Римская история в лицах - Лев Остерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наказание солдат, смена командиров, передислокация в менее благодатные места — все это происходило принудительно и предполагало готовность к безропотному подчинению повелениям императора. Такая готовность, надо полагать, была обусловлена не только вековой традицией, но и личным авторитетом Веспасиана. Однако после двух лет распущенности и произвола этого, наверное, было недостаточно. Опыт всех армий показывает, что для поддержания воинской дисциплины, особенно в периоды некоторой нестабильности, необходим фактор устрашения. В распоряжении императора должна была находиться сила, способная наказать и усмирить, к примеру, бунтовавший легион. Такую силу как раз и представляли собой закаленные в боях и заведомо преданные Веспасиану иудейские легионы. Их следовало как можно скорей освободить от выполнения других задач. Но сначала все-таки докончить покорение Иудеи. Хотя бредовая идея великого похода к берегам Инда и отпала, престиж военного могущества Рима на Востоке (а значит, и поступление в казну налогов) зависел от полного усмирения фанатичных повстанцев этой крошечной провинции.
Поэтому в самом начале весны 70-го года по приказанию отца Тит возобновил военные действия в Иудее. Еще за месяц до прибытия Веспасиана в Рим он во главе четырех легионов выступает из Цезареи в направлении Иерусалима. Осада иудейской столицы была трудной (об этом в следующей интерлюдии) и длилась четыре месяца. Она закончилась полным разрушением города и знаменитого храма. Военные силы повстанцев были уничтожены практически полностью. Потери в иудейских легионах были невелики. Теперь они были свободны и в случае необходимости могли выполнять, как ныне говорят, «особые» задания императора.
Вторая неотложная задача — навести порядок в самой столице и в системе управления государством. Веспасиан взвалил на свои плечи весь груз власти и ответственности в Риме. Казалось бы, что это замечание излишне, коль скоро сенат уже присвоил ему пожизненные звания принцепса, императора и полномочия народного трибуна. Однако еще со времен Августа некоторые республиканские институты в Риме сохранялись. В частности, должности двух консулов. Да, их уже не выбирал народ, а по представлению принцепса назначал сенат. Да, их сменяли по нескольку раз в году. И все же. Принцепс, народный трибун, император (в одном лице) диктовал свою волю сенату, навязывал ему новые законы и кандидатов на выборные должности, командовал всеми войсками. Но непосредственно управление многочисленной администрацией столицы и всей ее повседневной жизнь осуществляли консулы. За девять лет своего правления Веспасиан был консулом восемь раз. И каждый раз его коллегой был Тит.
Эффективное управление гражданской жизнью подразумевает еще и наличие мобильной вооруженной силы, которую можно в любую минуту призвать на помощь. С самого начала существования Империи такой силой в Риме являлись преторианцы. За годы предшествовавшей анархии увеличилась численность, но упала дисциплина воинов претория. Веспасиан сократил количество преторианских когорт до прежних девяти, обновил их личный состав и единственным префектом претория назначил Тита. Это была смелая новация: до сих пор преторием командовали всадники, теперь — консул и сын императора. Я уже упоминал вскользь, что в отношениях с людьми Тит был мягок и покладист. Эти его качества вполне проявятся, когда он сам станет императором. Тем большее удивление вызывает следующее замечание Светония, сделанное им как раз в связи с назначением Тита префектом претория:
«Однако в этой должности повел он себя не в меру сурово и круто. Против лиц, ему подозрительных, он подсылал в лагеря и театры своих людей, которые словно от имени всех требовали их наказания, и тотчас с ними расправлялся. Среди них был консуляр Авл Цецина (тот самый. — Л.О.): его он сперва пригласил к обеду, а потом приказал умертвить, едва тот вышел из столовой. Правда, тут опасность была слишком близка: он уже перехватил собственноручно составленную Цециной речь к солдатам». (Светоний. Божественный Тит, 6)
Я думаю, что разрешить это противоречие вполне может предположение, что крутые меры префекта, в случае необходимости, направляла твердая рука императора. Стоит заметить, что отнюдь не опасения за собственную жизнь диктовали Веспасиану такие меры. Охрану у дверей своего дворца он снял, обязательный ранее обыск приходивших с утренним приветствием — отменил.
Император позаботился также об очистке и пополнении высших сословий государства, откуда черпались «управленцы». В качестве цензора он исключил из списков сенаторов и всадников людей, себя запятнавших, и внес туда наиболее достойных из италиков и провинциалов.
Третья проблема — порядок и повиновение в провинциях и зависимых царствах. Волнения германских и галльских племен (восстание под руководством вождя Цивилиса) были подавлены еще до прибытия Веспасиана в Рим. Азия после падения Иерусалима была вновь послушна. Оставалась Греция, которой в благодарность за признание его артистических талантов Нерон даровал свободу. Веспасиан эту свободу отобрал.
Наконец, четвертая, самая трудная проблема — финансы. Сначала Нерон, затем гражданские войны смутного времени и расточительство императоров-временщиков совершенно истощили государственную и императорскую казну. Веспасиан в самом начале своего правления заявлял, что ему надо десять миллиардов денариев для того, чтобы государство поставить на ноги. При этом необходимые, с его точки зрения, расходы он урезать не хотел: После землетрясений и пожаров заново отстроил многие города. В Риме возвел несколько новых храмов. Приступил к восстановлению храма Юпитера, причем, если верить Светонию, первый своими руками начал расчищать обломки и выносить их на своей спине. Опустошенные пожарами и разрушениями участки земли в Риме он разрешил застраивать всем желающим (если этого не делали прежние владельцы), поддерживая их государственными субсидиями. Позади Эмилиевой базилики Веспасиан расчистил место для строительство почти квадратного в плане обширного форума. Он расположил его рядом с форумом Августа. Форум Веспасиана был посвящен победе над иудеями. В нем он поставил храм Мира, желая подчеркнуть этим, что с окончанием Иудейской войны начинается мирная эпоха существования Римского государства.
В храме сохранялись реликвии иудеев: золотой семисвечник, священные серебряные трубы, таблицы законов Моисея. На месте разрушенного дворца Нерона Веспасиан начал и почти закончил сооружение грандиозного амфитеатра, впоследствии названного Колизеем. Нуждающимся сенаторам император пополнил их состояние. Латинских и греческих учителей впервые в римской истории взял на жалованье из казны. Выдающихся поэтов, художников и артистов щедро награждал. Чтобы поддержать торговлю съестным, часто устраивал роскошные званые пиры. На праздники раздавал подарки гражданам.
Зато он не жалел сил и для отыскания все новых статей дохода государства — порой неожиданных и не слишком благовидных. Мало того, что Веспасиан увеличил дань провинций, ввел повсюду дополнительные налоги и подати, взыскал все недоимки, прощенные Гальбой по протекции его клевретов. Светоний утверждает, что он...
«...открыто занимался такими делами, каких стыдился бы и частный человек. Он скупал вещи только затем, чтобы потом распродать их с выгодой. Он без колебания продавал должности соискателям и оправдания подсудимым, невинным и виновным, без разбору Самых хищных чиновников, как полагают, он нарочно продвигал на все более высокие места, чтобы дать им нажиться, а потом засудить, говорили, что он пользуется ими как губками — сухим дает намокнуть, а мокрые выжимает». (Светоний. Божественный Веспасиан, 16)
Его сын Тит, не иначе как по наущению отца и с той же целью, торговал своим заступничеством в судебных делах, подлежащих рассмотрению принцепса. Жизненный опыт прижимистого крестьянина научил девятого римского императора выколачивать каждый медный грош из своего обширного хозяйства. К чести его, сам он грубовато подшучивал над своими неблаговидными источниками дохода.
«Один из его любимых прислужников, — рассказывает Светоний, — просил управительского места для человека, которого выдавал за своего брата. Веспасиан велел ему подождать, вызвал к себе этого человека, сам взял с него деньги, выговоренные за ходатайство, и тотчас назначил на место. А когда опять вмешался служитель, сказал ему: «Ищи себе другого брата, а это теперь мой брат». В дороге однажды он заподозрил, что погонщик остановился и стал перековывать мулов только затем, чтобы дать одному просителю время и случай подойти к императору Он спросил, много ли принесла ему ковка, и потребовал с выручки свою долю. Тит упрекал отца, что и нужники он обложил налогом. Тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. «Нет», — ответил Тит. «А ведь это деньги с мочи», — сказал Веспасиан (отсюда известная пословица: «деньги не пахнут». — Л.О.) (Там же, 23)