История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 К этому ряду цифр мы можем добавить еще и то, что вместо 98 000 человек, о которых мы уже слышали выше, другой современник Константина определяет численность армии этого последнего во время сражения у Мильвийского моста едва в 25 000 человек25.

 Совершенно ясно, что те два ряда цифр, которые мы здесь сопоставили, взаимно исключают друг друга. Если в IV ив V столетиях существовали армии, насчитывавшие многие сотни тысяч воинов, то корпуса в 10 000-25 000 человек не могли одерживать таких решительных побед, как у Мильвийского моста и при Адрианополе. Историки с давних времен ощущали эту невозможность, но так как необходимо было произвести выбор, то они высказались не в пользу второго, но в пользу первого ряда цифр26. Казалось, что довольно легко доказать неправильность цифр второй группы, истолковав данные тексты соответствующим образом. Панегирист, указывавший, что у Константина было менее 25 000 человек, на самом деле был именно панегиристом. Отец церкви, писавший, что у бургундов было всего 3 000 воинов, хочет доказать, что благодаря христианской вере даже слабый становиться сильным. Епископ, утверждавший, что Гейзерих, приведя свою мнимую цифру в 80 000 воинов, смошенничал, дав неправильные сведения, очень враждебно настроен по отношению к вандалам. 13 000 остготов Теодориха Страбона являются лишь очень небольшой частью их. Наконец, те 10 000 готов, о которых было сообщено императору Валенту, составляли не все войско, но лишь один его корпус. А, кроме того, Аммиан к этому ясно добавляет, что это сообщение было неправильно.

 Мы же со своей стороны уже высказали противоположную точку зрения.

 Более точный критический анализ сохранившихся источников показал нам, что сообщение о том, будто бы готы насчитывали при Адрианополе лишь 10 000 человек, относилось не к отдельному корпусу, но что римляне вступили в сражение, считая численность всего противостоявшего им войска готов именно в 10 000 воинов. Дальнейший ход событий показал нам, что если это сообщение и было ошибочным, то ошибка во всяком случае была весьма незначительной.

 Этот вывод вдвойне подтвердился стратегической обстановкой похода. Мы смогли установить путь, по которому шли готы, и увидели, что при тех условиях войско, состоявшее из сотен тысяч воинов, - и даже такое, которое более или менее значительно превышало бы цифру в 10 000-15 000 воинов, - никак не могло бы двигаться по этому пути. Об этом говорит и то укрепление из телег, которым окружило себя это войско27.

 Наш главный источник относительно сражения при Адрианополе - Аммиан Марцеллин хотя и не является абсолютно свободным от ошибок, но все же очень хорошо и подробно осведомленный и правдивый человек.

 Поэтому установленная нами цифра численности войска, подтвержденная затем численностью войска во время сражения при Страсбурге, может считаться в пределах установленных границ абсолютно надежной. Эта цифра является решающей и для всех остальных. Хотя во всемирной истории цифры очень часто бывают весьма ненадежны, зато они обладают тем преимуществом, что поддаются взаимной проверке. Фантастические цифры, часто проникающие в историю контрабандным путем, тотчас же теряют свою силу и исчезают, как только удается обнаружить хотя бы одну единственную действительно надежную цифру, которая дает возможность сравнения. Если готы при Адрианополе насчитывали максимально 15 000 человек, то тем самым аннулируются все исчисляемые в сотнях тысяч цифры войск эпохи переселения народов. Ведь не подлежит никакому сомнению, что вестготы были одним из самых многочисленных и мощных германских народов времени переселения. Ни остготы, ни вандалы, ни бургунды, ни лангобарды, ни Радагаис, ни Одоакр не могли быть значительно сильнее вестготов, - больше того, они должны были быть значительно слабее их.

 Возможно, что в этом сражении не принимали участия некоторые части вестготского народа, так как одна его часть осталась севернее Дуная. Но эти недостающие части были замещены остготами, которые присоединились к своим соплеменникам.

 Теперь представляется возможность внимательнее проанализировать также и другие цифры второй группы, которые история оставляла в стороне, не уделяя им достаточного внимания.

 Те 13 000 человек, с которыми остгот Теодорих Страбон должен был поступить на службу к императору Зенону, ни в каком случае не могли быть лишь незначительной частью готского народа28. Такое объяснение является не чем иным, как результатом господствующего представления о крупных массах германцев. Договор явился следствием тяжелого положения, в котором находился император, пытавшийся сыграть на взаимном соперничестве двух предводителей готов. Когда он заключал соглашение с одним из них, то этот последний в тот момент располагал значительно большими силами, чем его соперник. Если бы он позаботился только об одной незначительной части готов, то вся остальная масса тотчас же сосредоточилась бы вокруг другого Теодориха и продолжала бы войну, вместо того чтобы позволить отстранить себя от этой войны. Лишь удовлетворив это решающее большинство во главе с их предводителем, можно было бы надеяться на то, что будет внесен некоторый порядок в среду этих варваров, которые находились внутри страны и грабили ее по своему усмотрению. Если мы теперь еще раз вдумаемся в эту, несомненно, правильно переданную нам цифру 13 000, то мы не только не сочтем ее относящейся к какому-либо отдельному отряду, но скорее, наоборот, сможем заподозрить ее в том, что здесь перед нами ранний пример того явления, с которым мы постоянно будем встречаться в эпоху ландскнехтов, а именно, что кондотьеры слишком преувеличивают цифру своих наемников, чтобы самим иметь возможность прикарманить излишек причитающегося солдатам жалованья29. Весьма возможно, что Теодорих, так как за ним следовали далеко не все готы, на самом деле располагал лишь 6 000-8 000 воинов, хотя и заключил договор относительно 13 000.

 С такой точки зрения эта цифра явится для нас не только лишним, основанным на первоисточниках аргументом против представления о стотысячных войсках германцев, но будет также полностью соответствовать цифре вестготов, участвовавших в сражении при Адрианополе, которую мы исчислили приблизительно в 12 000 и максимально 15 000 человек.

 Теодорих Амальский, встав во главе остготов, вел в Италии в течение нескольких лет войну с Одоакром, причем походы совершались в ту и в другую сторону. Однажды остгот собрал весь свой народ около Павии. Если бы он имел 200 000 воинов, то вся масса народа доходила бы до одного миллиона человек. Историки принимали этот факт с чистым сердцем и утешали себя тем, что ведь в источниках не было сказано, что все эти люди находились в городе, но лишь в укреплении близ города30. Кто себе хочет составить представление о том, что означает прокормить на одном месте в течение многих недель хотя бы только 200 000 человек, - даже при помощи всех современных вспомогательных средств транспорта, шоссейных и железных дорог, денег, интендантства и поставщиков, - тот пусть прочтет воспоминания начальника отдела снабжения Энгельгардта о снабжении германской армии под Мецом в 1870 г.31.

 Перейдем теперь к бургундам. Так как мы уже отвергли свидетельство о том, что они насчитывали 80 000 человек, то мы должны проверить, нельзя ли считать правильным другое свидетельство, гласящее, что они насчитывали лишь 3 000 воинов в тот момент, когда они перешли в христианство и победили гуннов.

 Ян (Jahn) в своей "Истории бургундов" оперировал с первой цифрой и извлек из нее свои выводы. Биндинг32, более осторожный, не решается выступить за пределы общего утверждения относительно того, что "очень трудно составить себе ясное представление о численности германцев сравнительно с римлянами в романско-германских государствах". Но если мы не будем иметь ясного представления о цифрах, колеблясь между 80 000 и 3 000 воинов, то для нас очень многое останется неясным как в событиях бургундской истории, так и в состоянии Бургундии. Достоверность последнего свидетельства о 3 000 воинов, конечно, очень незначительна. Совершенно очевидна тенденция отца церкви Сократа изобразить бургундов в своем рассказе как можно более слабыми, причем сам автор не очень хорошо осведомлен ни об этом народе, ни о том времени, когда происходили данные события. Он заканчивает свой рассказ, стоящий вне исторической цепи событий, указанием на то, что в это же время умер арианский епископ Барбас, - в 13-е консульство Феодосия и в 3-е Валентиниана, т.е. в 430 г. Указание "в это же время" во всяком случае неправильно или должно быть понято в очень широком смысле, так как бургунды перешли в христианство значительно ранее: уже вскоре после 413 г.33. При такой неопределенности хронологии можно - по крайней мере в качестве гипотезы - предположить, что это событие произошло еще на несколько лет позднее, а именно - после большого поражения, нанесенного бургундам гуннами в 435 г. Даже сам Сократ говорит, что бургундам до этого пришлось много претерпеть от гуннов и что многие из них были убиты.