Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Нужно было немногое: три верных человека не из дома Утренней Звезды, некоторое количество технических средств и два свободных чарра.

   Одиннадцатого числа Димитри говорил с Унриалем да Шайни. Он знал, что разговор будет очень тяжелым по многим причинам. Они оба принадлежали к высшей знати саалан и оба были наместниками в этом крае, но все остальное совершенно не совпадало. Унрио едва вышел из возраста юности мага. Димитри был уже, пожалуй, стариком. Да Шайни всегда жили в столице. Димитри в столицу приезжал только по делам. Он пожил и на севере, и в южных землях, и даже успел побывать первопроходцем. Да Шайни жили рядом с двором еще во время правления старого короля, деда императора. Они нуждались в монаршей благосклонности и умели ее заслужить. Димитри жил без придворных сложностей долгое время, и жил бы дальше, но понадобился императору. Никто не знал, где кончается Академия Саалан и начинаются да Шайни, интересы семьи объединялись и переплетались с интересами Академии, и деньги марки и торговых дел маркиза поддерживали множество проектов Академии. В библиотеку Академии маркиз, его дети и внуки ходили как к себе домой, и для них не было в архивах Города-над-Морем ни одного закрытого помещения или даже шкафа со списками. Встреча Димитри с большинством чиновников Академии и офицеров Святой стражи грозила громкой ссорой. Вызов в край от него, присланный Хайшен весной, взбудоражил всю столицу, это до сих пор обсуждалось, и за звезды из Исаниса летели письма с просьбами о подробностях общения князя и дознавателя Святой стражи. Столица с нетерпением ждала конфликта между Кэл-Аларцем и настоятельницей, забыв даже о судьбе Унриаля да Шайни. Но вокруг этих двух настолько непохожих мужчин была чужая земля. И она принадлежала их государю. Им нужно было договориться и действовать сообща. Хотя бы то недолгое время, которое им осталось до судебного разбирательства в столице.

   Чисто по-человечески обстоятельства выглядели ничуть не лучше. Да, младший маркиз да Шайни был мальчишкой по сравнению с князем, но он был наместником, и ответственность за край была на нем четыре местных года. Да, Димитри был в разы старше его, но успокоить и защитить маркиза было не в его силах. В этой жуткой каше, заварившейся в крае, они оказались в равном положении.

   Димитри понимал, что лгать Унрио, обещая благополучный исход, нет смысла. Маркиз понимал и сам, что совершил непростительные ошибки, платой за которые, скорее всего, станет отсечение головы, и знал, что досточтимые заинтересованы сплавить тем же путем и князя, чтобы поставить в край кого-то более удобного старому маркизу да Шайни. Князь, зная отношения Академии и да Шайни, догадывался об этом тоже.

   - Унрио, - сказал Димитри, войдя. - Давай не тратить время на вступительные речи. Мы с тобой оба понимаем, что после суда в край должен вернуться кто-то из нас, потому что любой, кого поставит сюда Вейен, в первую очередь попытается вскрыть купол. После этого земель за звездами у нас больше не будет.

   - Димитри, но я же больше не могу управлять краем. Я же... - Маркиз прервался и с болезненной гримасой посмотрел на князя.

   - Этим краем - можешь и теперь, вопрос, насколько успешно и как долго, - князь вдруг усмехнулся. - С моей помощью мог бы править долго, но если тебя сюда вернут, моей помощи у тебя не будет, понимаешь сам. В лучшем случае я отправлюсь обратно на Ддайг, в худшем...

   - В худшем займешь мое место на плахе, - ответил в тон маркиз.

   - Именно, - кивнул князь. - Так что в наших с тобой интересах поделить нашу сомнительную славу со всеми, кто помог тебе и мне ее получить. Я не собираюсь в одиночку платить за общие грехи. И намерен призвать к ответу всех, замешанных в недолжном. По крайней мере всех, кого только смогу. Каждого из досточтимых, замешанных в работорговле. Каждого барона, причастного к краже ценностей края. Каждого гвардейца, позволившего себе недопустимое с местными. Я вынесу на суд все, что сумею доказать. И кстати, Унрио, единственный твой шанс остаться в живых - это помочь мне в этом. Я не уверен, что могу вернуть тебе бессмертие, хотя призрачная надежда на это у меня есть, и не только относительно тебя. Но избавить тебя от позора кончить жизнь на плахе, не прожив и ста лет, в моих силах. Если ты мне поможешь, конечно.

   - Лучше бы я умер сразу, - сказал Унриаль.

   Димитри услышал в его голосе безнадежность.

   - Ты же не умер, так что бери весло и греби, - ответил он невозмутимо.

   - Но если мы выгребем сами, то утопим всю Академию? - вдруг догадался маркиз.

   - Да, - ответил князь с легкой грустью. - И знаешь, Унрио, это лучший вариант из всех возможных. Никаких более удачных я не вижу, размышляя над этим с прошлого декабря. Год и еще сколько-то дней по местному счету.

   Двенадцатого началась очередная зачистка. На этот раз чистили Парадный квартал, и Дейвин да Айгит опять ночевал в городе. Часть командиров боевых групп осталась у него в гостях. Тех, кого граф не мог принять у себя, он по-свойски сплавил Лейшиной, под честное слово дворянина, что этот бардак последний раз, уже через неделю будет не только транспорт, но и помещения для подобных нужд. Но поскольку до пятнадцатого января рассчитывать на это не приходится, а Марина этих людей знает, то большая просьба выручить, с возмещением затрат, разумеется. Несмотря на все попытки Пряника остаться у Лейшиной, Дейвин все-таки сумел получить его к себе в гости вместе с еще четырьмя командирами групп. Он вынул из морозильной камеры готовую еду, предложил всем ужин, достал одеяла и подушки, и пока гости умывались и укладывались, выловил Пряника.

   - Влад, на пару вопросов.

   Тот пожал плечами и молча пошел на кухню. По местному обычаю, даму пропустили в ванную комнату первой, так что на разговор образовался запас в пределах получаса. Но тратить время на длинные предисловия Дейвин не стал.

   - Влад, я хочу знать, почему ты здесь?

   Граф ждал ответа в стиле Марины или Полины, гладкого, круглого и обтекаемого, но вымотанный зачисткой полевой командир раскрылся сразу.

   - Потому что в двадцать втором году, отдавая фото в прессу, я не на то рассчитывал.

   Дейвин про себя возблагодарил Пророка, Поток и удачу и задал уточняющий вопрос:

   - А что получилось против твоих ожиданий?

   - Да все, - пожал плечами Владислав по прозвищу Пряник. - Я-то, дурак, думал, что свобода информации - это право людей на правду. А это право репортеров на заработок на крови.

   - Может, не стоит так огульно? - осторожно возразил граф.

   - Чувак... - Пряник взглянул прямо в глаза Дейвину и коротко усмехнулся. - Я понимаю, что ты граф, аристократ и сам по себе тактическое оружие. И если тебе что-то не понравится, ты меня через минуту в совок сметешь и в мусоропровод высыпешь. Но поскольку мне это пофигу, то будет тебе сейчас правда. Единственный человек, которому я на сегодняшний день верю, - ты, потому что ты, прости меня, прямой, как рельса, и незатейливый, как этот твой тесак, который ты на поясе носишь постоянно. И тобой девятый год вертят, как хотят, и пресса, и безопасники, и полиция. А ты или принимаешь это как должное, или молча злишься.

   - Хорошо, я понял, - кивнул Дейвин, не показывая, что задет. - Тогда последний вопрос и спать.

   - Хорошо, - согласился Пряник с программой, - а то завтра тоже день веселый, и тот подвал со стороны Греческого мне очень подозрителен.

   - Уже сегодня, - уточнил Дейвин и вернул собеседника к теме. - Но я все равно спрошу. Что ты собираешься делать, когда все это закончится?

   - Что - все? - озадачился Пряник.

   - Инородной фауне тут не место, и ее тут не будет. Город должен быть восстановлен, и он будет восстановлен. Империя здесь навсегда, и значит, нам придется научиться жить друг с другом мирно. - Дейвин подумал пару секунд и завершил перечисление. - Вот это все закончится.