когда меня скинут… А потом писать в резюме «исполнял обязанности заместителя директора» и непременно объяснять, как и почему лишился этой должности… Теперь тоже: если я уволюсь сразу, то это сократит мои шансы найти потом работу. А здесь хоть что-то, хоть какая-то вероятность.

…Лишь когда меня спросили, куда переводить остаток, я очнулся и спросил: «А можно наличкой?»

— Да там копейки! — удивилась бухгалтер Эмма Устиновна и посмотрела на меня поверх очков. — Я-то наберу, но такая мелочь…

— У меня документы вытащили, — объяснил я, чувствуя, что придётся повторять это объяснение ещё много-много раз. — А там ещё и карточка была…

— Но ты же заблокировал? — поинтересовалась она.

— Да, конечно, — ответил я и не стал уточнять, что это произошло через сутки после пропажи. — Вы не знаете — чтобы восстановить карточку, паспорт нужен?

— Обязательно, — ответила она и смутилась, похоже, осознав, в каком я положении. — Ну, давай тогда на руки. У нас вообще-то не одобряется, но раз такое дело…

Кажется, она была единственным человеком, кто проявил ко мне хоть какое-то участие. Раньше я видел её только раз в месяц, когда расписывался в ведомости, да замечал мельком в кафе во время обеда, но неожиданно она стала едва ли не самым родным человеком. В годах, почти пожилая, неброско, но стильная одетая, со строгим лицом учительницы математики. А я ведь никогда не видел её стоящей — только за столом… Ну, как теперь отблагодарить? Я мог разве что поздравить её с наступающим Новым Годом.

Остальные… Мало кто посчитал нужным отвлечься от мониторов и посмотреть на меня уходящего. Я видел согбенные спины и затылки — как обычно, и даже лиц их я не мог вспомнить, а ведь мы проработали «вместе» больше года.

«Пока!» «Удачи!» «С наступающим!» — всё, что я услышал, а потом вышел под бесконечный снег — и тут же забыл о них, как они забыли обо мне.

Мина

Теоретически, я мог бы отправиться в полицию в тот же день, когда потерял работу… Точнее, ушёл в бессрочный неоплачиваемый отпуск, но для меня не было особой разницы. Я чувствовал себя выброшенным, лишним, чужим — подчёркнуто чужим. Как будто это произнесли вслух. Раньше я подозревал, то так оно и есть, а теперь это вышло на передний план. И не то, чтобы я верил в братство и прочую человечность… Просто не представлял, насколько это сильна эта всеобщая разобщённость.

Сидя с котом на коленях прямо на полу в своей крошечной прихожей, я понимал, что если мне сейчас совсем исчезнуть, это никого не коснётся. Это не затронет ничью жизнь — разве что хозяев квартиры, которым надо будет куда-то девать вещи. Да ещё Изю… Я потрепал пёстрый загривок животины, которая развалилась у меня на коленях, блаженно впуская и выпуская когти. Если бы не он, кто знает, что бы было со мной!..

Но мысли о «других людях» не шли из головы. Даже название «люди» оставалось фальшивым: не было никакого единства, и совсем не важно, что ты тоже человек. Для всех вокруг я был как Изя, когда я его нашёл. Перепуганный голодный котейка, ещё совсем молодой, он встречал едва ли свою первую и, вполне возможно, последнюю осень. Из-за худобы шерсть на нём топорщилась, как на мультяшном духе-домовом, а грязь скрывали диковинную раскраску. Он мог исчезнуть, и кто бы огорчился, если бы ещё одной кошачьей души не стало?.. Я бы огорчился — и потому взял его, сделав свой дом и его домом тоже.

У котов были люди, которые могли спасти их, а у людей не было никого.

«Там такого не произойдёт. Никогда! Там никого не смогут посчитать «лишним»! Там все будут нужны. Конечно, из-за того, что слишком мало людей, но не в одном этом дело — просто не будет такого, чтобы все чужие друг другу. Наоборот — все свои: родственники, соседи, друзья. Невозможно оставаться чужим. К Рэю потому так и отнеслись, что он считался одиночкой, а это многих внутренне возмутило»…

Из моего теперешнего положения то будущее казался особенно желанным. Именно такое доброе будущее, как в моей любимой книжке. Я не хотел читать про мир войны, или про мир после войны, или про такой устройство общества, где мир неотличим от войны… Я потому и «заболел» этой вселенной, что хотелось представлять себе мир, где хочется жить. Но без драконов, эльфов и принцесс — в явной сказке было просто неинтересно, так что даже самое хорошее фентези оставляло меня равнодушным. И вообще, представлять себя в заведомо сказочном мире — значит, признавать, что у этого нет шансов. А такая позиция слишком угнетает… Фентези было бы бегством в страну Никогда. Другое дело — будущее.